И рыбку съесть, и правила соблюсти

В Госсовете Коми прошло заседание круглого стола, где обсуждались последствия поправок в правила рыболовства, вступивших в силу в феврале прошлого года. Условно участников встречи можно было поделить на две группы: тех, кто радел о рыбаках, и тех, кого в первую очередь волновало благополучие рыбы. На чем в результате сошлись обе стороны: правила рыболовства должны приниматься на региональном уровне, а не на федеральном, поскольку на местах виднее, что, где, когда и как ловить.

Спикер парламента Надежда Дорофеева во вступительном слове напомнила, что изменения в правила рыболовства население не порадовали, а наоборот – вызвали массовое недовольство, так что власти республики обратились в Минсельхоз России с просьбой пересмотреть некоторые моменты. Большая часть пожеланий нашего региона была учтена. Но грядет новый рыболовный сезон, и поэтому наступила пора обсудить, что сегодня есть в плане правил рыболовства и рыболовства вообще.

При этом, по мнению Надежды Дорофеевой, особое внимание стоило уделить просвещению народных масс, особенно тех, кто проживает в отдаленных деревнях, – новости туда доходят плохо, так и нарушителем закона стать недолго. О важности разъяснительной работы заявил и председатель комитета Госсовета по природным ресурсам, природопользованию и экологии Василий Смалий, поскольку некоторые формулировки в обновленных правилах без помощи компетентных лиц понять невозможно.

Начальник отдела госконтроля, надзора и охраны водных биоресурсов Двинско-Печорского территориального управления Федерального агентства по рыболовству Леонид Носов свое выступление начал с того, что все правила в этой сфере, как старые, так и новые, по структуре мало чем отличаются друг от друга. Перечисляются виды водоемов, в которых разрешается или запрещается ловить рыбу, виды рыб, орудия лова, сроки рыбалки. А вот содержание этих параграфов периодически меняется, так было и в прошлом году, из-за чего и разгорелись споры.

На данный момент, по данным Леонида Носова, в регионе промышленным ловом занимается 68 хозяйств. Большая часть рыбы – 357 тонн – добывается в бассейне Печоры, 24 тонны – в бассейне Вычегды, чуть больше тонны – Мезени. Больше всего рыбаки-профессионалы в Коми вылавливают ряпушки (64 тонны в год) и щуки (63 тонны). Квота на вылов семги в прошлом году составила 3,25 тонны на шесть участков, но в реальности смогли добыть только 954 килограмма, то есть тридцать процентов от квоты. Любопытно, что существующая квота на вылов семги рыбаками-любителями тоже практически не освоена. Что касается организованного любительского рыболовства, то оно практически не развито, занимаются этим только три хозяйства.

Бизнесмена и общественного деятеля Павла Поташова в первую очередь заинтересовал вопрос: а сколько вообще рыбы есть в наших водоемах?

– Поштучно перечислить? – саркастически поинтересовался кто-то из участников совещания.

Оказалось, что Павла Поташова интересует, насколько промышленный вылов рыбы в Коми влияет на ее наличие в реках и озерах. К примеру, выловили промышленники 64 тонны ряпушки, а сколько осталось? Кто определяет, сколько можно вылавливать? Заодно он порассуждал о нелегкой судьбе рыболовов-любителей, которые ловят только «сорную» рыбу, да и ту им поймать непросто. В доказательство того, что рыбачить сейчас стали меньше, Павел Поташов привел цифры: раньше за год в его магазинах продавали по 250 килограммов мотыля, а сейчас только 50. Не на шутку увлекшись темой, бизнесмен высказался в пользу такого метода рыбной ловли, как троллинг, когда рыбу ловят с движущейся моторной лодки или катера.

Леонид Носов пояснил, что насчет численности рыбы лучше бы ответили представители науки, по результатам исследований которых как раз Росрыболовство и издает приказы с рекомендуемыми объемами добычи. Позже в ходе заседания выяснилось, что наука точными данными о запасах рыбы не располагает.

Конкретики по вопросам любительского рыболовства добавила начальник отдела Коми филиала ФГБУ «Мосрыбвод» Елена Рябова, которая рассказала, что, по результатам социологических исследований, в Коми проживают порядка пятнадцати тысяч рыболовов-любителей, предпочитающих неорганизованный лов. Горожане выезжают на рыбалку один-два раза в год, сельчане – два-три раза в месяц. Сколько они вылавливают за год, точно подсчитать нельзя, минимальная планка – 75 тонн. Когда Елена Рябова сообщила, что, по примерным подсчетам, средний улов рыбака-любителя – два с половиной килограмма, часть присутствующих горестно вздохнула, прозвучала пара тихих реплик, что это еще завидная добыча.

Между тем представительница «Мосрыбвода» сообщила, что эксплуатация наших рек и озер – избыточная.

