Светлана Афанасьева: «Чтобы понять ребенка, надо жить его интересами»

Почти год на базе Регионального центра развития социальных технологий работает Клуб замещающих родителей, где папы и мамы, воспитывающие приемных детей, собираются, чтобы обсудить возникающие в воспитании проблемы. О том, с какой целью был создан клуб, если его участники имеют сертификат о прохождении курса обучения в школе приемных родителей, в интервью «Республике» рассказала психолог центра Светлана Афанасьева.

 

– С 2012 года на базе вашего центра работает школа приемных родителей, где потенциальных приемных родителей обучают методам и приемам взаимодействия с ребенком, рассказывают об особенностях сирот. А для чего был создан еще и клуб?

– В прошлом году родители сами предложили нам создать что-то постоянно действующее, объясняя это тем, что, уходя из школы и окунувшись в повседневную жизнь, словно забывают все полученные знания. Мол, ребенок выдает непривычные реакции, и мы не знаем, что с этим делать.

Все-таки на каждую жизненную ситуацию не придумаешь шаблонное решение, которое можно было бы предусмотреть на занятиях школы приемных родителей. И тогда у нас возникла идея собирать тех родителей, которые хотят работать над собой и постоянно развивать отношения с ребенком. Стоит отметить, что сейчас клуб посещают не только те, кто прошел школу приемных родителей, но и семьи, которые уже давно воспитывают детей.

– Чем конкретно вы занимаетесь с родителями?

– Отыгрываем различные ситуации, возникающие в повседневной жизни семей. Например, трудное поведение детей начиная с возраста от полутора лет, когда они начинают выдавать первые капризные реакции, а родители не знают, как действовать. На занятиях мы создаем модель этой трудности и ищем примеры выхода из этой ситуации.

– Есть уже какие-то примеры, подтверждающие эффективность таких занятий?

– Сначала мы не очень верили, что это перерастет во что-то серьезное. Было такое ощущение, что родителям просто не хватает тепла и эмоциональной поддержки и они приходят за этим к нам. Первое занятие именно так и прошло на уровне эмоциональной поддержки. На следующей встрече участники начали нам выдавать свои проблемы, которые их как родителей ставят в тупик. Когда, например, ребенок выдает аффективную реакцию, разбрасывает карандаши, кричит в лицо: «Я тебя не люблю, ты мне не нужна», как родителю в этом случае реагировать? Что это говорит в ребенке? Это истинное чувство или кратковременное эмоциональное состояние? И вообще: думает так ребенок на самом деле или нет? И вот когда мы начали это отрабатывать, тогда родители и поняли, что клуб действительно нужен, стали о нем рассказывать знакомым, и сюда потянулись другие родители. Одна мама как-то поделилась: «Раньше мне казалось, что у всех все хорошо, только вот я одна такая, только у меня такие проблемы. А потом выяснилось, что в клубе есть родители, у которых ситуации намного хуже. Я поняла, что я не одинока в своих проблемах».

У нас была бездетная семейная пара на грани развода. После нескольких занятий в клубе они словно воссоединились. В июле они взяли детей, и сейчас у них полная счастливая семья. Кстати, многие из наших родителей сокрушаются, почему такого клуба не было тогда, когда они только создавали семьи. Поэтому мы сегодня готовы принимать любого человека, и необязательно, чтобы это были приемные родители. Ведь и для воспитания собственных детей эти знания тоже очень нужны.

– Знания возрастной психологии, да и вообще психологические знания очень нужны любому человеку. Но вот беда: не всякий умеет их применить в жизни.

– Я могу объяснить этот феномен: чтобы применить эти знания, их надо прочувствовать и отработать на себе. Именно поэтому мы никогда не даем советов или готовых знаний, мы всегда моделируем ситуацию и проигрываем ее на практике.

– Какие поведенческие проблемы чаще всего выдают дети, пришедшие в семью из детского дома?

– Самая распространенная проблема – воровство.

– Существует расхожее мнение, что это все плохая наследственность. А что думают психологи по этому поводу? Действительно склонность к воровству может передаваться с генами?

– Гена воровства не существует. А дети начинают воровать, когда у них нет границ, нет чувства собственности. Если маленький ребенок в три года кричит «Мое! Отдай!» – это нормально. Так он учится обозначать свои границы. А в интернате что происходит? Когда ребенок пытается прижимать к себе игрушку с криком: «Мое!», другой малыш подходит и отбирает. Что выносит из этого сознание маленького человека: «Моего в этом мире ничего нет, все – общее. А раз все общее, значит, и я могу брать все, что хочу».

– Но ведь они знают, что брать чужое нельзя, иначе они не делали бы это тайно.

– Изначально в таких ситуациях работает бессознательное. Когда психика была сломлена в раннем детстве, ребенку было показано, что личного у него ничего нет, в подсознании четко закладывается: все общее. И отсюда все эти проблемы идут. Точно так же у детдомовского ребенка в подсознании откладывается: «Мне все должны, потому что меня все обслуживают – няня, воспитатель, мне приносят покушать, за мной моют посуду, стирают». И, выходя из детдома, они начинают требовать: «Вы мне должны квартиру, льготы при поступлении в вуз и т.д.». И перестроить это очень тяжело. Поэтому мы и говорим, что, даже если детдомовский ребенок уже достаточно взрослый, ему важно попасть в семью, чтобы он увидел взаимоотношения мужа с женой, детей и родителей, быт семьи. Чтобы у него сформировалась модель здоровой семьи.

– Все, о чем идет речь, касается и тех детей, которые были взяты в семью в раннем возрасте или в младенчестве? Или с этой категорией детей приемным родителям справляться легче?

