Владимир Поневежский: «Не знаешь, как поступить, – поступай по закону»

Депутат Государственной Думы России Владимир Поневежский хорошо известен как бывший прокурор Республики Коми. Поэтому, когда он приезжает в регион и проводит личный прием, вопросы ему задают в основном юридического характера. О том, с какими проблемами обращаются жители Коми к депутату, о его отношении к громким скандалам и уголовным делам в органах власти, прогнозах на будущее республики и личных планах Владимир Поневежский рассказал в предновогоднем интервью «Республике».

 

– Каждый раз, приезжая в Коми, вы проводите личные приемы населения. С какими вопросами приходят к депутату, который одновременно еще и экс-прокурор?

– В основном, конечно же, люди обращаются с различными юридическими проблемами: незаконное привлечение к ответственности или, наоборот, бездействие правоохранительных органов, вопросы, связанные с рассмотрением дел в судебных инстанциях. Да, нередко ко мне идут именно как к бывшему прокурору. Причем иногда приносят мои ответы, которые я давал, когда работал в прокуратуре: «Вот, вы тогда говорили, что разберутся, а до сих пор не разобрались». Что ж, и такое может быть, некоторые вопросы невозможно решить так, чтобы все были удовлетворены. В этот приезд впервые за многие годы передо мной не ставились вопросы, касающиеся ЖКХ. Я думаю, это связано с тем, что люди увидели, что такими проблемами стали активно заниматься, им много времени уделяет нынешнее руководство региона.

А так вопросы зависят от специфики города или района. Например, когда вел прием в Емве, приходили сотрудники УФСИН, спрашивали про сокращение кадров. В Ухте было достаточно много вопросов, связанных с алкоголизацией населения, жительница Яреги, в частности, жаловалась, что у них спиртное можно купить в любое время дня и ночи. В этот раз в Сыктывкаре задавались серьезные вопросы, требующие вмешательства руководителя региона, о чем я ему и сообщил. Пришла группа таксистов, у которых конфликт с нелегалами-«бомбилами». Нелегалы создают им различные препятствия, занимают нишу легального бизнеса. Я немного знаком с этой темой, потому что работаю в одном комитете в Госдуме с Вячеславом Лысаковым, известным защитником прав автомобилистов, лоббистом всех связанных с этим законопроектов. Я вижу, как он этим занимается, насколько сложно разрабатывать и продвигать такие законопроекты. Но есть вопросы, которые можно решить и без принятия специального закона, просто навести порядок. Нужно, чтобы правоохранительные органы этим занимались. Нет лицензии на бизнес – привлекайте к ответственности.

– Это сложно, один человек везет другого, его останавливают полицейские, а он говорит: «Да я просто друга подвожу!»

– На то и полиция, и уголовный розыск с соответствующими полномочиями, чтобы изобличали. Есть различные оперативные методы, с помощью которых можно навести порядок.

Кроме того, приходила представительница Общероссийского народного фронта, озвучила ряд проблем с доступным лекарственным обеспечением в регионе. Был вопрос по поводу льгот для тружеников тыла. Серьезный вопрос, ведь у них уже все определено – и льготы, и категории, но люди хотят дополнительной помощи по разным направлениям. Тем не менее приравнять их к участникам войны нельзя. Несправедливо это, да, работали в тяжелых условиях, но не на передовой были. Хотя отдельные вопросы по дополнительной помощи можно решить на уровне субъекта.

– У нас, кроме тружеников тыла, есть большая категория людей, которые были в оккупации. Жили там в тяжелых условиях, подвергались притеснениям со стороны захватчиков, имущество свое потеряли. Но раньше их чуть ли не автоматически равняли с предателями: «Неизвестно, чем вы там занимались в оккупации». Да и сейчас они под льготы не попадают.

– У меня на прошлом личном приеме был подобный случай. Девочку, этническую немку, в 12 лет насильно вывезли в Германию, она батрачила там по 14 часов в день. Отец был большевик. Погиб в первые дни войны. И льгот у нее никаких, никак ее не признают узницей фашизма. Один суд выносит положительное решение, другой его отменяет. Сложное дело. Я думаю, что с теми, кто был в оккупации, но не сотрудничал с захватчиками, а наоборот – пострадал от их действий, вопросы тоже нужно решать индивидуально и в судебном порядке.

– Вы упомянули, что вопросов ЖКХ сейчас было мало. А судя по тому, что спрашивают у Романа Койдана в рамках проекта «Ваш защитник», «коммуналка» по-прежнему превалирует. Кстати, как дела с реализацией вашего с ним совместного проекта, направленного на бесплатную юридическую помощь гражданам?

