Евгений Рыбин: «Мастера карате на Окинаве обладают особыми знаниями»

Карате в России прошло долгий путь от полного запрета до расцвета во всем многообразии. Зародившись на острове Окинава в XVII веке, благодаря мастерам это боевое искусство обросло различными техниками и стилями. Одним из главных экспертов по традиционному карате в России является обладатель четвертого дана окинавского стиля Уэчи-рю Евгений Рыбин. Он профессиональный тренер, ездит с мастер-классами по всей стране и преподает Уэчи-рю в Москве. Начинал же Евгений Рыбин в 80-х годах с вольной борьбы, которой занимался в Сыктывкаре. В интервью «Республике» мастер рассказал о том, как прошел путь от подвального зала до получения знаний «из первых уст» на Окинаве.

– Вы начинали с борьбы, потом увлеклись карате, овладевали стилем Сито-рю, а кто ваш первый сэнсэй?

– С первого класса школы занимался борьбой, потом несколько лет хоккеем, а с одиннадцати лет увлекся карате. Мой первый наставник – Сергей Борисович Корегин. В Коми проблемой было вообще найти мастера, который бы системно обучал какому-то конкретному стилю. Вот Сергей Борисович как раз правильно преподавал. Даже сейчас я вспоминаю его тренировки и могу сказать, что это была достаточно традиционная форма обучения, максимально приближенная к тому, как преподают японские мастера. Он сам в свое время обучался в Москве.

– А где проходили занятия?

– Я жил в Эжвинском районе, соответственно, занятия проходили либо в местной школе №31, либо в небольшом подвальчике с залом.

– Насколько в то время популярно было карате?

– Были полные залы. До сих пор помню и своим ученикам рассказываю, что когда пришел заниматься, то неделю или даже две меня Сергей Борисович к тренировкам не допускал. Я просто сидел на матах в углу и смотрел, как другие работают. Так он проверял то, насколько ты сильно хочешь заниматься.

– Как-то это упражнение он называл?

– Это не было упражнением, это тренировка воли и характера. Ты приходишь в зал и должен показать стремление и желание. Некоторые, посидев на матах пару дней, просто не выдерживали и уходили. Это процесс формирования характера, в этом и сложность карате, и отличие от других систем. Нужно проявлять упорство и терпение. Многие поэтому и не хотят заниматься, считая, что это долгая система обучения. Проще пойти в бокс. Пришли и уже учитесь драться. В боксе всегда было так, что почти сразу ставят в спарринг с разрядником и он начинает тебя лупить. Ты получил тумаков, и не факт, что в следующий раз придешь. Это своего рода отсев. В карате идет отбор другого рода.

– Вы такую методику применяете?

– Применяю, но немножко в другом виде. Мир меняется, время другое. Секции платные, ко мне приводят детей в возрасте от четырех лет. Родителям, оплатившим обучение ребенка, будет трудно объяснить, почему он сидит на матах две недели.

– Конкуренция высокая среди школ единоборств?

– В Москве секций сейчас столько, что, наверное, есть такие виды, которых во многих европейских странах нет. Есть все что угодно. Преподают такие японские стили, которые даже в Японии еще поискать надо. Есть какие-то секретные стили карате, о которых, возможно, там и не слышали. Люди избалованы и не очень различают, что и где. Вокруг этого крутится и много сомнительных персонажей. Для больших городов вообще стала характерна некая пассивность среди людей. Просто народ настолько избалован, что даже в безумно популярном виде MMA (смешанные единоборства – авт.) на достаточно представительных турнирах бывают полупустые залы.

– Как произошел ваш переход от стиля Сито-рю к Уэчи-рю карате?

– Сергей Корегин – человек военный, был постоянно в разъездах, его командировали иной раз на год-два, и поэтому я стал самостоятельно ездить в Ухту и Москву в поисках других мастеров. В индустриальной столице Коми тоже был классный специалист и хороший центр подготовки каратистов. С 1995 года начал ездить в Москву на международные семинары, стал выступать на всероссийских и международных турнирах по Сито-рю и в организации WKF (Всемирная федерация карате).