– Слом психики идет однозначно в любом случае отказа матери от ребенка. Даже если ребенок только сутки находится без матери, это для него глубокая психологическая травма. Для грудничка это – то же самое, что для взрослого человека – смерть близкого. В силу того, что ребенок маленький и сказать ничего не может, он может только плакать или молчать. Чаще всего такие брошенные дети потом замолкают, потому что понимают, что никто на их крик не отзовется так, как может отозваться мать.

– В таком случае мы все ранены с самого рождения, учитывая, какой варварской была еще недавно наша медицина, когда новорожденного ребенка в роддоме могли по разным причинам, чаще из-за болезни, долго не приносить к матери. Хотя ребенок, травмированный в родах или рожденный больным, еще больше нуждается в материнской близости. А уж о больницах и вовсе речи нет: маленького ребенка оставляли в больнице одного, не пускали к нему мать.

– Эти стрессы, конечно, оставляют большой отпечаток в душе и подсознании ребенка. И как это потом аукнется, никто не знает.

– А как вы в клубе отрабатываете проблемы детско-родительских взаимоотношений?

– Никаких советов мы не даем. Потому что, как уже было сказано, готовое знание никогда не бывает так дорого и не станет своим, пока человек не проживет его на уровне души. К примеру, если проблема касается детского воровства, мы обычно предлагаем родителям высказывать свои варианты причин, которые толкают на это ребенка. Что это: желание получить этот предмет, потому что ему очень хочется им обладать, либо, если ребенок ворует деньги, это желание быть лидером в классе, приобрести много друзей, либо поссорить или помирить родителей? То есть мы набираем целый пакет причин, почему он может воровать. А потом конкретно каждую причину начинаем разбирать и ищем ответы, как это можно скорректировать.

К примеру, что мы можем сделать, если ребенок украл, потому что подсознательно хотел почувствовать уверенность в том, что родители его не бросят, даже если он такой плохой? Если в тот момент, когда ребенка уличили в краже, родитель умело сможет сказать ему, что любит его и никогда не предаст независимо от того, как он себя повел, ребенок гарантированно перестанет воровать. Естественно, при одном условии: он должен почувствовать, что сказанное – чистая правда. Ребенок чувствует фальшь. Или, к примеру, малыш ворует сладости, потому что очень их любит, а взрослые запрещают их есть в большом количестве. Мы с родителями разбираем, как нам сделать так, чтобы ребенок и наелся, и вреда от этого не было. В то же время надо, чтобы у него конфетка всегда была в потайном месте, например, под подушкой, чтобы ребенок знал: у меня это всегда есть. И вот такой ответ мы ищем по каждой линии поведения.

– То есть вы ставите родителя в ситуацию сопереживания ребенку? Чтобы он понял его и проникся его чувствами?

– Именно так. Иначе мы никогда не поймем этого ребенка и, соответственно, не найдем к нему подход. Ведь в отношениях с приемным ребенком нет того, что есть в отношениях с кровным, когда «чувствование» идет на уровне голоса крови. И для того чтобы эту эмоциональную связь установить, надо много работать над собой и раскрыть свои собственные чувства. А что делать, если я как родитель никогда не понимал, что чувствую внутри, не умел это выделить, обозначить; как тогда понять ребенка и вообще другого человека? И потому мы учим сначала понимать себя, принимать себя и свои чувства. Да, я могу быть разным, я могу злиться, плакать, сострадать. Я имею на это право. Я живой человек. Соответственно, все это имеет право делать и другой человек, и ребенок тоже.

– Есть у детдомовских детей еще одна привычка, доставляющая немало хлопот приемным родителям. Нередко именно эта привычка становится причиной отказа от ребенка и возврата его в детский дом. Это любовь к бродяжничеству. Ребенок может, украв деньги, уходить из дома, бродить по городу, ночевать в подъездах. Что он ищет в этом?

– Он ищет родительскую любовь, которой ему хронически не хватает. А причина все в том же: это депривация, слом психики. Уже на пятом часу жизни, если ребенок не чувствует рядом матери, у него происходит депривационный синдром. Это когда ребенок не чувствует рядом знакомого запаха, сердцебиения мамы, ее тепла и испытывает страх и ужас: «Где это я?» Почему сейчас ребенка сразу после рождения кладут к маме на грудь? Не только ведь для того, чтобы ребенок начал сосать грудь, но и для его внутреннего успокоения. Чтобы он почувствовал: этот мир для него безопасен, потому что есть мама.

Как только его отнимают от груди, ребенок начинает кричать, потому что теплого и родного рядом нет, а значит, мир опасен. И тут начинает проявляться депривационный синдром. Паника сменяется отупением эмоций, ребенок замолкает. В  лучшем случае брошенный мамой ребенок попадает в семью через месяц. Потому что в течение этого времени его обследуют и наблюдают врачи в больнице, откуда его уже могут взять приемные родители. И вот это время без материнского тепла накладывает свой отпечаток. У кого-то впоследствии это проявится в воровстве, у кого-то – в бродяжничестве, у кого-то и в том, и в другом, но «выстрелит» это обязательно.

В заключение хочется добавить, что двери клуба замещающих родителей открыты для всех. Занятия здесь проводятся бесплатно, проходят в вечернее время и длятся около полутора часов. Приглашаем на наши встречи по адресу: Сыктывкар, ул.Маркова, д.13 (район ДОСААФ). Справки и запись по телефону 21-08-86.

Беседовала Галина ГАЕВА
Фото Дмитрия НАПАЛКОВА