– Наверное, все те, у кого вопросы про ЖКХ есть, на Романа Койдана и переключились, потому мне их не задают. А если переходить к партийному проекту, он есть, но он пока не так интенсивно работает, как бы мне хотелось. Мы хотели, чтобы Роман стал куратором проекта «Комфортная правовая среда» от либеральной платформы «Единой России». Сейчас этот вопрос решается. Тем не менее он ведет прием граждан, те ребята, которых он привлек и которые согласны работать бесплатно, тоже работают.

– Вопрос, который нельзя не задать: ваше отношение к скандалу вокруг детей генпрокурора России Юрия Чайки. Дело ведь не конкретно в том, хорош или плох у нас генпрокурор, а спросе с родственников высокопоставленных лиц в целом. Даже самое нелепое подозрение может разрушить репутацию такого чиновника, и уж если оно озвучено, должно проводиться служебное расследование, даваться подробные комментарии. А у нас пока либо молчание, либо обтекаемые формулировки.

– Я тут соглашусь с мнением высшего руководства страны, что реакция должна быть, но она не должна быть эмоциональной, быстрой, все нужно тщательно проверить, и соответствующие службы этим занимаются. И вопрос здесь в первую очередь не к генеральному прокурору, его можно задать любому человеку, у которого дети добились успеха в бизнесе. Разве за это надо упрекать родителей?

– Но тут ведь сразу возникает подозрение, что родитель в силу своего служебного положения им посодействовал.

– Ну, подозрения у нас могут возникать в отношении любого и по любому поводу. А я считаю, что каждое подозрение должно быть на чем-то основано. Я хорошо ознакомлен со всеми этими публикациями, и я среди тех депутатов, которые высказались, что так делать нельзя: просто так обливать грязью человека – это абсолютно неправомерно. Если вдуматься, там сплошные домыслы, а фактов никаких нет. Старший сын и не скрывал, что он владеет гостиницей. Он частное лицо, и если нужно что-то выяснить о его деятельности – на это есть налоговая инспекция, структура, которая может его к себе пригласить и спросить: «А каким ты образом заработал на эту гостиницу?» Я думаю, что он это сможет объяснить. Тогда они в первую очередь должны проверить законность зарабатывания этих средств, а не законность действия или бездействия генпрокурора, он-то тут при чем? По поводу того, почему с младшим сыном заключили государственные контракты, так это в первую очередь нужно тех лиц спросить, которые это сделали. Скорее всего, был конкурс, тендер, вот их законность и нужно проверять, а не реакцию на это Юрия Яковлевича. Другое дело, если бы было установлено, что он как-то лоббировал их интересы, но этого же нет.

Лично у меня дети не предприниматели, дочь – врач, сын в госструктуре работает, но короткий период времени занимался юридическим бизнесом, дело не пошло, и он это оставил.

Вот я сейчас представляю, как бы мне неприятно было, если бы мой сын тогда взялся оказать кому-то юридическую услугу, выиграл процесс, а кто-то бы заявил, что он сделал это с моей помощью. Обидно это и несправедливо.

– Тем не менее, когда услышала о «детях Чайки», сразу припомнила историю пятилетней давности, когда сына заместителя мэра Сыктывкара задержали с целым арсеналом оружия.

И чиновник тут же ушел в отставку, хотя в мэрии проработал больше двадцати лет и был на хорошем счету.

– Я хорошо помню это дело, там все иначе. Сына его задержали за преступление, это был свершившийся факт. И, кстати, незаконное хранение оружия – это было так – эпизод небольшой в том деле. И отец, которому было стыдно за то, какого он сына воспитал, посчитал, что теперь он не может работать в органах власти. В отставку он мог и не подавать, никто бы его не уволил. Но он принял такое мужское решение, это было его личное дело. Но сейчас-то речь идет не о том, что дети генпрокурора совершили преступление, а о том,  что они владеют достаточным имуществом, и никем не доказано, что оно нажито незаконным путем.

– Впору подумать, что чиновникам такого уровня, наверное, как высшим церковным чинам нельзя жениться и заводить детей. Иначе рано или поздно либо чиновник от поступка своих детей пострадает, или у них будут проблемы из-за деятельности родителей.

– Мне кажется, последние события в Республике Коми это опровергают. Неприкасаемых у нас нет, но и гонений на невиновных нет.

