Владимир Росин: «Травмы детей – вина взрослых»

За девять месяцев прошлого года в травматологическое отделение Республиканской детской больницы с автодорожными травмами различной степени тяжести были доставлены 36 детей, и еще 30 – до конца года, что свидетельствует о «травмоопасных» осенне-зимних месяцах. О причинах роста детского автодорожного травматизма, безопасности сыктывкарских улиц и о том, с какими видами травм дети попадают в больницу, в интервью «Республике» рассказал заведующий отделением травматологии РДБ Владимир Росин.

– Можно ли утверждать, что детей, пострадавших в дорожно-транспортных происшествиях, за последние год-два стало больше?
– Статистика прошлого года и этого, думаю, разниться не будет – 0,4 процента от всех видов травм. Видно, что больше всего травм приходится на октябрь, ноябрь и декабрь. Причины понятны: обледенение, нешипованная резина автомобилей.
– Казалось бы, парадокс: дороги становятся лучше, а статистика по автотравмам не уменьшается?
– В том-то и дело: когда тот же Октябрьский проспект, например, был весь в ямах, водители ездили медленно, берегли машины. Сегодня по хорошим дорогам в городе гоняют бешено, на пешеходных переходах наезжают на людей. Я бы вообще установил один скоростной режим в черте города: 30 километров, и не больше. Слава богу, что летальные исходы – редкость, и тем не менее. Нужно ужесточать правила дорожного движения, строить переходы – подземные, наземные. Впрочем, о чем я? Двадцать лет назад я присутствовал на комиссии по профилактике дорожного травматизма. В прошлом году тоже присутствовал на точно такой же комиссии, где сидят уважаемые люди. Да, сама комиссия проходит на другом уровне: слайды, видео, раздаточный материал. Но ситуация-то не меняется. Почему? Денег нет.
– Выделяют ли какие-то особенности детской травмы при ДТП?
– Нет, и взрослые, и детские травмы при ДТП носят примерно одинаковый характер, дети так же бьются, так же получают политравмы. Тут, конечно, многое зависит от массы и скорости автомобиля. Самые тяжелые при ДТП травмы у детей, как и у взрослых, – черепно-мозговые и, как я уже отметил, политравмы, которые вообще характерны при дорожных авариях.
– По пути к вам мы обратили внимание на безобразное состояние дороги до детской больницы: сплошные ямы и колдобины. Непонятно, куда смотрят наши городские чиновники? Как по этим ямам можно возить больных детей?
– Вопрос, конечно, не в моей компетентности, скажу лишь одно. Если в машине едет ребенок, скажем, с ушибом живота, с травмированными органами брюшной полости, то в случае, если у него повреждены печень или селезенка, при тряске, при попадании колеса в яму у него может произойти, например, разрыв паренхимы селезенки, так называемый подкапсульный разрыв селезенки или подкапсульный разрыв печени. А это значительно ухудшает состояние ребенка.
Или взять ушиб брюшной стенки, который отличается крайней болезненностью, усиливающейся при кашле, при изменении положения тела, что уж говорить о тряске в машине.
– При любых травмах дети наверняка восстанавливаются быстрее взрослых?
– Детский травматизм вообще чем характеризуется? Травмы дети получают чаще взрослых, а серьезных повреждений при этом у них меньше, да и заживает все у детей быстрее. А по возможности получить травму в быту и на улице, к сожалению, Россия впереди многих стран. В Скандинавии, например, ребенок огражден, защищен от травм, это было озвучено в докладе Всемирной организации здравоохранения. В России детям жить небезопасно. И практически во всех детских травмах виноваты взрослые: недоглядели, не объяснили. Понятно, что в полной мере детского травматизма избежать невозможно, так как в известной мере это является обратной стороной процесса изучения и познания ребенком окружающего мира и своих собственных возможностей. Но задача родителей – максимально обезопасить ребенка. Не оставлять его одного на кухне, когда готовится пища, когда закипает чайник или ведро с водой. Не выпускать из виду, когда открыто окно. Закрывать розетки специальными заглушками. Не хранить на видном месте утюги, спички, пуговицы, иголки, ножи. Прятать все, что может воспламеняться. Убрать с глаз подальше жидкости, содержащие кислоту, в том числе уксусную. Кстати, в Латвии, когда она еще входила в состав СССР, запретили выпуск и продажу уксусной кислоты, только уксус. И настоял на этом главный детский хирург Латвии в связи с высоким травматизмом, связанным с этой кислотой.
– Насколько мне известно, потом закон получил послабление и вновь вступил в силу с 1 января 2010 года по настоянию министерства здравоохранения. К продаже запрещена уксусная кислота, которая превышает 10 процентов. У нас такой закон вряд ли когда-нибудь выйдет.
– И это плохо. От уксуса ожог не получишь, а ожог от уксусной эссенции – это тяжелейшая травма полости рта и пищевода, вплоть до его пересадки. Кстати, если взрослые, выпив по неосторожности уксусную кислоту, часто погибают из-за почечной недостаточности, то детей почти всех спасают, в силу физиологических причин они просто не успевают сделать большой глоток. Другое дело – качество жизни после этой травмы значительно снижается.
– Существует такая забавная расхожая версия, что врачи-травматологи любого российского травмпункта так загружены работой, что даже в определении времени года они больше ориентируются на характер травм своих пациентов, чем на календарь. Летом больше обращаются из-за укусов насекомых, ран, вывихов, разных неприятностей с кожными покровами, а зимой – с различными переломами.
– Беда в чем? Хорошая погода – больше травм. Раньше наши дети никуда не могли выехать летом – травмпункт был постоянно переполнен. Потом наступил период, когда наши дети стали выезжать, но вместо них приезжали дети из других регионов или районов республики – к родственникам. А сейчас тот период, когда и наши уезжают, и сюда никто не едет. Поэтому травм летом у нас фиксируется значительно меньше.
Что касается зимы. При гололеде упал взрослый – травма. Если упал ребенок – повреждений нет. Но это не значит, что зимой травм нет совсем. Есть же горки, «ватрушки», санки.
– Петарды опять же.
– Вот с петардами не соглашусь. Петарды – это, можно сказать, благое дело. Если раньше дети брали баллончики от сифона для газированной воды, заправляли в них порох, серу и в результате поступали к нам с развороченной кистью, то серьезных травм от петард еще никто не получал, разве что несильные ожоги роговицы глаза. Раньше все «бомбочки» были самодельными: карбид кальция заправляли в огнетушитель, так рванет – мало не покажется. На стройках же все было: и карбид, и сера, и все в свободном доступе. Это сейчас туда не проникнешь, хотя все равно дети умудряются проникнуть, падают с этажей и калечатся.
– Падают не только на стройках, в прессе то и дело мелькают информации о выпавших из окна младенцах. И многие, к счастью, остаются живыми, тогда как взрослые при этом в основном бьются насмерть. А что вы скажете о травмах детей, полученных в результате жестокого обращения со стороны взрослых?
– У нас в травмпункте ведется журнал, фиксирующий случаи жестокого обращения с детьми. Мы же видим: приводит, например, мама ребенка с ожогом. А у ребенка – тут синячок, там синячок, и затравленный он какой-то, и мама неадекватная. По всему видно, лупит она свое дите. В таких случаях мы все фиксируем, а заместитель главного врача сообщает об этом в соответствующие социальные службы.
Марина Щербинина
Фото Дмитрия НАПАЛКОВА