– Мы за то, чтобы больше вылавливать частиковых рыб – окуня, щуку, плотву, например, но категорически против добычи других видов, – заявила Елена Рябова. – Изменения, внесенные в закон, прогрессивные, но осталось еще много нерешенных вопросов. Появилась возможность использования сетей на озерах и разливах. Но давайте не будем все упрощать, нельзя сравнивать лов на пойменных озерах юга республики с рыбалкой на озерах Большеземельской тундры. На севере запрет на лов в период осеннего нереста повысил бы интенсивность воспроизводства рыбы. И по поводу лова на разливах вопрос спорный: получается, что можно ловить нерестящихся частиковых рыб, но одновременно в сети может попасть и большое количество хариуса. К тому же в нормативно-правовых актах нет такого понятия, как «разлив реки».

В качестве положительного примера Елена Рябова привела Карелию, где ограничительные меры назначены по конкретным местам, важные для воспроизводства рыбы водоемы буквально перечислены в правилах поименно.

– В конце прошлого года мы связались с представителями науки и составили подобный перечень объектов для севера Коми и направили его в Росрыболовство, – сообщила сотрудница филиала «Мосрыбвода».

Координатор образовательных направлений некоммерческого фонда «Серебряная тайга» Николай Шилов указал на другие прорехи в правилах. Например, при промышленном лове, если следовать букве закона, нужно в каждую рыболовецкую лодку сажать ответственное лицо, то есть бригадира. Но это смысла не имеет, когда одновременно три лодки вместе едут снимать сети. Так бригадиров не напасешься, поэтому логично было бы указывать, что они должны находиться не на каждом рыболовном судне, а просто на каждом участке.

Кроме того, есть и другой неудобный момент: иметь при себе орудия лова в рабочем состоянии, добыча которыми в данное время и в данном месте запрещена.

– Но ведь промысловики могут проплывать к своим участкам, где такая добыча разрешена. Получается, им надо свой маршрут строить так, чтобы обойти то или иное место? То же самое и туристов касается. Они по некоторым участкам просто пройти не имеют права, если у них при себе спиннинг, даже в собранном виде, – рассказал Николай Шилов. – И вот что им делать со снаряжением?

– Прятать? – неуверенно предположила Надежда Дорофеева и попросила комментариев по этому поводу у Леонида Носова: что можно считать рабочим состоянием орудия лова?

Тот признал, что вопрос действительно сложный, в частности, с сетями его решают так: в нерабочем состоянии она находится, если сложена и упакована.

В ходе обсуждения животрепещущей темы спиннига или сети, оказавшихся не там, где можно, участники взялись вспоминать истории из жизни. В частности, про честных мужчин, которые взяли исключительно разрешенные орудия, но при этом прихватили с собой на рыбалку несведущую в правилах девушку, которая контрабандой провезла к месту лова запретный спиннинг. А тут откуда ни возьмись рыбоохрана.

Завершая тему снастей, Николай Шилов заодно отпустил шпильку в адрес Павла Поташова, заметив, что троллинг – это варварский метод рыбалки, который надо запретить. Тот сдержанно ответил, что в дискуссию вступать не желает.

Представитель общества охотников и рыболовов села Помоздино Усть-Куломского района Владимир Никифоров посетовал по поводу шлагбаумов, которые ставят на дорогах добывающие компании, из-за чего простому гражданину к рыбным местам не прорваться. Заодно он выказал недовольство по поводу «олигархов», которые берут угодья в аренду, а спортивную рыбалку или охоту там не организуют, исключительно сами отдыхают.

– Таких на пушечный выстрел к природе подпускать нельзя, – негодовал устькуломец.

Газпромовец Валерий Илларионов по поводу шлагбаумов объясняться не стал, зато вспомнил свой многолетний опыт работы в воркутинской рыбоохране и других призвал вспомнить те правила рыболовства, что были в Коми в прошлом веке. По его мнению, это то самое хорошо забытое старое, которое не грех использовать сейчас – все было расписано логично, понятно и, главное, работало.

Заведующий лабораторией ихтиологии и гидробиологии Института биологии Коми НЦ УрО РАН Александр Захаров в свою очередь попенял тем выступавшим, которые имели неосторожность называть окуня и щуку сорной рыбой. При этом он назвал правила рыболовства в Коми «самыми либеральными в Европе».

– Те изменения, которые мы сейчас рассматриваем, направлены на еще большую открытость. И они вступают в противоречие с принципами сохранения рыбных ресурсов, – заявил ученый, пояснив, что точное количество рыбы в водоемах определить нельзя, нынешние расчеты не имеют научного характера. – У меня здесь позиция двоякая, с одной стороны – я ихтиолог, с другой – понимаю, что рыбу людям ловить нужно.

– Мы сейчас больше думаем не о рыбе, а как рыбакам сделать удобнее, – поддержал Александра Захарова Леонид Носов.

Павел Поташов в ответ заметил, что его волнует вопрос, как сделать так, чтобы рыбу поймать, но при этом априори виноватым не оказаться.

В результате дискуссий на тему, как сделать так, чтобы и рыба росла и плодилась, и рыбак без улова не остался, участники совещания пришли к выводу, что в нынешних правилах явно не хватает регионального компонента – учета местных реалий. Стало быть, правила должны приниматься на местном уровне (вопрос, как добиться того, чтобы это стало реальностью, обсуждать не стали). А те, что есть сейчас, как минимум требуют доработки.

Анна ПОТЕХИНА
Фото Дмитрия НАПАЛКОВА