– Вот, кстати, о том, что происходит в Коми, сначала – о делах уровня городов и районов. Мы уже сбились со счету, сколько у нас муниципальных чиновников за последние годы попали под уголовное преследование, а уж в последние месяцы и подавно. Почему так происходит, с точки зрения бывшего прокурора? У нас приличные люди во власть не идут или у нас законы такие, что их не нарушить нельзя?

– Законы у нас нормальные, объективные. Я думаю, люди просто потеряли страх, не говоря уж про совесть. Почему это происходит, объяснить сложно, это надо проводить целые криминологические исследования всего региона. Возможно, не последнюю роль играет подбор и расстановка кадров – таких людей на работу напринимали. Но, отмечу, прежнее руководство республики никогда особо не препятствовало привлечению к ответственности высокопоставленных лиц, которые совершали преступления, так что нельзя сказать, что было прямое попустительство. В мою бытность прокурором республики у нас тоже были подобные дела, хотя и не в таком количестве. Но это не оттого, что мы что-то скрывали, просто столько не выявлялось. Думаю, просто в последние годы оперативные службы стали активнее работать, и МВД, и ФСБ, которая играет главную роль в борьбе с коррупцией.

Как сейчас принято говорить, у нас антикоррупционная деятельность в тренде, и президент об этом заявлял, и государственная стратегия соответствующая есть. И от всего этого – поручения оперативным службам активнее выявлять такого рода преступления. Такое во всех регионах происходит, хотя и не в таких масштабах, может быть, как в Коми.

– У нас уже впору тотализатор организовывать, кого задержат в следующую пятницу. На репутации республики это сказывается не лучшим образом, в плане привлечения инвесторов в том числе: как в такой регион деньги вкладывать, если, судя по криминальным сводкам, у нас тут коррупционер на коррупционере сидит.

– Это, конечно, неприятно, но с этим не поспоришь. Все эти люди задерживаются, арестовываются на основании установленных фактов, есть основания. Хотя об их виновности до суда говорить нельзя.

– Но у нас, если «покопать», любого муниципального чиновника можно к ответственности привлечь. К примеру, у главы сельского поселения договор на оказание ряда услуг с некой фирмой. С руководителем ее он давно знаком и однажды подписывает раньше времени, «под честное слово», акт, что та или иная работа уже произведена, потому что в противном случае процесс вообще может встать, и он получит взыскание от вышестоящего начальства. А потом это открывается.

– Я всегда говорил всем, и своим бывшим подчиненным, и прежнему руководителю региона, когда он советовался со мной, как быть в подобных вопросах: «Не знаешь, как поступить, – поступай по закону». Невозможно сделать по закону, тогда пусть тебя потом отругают, дисциплинарно накажут, но ты будешь спокоен, потому что не нарушил уголовный закон. Человек подписывает из благих побуждений, что объект достроен, а если его так и не достроят? Мне вот приводят пример с мэром Сыктывкара Иваном Поздеевым, он же в конечном итоге дом для людей построил, за что его наказывать? Да, дом построен, но земля под него выделена с нарушением закона. Мне его как человека, может, и жалко, но закон-то ведь нарушен. Значит, должен отвечать.

– К сожалению, у нас муниципальному руководителю, особенно если речь идет о маленьком населенном пункте, приходится выбирать между нарушением закона и нормальным состоянием территории. Речь идет о нецелевом расходовании средств, которое применяют ради латания критических «дыр» в бюджете: нет денег на вывоз мусора – давайте оформим это как работы по благоустройству, и так далее.

– Нецелевое расходование само по себе это еще не уголовно наказуемое деяние. Преступлением оно становится, если есть определенные негативные последствия и преступный умысел. Например, если чиновник переводит средства аффилированной фирме, которая по факту никаких работ не производит, деньги оседают в их карманах. А если деньги из статьи «благоустройство» потратили на ремонт и ущерба от этого нет, то к уголовной ответственности чиновника не привлекут, но премии, возможно, лишат. И чтобы муниципальные чиновники не попадали в подобные ситуации, осенью этого года Госдумой был принят соответствующий закон, освобождающий должностных лиц органов местного самоуправления от административной ответственности в определенных случаях. К примеру, допустим, контролирующие органы приказали устранить нарушения в сфере пожарной безопасности, денег в бюджете на это нет, глава администрации села обращается с просьбой к вышестоящему начальству, но ему отказывают. И если есть подтверждение такого отказа, к административной ответственности по статье 24.5 Кодекса РФ об административных правонарушениях должностное лицо органа местного самоуправления привлекаться не будет.