Много лет тренировался ради побед на турнирах, но наступил такой момент, когда почувствовал, что нужно уступать дорогу молодежи, и перестал ездить на турниры, занялся традиционным карате. Сначала ушел в Годзю-рю, получил первый дан и после этого стал заниматься Уэчи-рю. Мой хороший знакомый из Италии заинтересовал меня этим стилем, показал азы, и я нашел сэнсэя из Сербии Владимира Поповича. Это очень известный мастер в мире карате, обладает седьмым даном в Уэчи-рю. Стал к нему ездить, и в 2011 году мы с ним поехали на Окинаву, там он познакомил меня с сэнсэем Ямаширо Хирокуни, и с тех пор езжу на стажировку туда ежегодно.

– Насколько по ощущениям тренировки там отличаются, особый дух на родине карате витает?

– Совершенно отличаются от того, что есть и что преподают у нас в России. Обязательно надо ездить всем, кто преподает и постигает карате, если есть такая возможность. Во-первых, это Мекка карате, во-вторых, это учеба у носителей традиций. Вот я начал в Эжве, пройдя путь через Ухту, Сербию, Москву до Окинавы. Таким образом, добрался до людей, которые стоят у истоков. Я занимаюсь у человека с десятым даном вместе с Ямаширо Хирокуни. Для меня Ямаширо – это и сэнсэй, и своего рода проводник.

Тренировки отличаются по самому отношению. Окинавцы на это смотрят не столько как на спорт, сколько как на традицию. Для нас это прежде всего боевая система, чтобы научиться нападать, защищаться, ездить на соревнования, а для них прежде всего традиция. Мы спешим за наградами, за данами, за черными поясами. Они на это смотрят так, что придет время – и у тебя все это будет. Придет время, и получится все. Например, в работе у них так: пришел после университета в какую-нибудь компанию и работаешь в ней до конца своих дней. Если выбрал специальность какую-то, то будешь по ней работать всегда. Если выбрал определенный стиль и зал додзё (зал для тренировок, «место, где ищут путь» – авт.), то будешь этим стилем и в этом зале заниматься всегда. У них не принято менять стили, менять сэнсэев.

– У вас второй дан в стиле Сито-рю, первый дан в Годзю-рю и четвертый в Уэчи-рю. Какая ближайшая цель?

– В июне в Москву приедет сэнсэй, который специализируется на кобудо (техника карате с оружием), и проведет семинар. В Японии параллельно многие сэнсэи занимаются еще и техникой кобудо, она помогает понять многие вещи в карате, в том числе по движениям, по динамике тела. Я тоже этим увлекся. Моя ближайшая цель получить первый дан в кобудо.

Я был чемпионом по ката Уэчи-рю и по кумитэ Уэчи-рю по одному разу на окинавских турнирах. Есть всего два человека из России, которые заняли призовые места: я и еще один мастер. То есть это очень редкое явление, и вообще в Японии занять призовое место невероятно тяжело. Хочется повторить успех еще раз.

– Характерными для Уэчи-рю являются упражнения котэ китаэ (железная рубашка), благодаря которым боец может переносить удары без видимых

последствий для себя. Что это за методика?

– Есть такой комплекс, в который входит котэ китаэ, очень старый, ему порядка 1400 лет. Комплекс называется санчин (три поединка). Это дыхательно-медитативная форма тренинга, когда человек делает определенные движения, в то время как второй человек, как правило, это сэнсэй или иной мастер более высокого ранга, его тестирует, нанося по телу удары по определенным местам в определенное время. Человек должен психофизически выдержать это спокойно и доделать комплекс до конца. Регулярно перед этим проходят тренировки по набиванию тела. Два ученика встают и начинают бить друг друга. Это нужно делать систематически, соблюдая правильную технику дыхания, напрягая правильно мышцы, выстраивая структуру тела.

Напряжение тела в определенных местах создает из него некий каркас, который невозможно пробить. Это и есть та самая «железная рубашка». Чтобы подойти к кумитэ (спарринг), ученик должен пройти через такого рода подготовку, чтобы во время поединка, пропуская удары, он не испытывал психологический шок. Он должен быть готов принять на себя сильный удар безболезненно. Прежде всего он должен быть готов именно психологически, потому что если ударили, например, по ноге и это вызывает шок, то поединок проигран, человек уже дальше не может думать о какой-то стратегии ведения боя.

– В своей школе это направление преподаете?

– Обязательно. С этого обучение и начинается. Естественно, для детей это делается в облегченной форме. А вообще это классная методика, в том числе для детей, для формирования характера. Вот ко мне приводят четырехлетнего ребенка. Этот мальчик к семи годам уже должен быть усидчив и психологически устойчив. Мы его тестируем, применяем методику, но в иной форме. Это просто легкие удары, которые изначально тоже вызывают у него шок. Даже банальная демонстрация того, что сейчас нанесут удары по ноге, у него уже вызывает страх. Так вот, для преодоления страха мы начинаем применять эту технику. Естественно, по грудной клетке не наносим ударов, дети в специальных жилетках. Удары наносим в основном по предплечьям и ногам.

– Вы обладатель рекорда в тамешивари (разбивание предметов) по удару предплечьем (котэ учи). Разбили полутораметровый деревянный брус пять на шесть с половиной сантиметров. Ваш рекорд не побит?

– Это был единственный случай. На словах только мне говорили, что кто-то где-то разбивал больше, но фото– или видеоподтверждения я никогда не видел. Брус висит на стене славы в нашем московском кодокане (дом изучения пути – авт.). Это был трехметровый брус, по полтора метра две части, вот одну часть сломал, а вторую так и не решился, потому что все время какие-то мероприятия, поездки и так далее. Кроме того, есть и страх повредить руку. У меня друг пытался разбить брус четыре на четыре сантиметра и сломал кость предплечья. Теперь там стоит титановая пластина. Это на самом деле страшная вещь, это опасно. Люди ломают руки и кости.

– Если это так опасно, то насколько это важно уметь?

– Тамешивари – это одно из обязательных упражнений. На днях я приехал из Башкирии, где был семинар. Там как раз после экзамена с ребятами практиковали тамешивари. Бывает, что человек стоит и об него разбивают что-либо, это тоже своего рода «железная рубашка», тут нужно уметь концентрироваться в точке попадания удара, и об него должен разбиться брус. Если брус не разбивается, то человек не умеет концентрироваться, а во-вторых, это может быть и проблема самого бьющего.

Если человек не выступает на соревнованиях, а занимается традиционным карате, то по сути это для него способ продемонстрировать результаты его тренировок. Бывает, что человек думает, что наступил момент, когда его тело готово. Хорошо, если готов, то покажи тамешивари. Это некий экзамен.

Вещь это обязательная, но во многих школах карате ее нет. Например, в Сито-рю нет. Во многих школах нет «железной рубашки», потому что они считают, что не нужно набивать тело, а надо быть так подготовленным, чтобы увиливать от ударов. Дело в том, что если тело обладает «рубашкой», то это не значит, что я буду подставляться под удары. Это значит, что два-три удара, которые, возможно, пройдут, я пропущу безболезненно для себя.

– В одном из интервью вы рассказывали, что у вас вне зала был случай, когда пришлось применить удар ногой сокусен в низ живота, и поединок быстро закончился.

– Был случай, когда просто на улице пришлось против человека применить этот удар. Шел спокойно с тренировки, и молодым людям что-то не понравилось, завязалась драка. Применил технику Уэчи-рю. Мой противник пытался боксировать и недооценил свои силы. Сокусен – это удар пальцами ноги. Конечно, я был в кроссовках, но в кроссовках это вообще страшная вещь. Ударил, и человек просто пополам сломался. Честно говоря, я испугался от того, что у него может быть разрыв внутренних органов.

– Он выжил в итоге?

– Да, но получил тяжелейшую травму.