– Возвращаясь к арестам мэров. Когда Романа Зенищева объявили в розыск, потом задержали, поместили в СИЗО и, наконец, вынесли совсем не мягкий приговор, многие говорили:

«Это было ожидаемо, ничего удивительного». Вы когда об этом узнали, тоже что-то такое сказали?

– В свое время я был одним из инициаторов проверки и возбуждения уголовного дела в отношении Зенищева, по поводу дома, который должен был быть построен для ветеранов. Это дело долго расследовалось, там нужен был ряд экспертиз, а сам Роман Зенищев, вместо того чтобы добровольно возместить ущерб, уехал. Думаю, все для него могло повернуться иначе. Но для меня было вполне ожидаемо то, что с ним произошло, потому что он, мягко говоря, не очень честный человек.

– А насколько ожидаемо было то, что произошло с правительством Коми?

– Нет, то, что касается руководства республики, – такого я предположить не мог. Для меня это был шок.

– Многие из арестованных в последнее время являются членами «Единой России». По-вашему, это роняет тень на партию? Может быть, «ЕР» стоит быть как-то «разборчивее в связях» и не принимать в свои ряды практически всех желающих? У нас ведь руководители разных уровней членство в этой партии воспринимают лишь как необходимый атрибут своей должности вроде кожаного кресла или социальный лифт для дальнейшего продвижения.

– Я сам, кстати, не член партии, но ее сторонник, состою во фракции «Единая Россия» в Госдуме. Тень, конечно, такие дела бросают. Но, с другой стороны, это и самоочищение, после вынесения приговора такие люди лишаются членства в партии. В отношении разборчивости сложно сказать. Когда принимают человека в партию, он, может быть, и соответствует ее принципам. Но вот что происходит дальше. А что делать – правящая партия, поэтому в нее и стремится большинство. Но так ведь во всем мире, та партия, которая завоевала большинство, больше всех и неприятностей получает, потому что больше всех работает, больше всего берет ответственности на себя. Такова обратная сторона популярности.

– Каковы ваши прогнозы на будущее Коми и ваши личные планы?

– Я всегда оптимист, думаю, что все будет хорошо. Когда находишься в Москве, думаешь: «Ой, как же там в Коми, все, наверное, кипит и бурлит», приезжаешь сюда, а тут спокойствие и тишина. Народ Коми мудр и спокоен, уверен в завтрашнем дне – переживали и не такое, и это переживем.

В отношении моих будущих намерений – собираюсь участвовать в праймериз, если получу там достаточную поддержку избирателей, то буду баллотироваться в очередной созыв Государственной Думы.

А нынешняя работа в Думе у меня достаточно активная. Вместе с коллегами я внес больше пятидесяти законопроектов, выступил более трехсот раз на пленарных заседаниях. Участвую как полномочный представитель Думы во всех пленумах Верховного суда РФ и практически во всех координационных совещаниях, коллегиях Генеральной прокуратуры РФ. Кроме того, по поручению руководства Госдумы занимаюсь вопросами интеграции Республики Крым в наше правовое пространство. Мне вообще исторически повезло с созывом, такие интересные события происходили. Реформа судебной системы, вхождение Крыма в состав России. Я был одним из десяти первых депутатов, которые выехали в Севастополь весной 2014 года накануне исторического решения, пробыли там три дня, изучали ситуацию, и было понимание, что Крым возвращается. Такие моменты в жизни бывают один раз.

Потом я туда ездил неоднократно, вел приемы граждан в общественных приемных партии в Симферополе и Севастополе. Необходимо было оперативно решать вопросы правового регулирования, связанные с созданием судебной системы, в том числе мировой юстиции, на территории вновь принятых субъектов Российской Федерации. До сих пор продолжается работа по совершенствованию правового регулирования нотариальной деятельности в указанных регионах. Ведь законодательство Украины серьезно отличается от российского. Все очень интересно, много юридической работы, практически создание с нуля правовой системы в регионе. Особенно сложно в этом смысле было с Севастополем, у него особый статус.

Но было очень и очень интересно.

– Хорошо быть депутатом Госдумы, работа интересная, все лето в Крыму.

– Вот смеяться будете, я во время тех поездок летом 2014 года море видел один раз. Работал с утра до позднего вечера. А однажды пригласили на мероприятие – Дни русской письменности, посвященные дню рождения Пушкина. И вот, направляясь туда, прошел 15 минут пешком по набережной и увидел море. Потом все же взял отпуск и съездил с супругой отдохнуть.

Беседовала Анна ПОТЕХИНА
Фото Дмитрия НАПАЛКОВА