– Сыктывкар – неспокойный город и сейчас, а раньше тем более был неспокойным. Как часто дрались?

– В Эжве приходилось, конечно, драться. Тогда это было более примитивно. Дрался с детского сада, за фамилию дрался, потом в школе. Самое забавное в том, что я практически перестал драться, когда стал заниматься единоборствами, потому что вся эта агрессия уходит в зале. Люди, которые дерутся на улице, как правило, не тратят свои силы в зале. Поэтому нужны секции, где люди должны не только сохранять, а наоборот – преувеличивать свое здоровье.

– В 2020 году карате будет официально представлено на Олимпиаде в Японии. Вы или ваши ученики теоретически могут участвовать в Играх?

– Теоретически да, но это почти нереально. Скорее всего, из России там вообще никого не будет. Отобраться тяжело, выбирать будут по рейтингу, а у России он низкий. Для того чтобы заработать рейтинг, нужно ездить на такие турниры, как голден-лига или премьер-лига в карате, которые проходят под эгидой WKF (Всемирная федерация карате). Это просто открытые турниры, которые идут в разных странах мира. Есть много федераций и организаций карате, но только WKF признает Международный олимпийский комитет. Пробовать, конечно, будут, потому что для любого спортсмена мечта выступить на Олимпиаде. Другое дело, что если реально посмотреть на факты, то в этом году на чемпионате мира по карате у сборной России одно серебро всего лишь на всех было.

– Конкуренция высокая?

– Уровень Европы и Японии крайне высок. Одно время если на родине карате уровень был низкий, то теперь они сильно подтянулись.

– Валерий Малышев в республике уже много лет развивает стиль кекусинкай. Вы с ним общаетесь, как-то обмениваетесь опытом?

– Хорошо мы не знакомы, но я знаю, что он продвигает карате в Сыктывкаре. Это здорово, что есть такие люди. Мы общаемся с мастером по тхэквондо Анатолием Чиканчи, обмениваемся опытом. Рад, что единоборства в Коми развиваются и есть такие люди, они большое дело делают.

– Как оцениваете перспективы Уэчи-рю в Коми?

– В Ухте и Сыктывкаре есть отделения. Наиболее развит стиль в Ухте, у них большой клуб, многие занимаются. Там работают два моих ученика с черными поясами (после получения черного пояса в карате человек становится мастером и начинает получать даны – авт.). Регулярно, где-то раз в год, я там провожу семинары, оттуда мастера приезжают ко мне. Возможно, в следующем году в Ухте проведем большой турнир по Уэчи-рю, пригласим и гостей из других городов и даже регионов. Предварительные заявки уже сделали ребята из Инты и Печоры. Со многими знаком из других городов. Думаю, что направление обязательно будет развиваться. Тем более что это контактный стиль, а это людям интересно.

– Популярные нынче смешанные единоборства вам интересны? Есть желание провести тренировочный лагерь для местных бойцов или, может, самому попробовать свои силы в ММА?

– Ездил в Бразилию, проводил семинар, в том числе там был известный боец смешанного стиля Густаво Сампайо. Так вот, я был у него на тренировках и на занятиях по бразильскому джиу-джитсу. Подраться, может быть, было бы и интересно. Мы, например, тоже пробуем драться, включая элементы борьбы и джиу-джитсу, но работаем в шлемах.

– Бум ММА – это временное явление или это надолго?

– Как-то разговаривал с известным мастером Леонидом Щепкиным, он преподавал рукопашный бой в спецподразделении «Вымпел». Леонид сказал интересную вещь, что в мире, и в Японии в том числе, боевые искусства проходят некие циклы. Сначала пик популярности набирают бои без правил до крови, например, одно время были популярны контактные виды карате типа кекусинкай. Потом, после того как руки, ноги, носы и зубы поломали, люди успокаиваются, начинают заниматься здоровьем. Обращаются к йоге и прочему. Потом опять на подъеме кровавые виды.

Это приобретает нездоровые формы, когда люди, преподававшие, скажем, тхэквондо, вдруг меняют вывеску своего клуба и начинают преподавать MMA. Почти все школы самбо сейчас так поменяли вывески. Я не против смешанных единоборств, но ажиотаж вокруг этого и то, как все это преподносится, это нездоровый ажиотаж. Это смотрят дети и молодежь. Вообще вся эта кровь вызывает у людей низменные чувства, а жестокости и без того полно. У людей много агрессии, это возбуждает дикие чувства, желание пойти и драться, кого-то избить. Мое мнение по поводу ММА такое, что это нельзя массово преподавать, это удел профессионалов, а сейчас у нас залы по всей стране открыты. Они используют маленькие перчатки, я смотрел турнир на днях, так там в таких перчатках после двух-трех ударов все в крови.

У нас в России все так. Если начали курить, то надо курить до безумства, если пить, то пить, пока алкоголь не кончится, точно так же и с единоборствами: если драться, то до такого состояния, чтобы кости трещали. В Европе это удел профессионалов, а у нас в силу того, что с утра до вечера это показывают, то уже и банковские клерки туда подались. Почему бы нашим спортивным телеканалам не уделять внимание другим единоборствам, которые для детей более полезны. Помимо физического развития мы у детей еще формируем характер, чтобы они пришли в школу подготовленными всецело, а не просто избивать соседа по парте. И так льется эта жестокость с экрана, с утра до ночи какие-то ментовские войны по телевизору, да еще это ММА до кучи.

Увечий и травм полно в ММА. Вот мне в свое время тренер сказал классную вещь, что нужно добиться высоких результатов, сохраняя при этом максимум здоровья. Единоборство должно формировать характер и здоровье, а бойцы смешанного стиля к тридцати годам уже переломаны с ног до головы. Я приезжаю на Окинаву, и там 86-летний мастер тренируется со мной на равных в зале. Так должно быть, вот это надо пропагандировать. Он здоровый, в прекрасной форме. Мне говорят, мол, там другая экология, но это ведь те люди, которые пережили войну, там же прошла страшная битва на Окинаве в 1945 году. Они пережили страшный стресс, и тем не менее сейчас эти люди в такой форме. Поэтому не надо все списывать на экологию. Мы набивкой занимались с сэнсэем, которому 82 года. Он мне по ноге бьет, и я ему, а он говорит: «Давай сильнее». Вот давайте посмотрим, какими будут в таком возрасте люди, которые в ММА.

– Помимо карате чем увлекается Евгений Рыбин?

– Увлекся джиу-джитсу после поездки в Бразилию. Многие думают, что я стал заниматься из-за того, что это модно, но на самом деле только потому, что попал в Бразилию и встретился с гранд-мастером девятого дана по джиу-джитсу Деоклесио Пауло. Это один из величайших мастеров. Я лично у него тренировался, далеко не каждый может к нему попасть. То, чему научился у него, преподаю, в том числе и детям на тренировках.

– Пишут, что вы изготавливаете оружие?

– Мне нравится создавать оружие кобудо и стремиться, как и в карате, добиться в этом совершенства. Окинавское искусство борьбы включало использование сельскохозяйственных предметов: нунтяку, кама, тэкко, тимбэ и рочин как оружие. На Окинаве раньше не было металла, и они делали щиты из черепашьих панцирей, а в качестве оружия в другой руке у них были короткие копья – рочин. У меня дома есть щиты из настоящих панцирей морских черепах, но самостоятельно такие я не делаю, это запрещено законом, потому что многие в Красной книге и даже вылавливать их нельзя. Тем не менее люди делают щиты из настоящих черепах. Но есть те, кто делает из стеклопластика, вот я предпочитаю такой гуманный способ изготовления.

– А как научились делать традиционное оружие?

– Решил после поездки на Окинаву попробовать. Долго работал над методикой изготовления. Когда жил в Сыктывкаре, то работал на предприятии и еще тогда пытался что-то такое делать, в том числе и мечи.

Ярослав СЕВРУК

Фото Алины ЛАТЫНСКОЙ