Третий сезон подряд любителей автогонок в Коми радует участием единственная гонщица. Наравне с суровыми мужчинам Ирина Ярошенко рубится в ледовых баталиях под названием «Супершип». Смело обгоняя соперников и не боясь контактной борьбы, каждый раз она доказывает, что выходит на трек не для галочки. В прошлом сезоне ей даже удалось завоевать бронзу на одном из этапов. В преддверии Международного женского дня и праздничной гонки, которая пройдет 9 марта, Ирина Ярошенко рассказала «Республике» о своей любви к автоспорту.
– Вы давно увлечены автоспортом? Может быть, «Формулу-1» в детстве смотрели?
– В детстве не могла себе даже представить, что когда-то займусь автоспортом. Помню свое первое знакомство с машиной. Меня папа посадил за руль «Волги» ГАЗ-24-10, когда ехали в лес собирать грибы-ягоды. Ну, как это обычно бывает, сам нажимал на педали, а мне дал порулить. Не помню, сколько мне было лет, может быть, шесть или семь. Мне тогда машина показалась такой, знаете, неуправляемой баржей с круглыми фарами, она плыла по этим узким тропинкам между деревьями, и это был ужас. Я вышла из автомобиля с дрожащими руками и ногами и сказала папе, что никогда не сяду больше за руль. Но когда получала права в 2010-м, то, как только села за руль, поняла, что это мое и вообще не знаю, как раньше жила без машины.
Миром автоспорта увлеклась под влиянием супруга Михаила. Изначально участвовал в гонках он – с 2005 по 2011 год, а я приходила в качестве болельщицы. «Формулу-1» смотрим вместе, не пропускаем ни одного Гран-при. Муж болеет за Кими Райкконена, я за Даниэля Риккардо, он мне ближе по темпераменту, по стилю вождения.
– А кто приходит за вас поболеть?
– Папа не всегда присутствует на стадионе. Но так как живет недалеко, то слышит, что происходит на треке. Моя бабуля сейчас живет далеко и не может посещать гонки, но когда мы с ней встречаемся, то я ей показываю видео и фото. Всегда на трибунах мои дети и близкие подруги. На каждом этапе присутствует мой брат, часто берет с собой детей и супругу. Те, у кого не получается прийти, всегда смотрят новости и читают статьи, после чего долго и бурно это все мы обсуждаем.
– Вы писали на странице «ВКонтакте», что волнение начинается прямо с самого утра в день гонки.
– Это началось со второго года участия, в первый сезон никаких проблем не было. Стала замечать в прошлом году, что с утра появляется мандраж. Чувствовала себя плохо, причем именно накануне гонки. Не понимала, что происходит, меряла температуру, думала, что, может, заболеваю. Некоторые гонщики говорят, что в день гонки пульс зашкаливает. Я тоже стала измерять: вроде всегда 80, а тут 110, бывает 115, и не понимаешь, что происходит. Пытаешься дыхательной гимнастикой себя как-то успокаивать. Это тоже неосознанно получается, внутри тебя происходит какой-то слом, начинаешь переживать, волноваться. Но после квалификационного заезда все проходит. Вышел, почувствовал машину, показал результат, и все.
– А психологически не тяжело выступать одной среди мужчин?
– Первое время было тяжело, думала, что будут ко мне относиться скептически, а потом со всеми познакомилась, привыкла. Там, как оказалось, такая атмосфера добрая и уютная. Самый мой любимый день – это гонка в преддверии или после 8 Марта, потому что ты вообще в центре внимания. Даже болельщики из Кирова приезжают целыми автобусами, а потом подходят и говорят: «Мы приехали с ними, но болели за вас». Это очень приятно.
– Во время самой гонки не страшно?
– Нет, не было никогда страшно, есть моменты, когда нужно включать разум и отключать эмоции. В первый сезон было много опасений, когда казалось, что вот-вот толкнут, и часто выталкивали, думала, что ко мне как-то предвзято относятся. А потом понимала, что это все мои ошибки, где-то начинала слишком сильно тормозить, и с этим я боролась долго, каждый этап, каждый старт старалась не пропускать машины, а во втором сезоне уже сама смело обгоняла. Переборола в себе неуверенность, поняла, что не надо бояться столкновений и касаний, это же автоспорт, контактная борьба. Хотя сейчас судьи у нас вообще как-то чересчур категорически к любым столкновениями относятся, рисуют «баранки» за любые касания. Есть же гоночные моменты, когда столкновений не избежишь, в любом случае какой-то контакт будет.
– Какой этап или заезд за три этих года больше всего запомнился?
– Конечно, когда приехала третьей. Тот этап был для меня самым впечатляющим, получила много положительных эмоций. Когда обгоняешь опытных гонщиков, а потом они подходят и спрашивают: «Как ты это сделала?», говорят: «Молодец, красиво обошла!», то вот это запоминается больше всего. Ну и гонка в Вельске, мы ездили в Архангельскую область в январе 2018 года, и я заняла третье место среди девушек. Там интересная трасса, реально нельзя даже малейших ошибок допускать. Если здесь ты можешь где-то ошибиться, а потом догнать, то там такого нет.
– В Вельске ведь не круговая трасса, как у нас?
– Да, там есть и повороты, и «джокер» предусмотрен (петля, по которой каждый спортсмен обязан проехать один раз за гонку, – авт.), в который тоже нужно знать, в какой момент тактически лучше заехать. В этом году я там была в качестве болельщицы, и, кстати, надо иногда быть зрителем на гонках, потому что больше можно увидеть таких моментов, которые не замечаешь, когда участвуешь. В этом году в Вельске собралось больше 50 гонщиков со всей России.
– В этом сезоне в «Супершипе» было уже шесть переворотов. Вы переворачивались когда-нибудь?
– Нет, но у меня болезнь сугробов, не знаю почему, но они меня так и притягивают к себе. Вот на прошлом этапе я сугроб вообще не заметила, видела конусы, думала, что выезжаю, и сугроб как-то внезапно передо мной появился.
– Не боитесь подсознательно переворота?
– В этом сезоне на первом этапе, когда было три переворота, удивилась, но так как переворачивались неопытные спортсмены, мне было спокойно, а когда на втором этапе стали переворачиваться уже опытные, то я задумалась. В минувшие выходные наши гонщики ездили в Кирово-Чепецк, и там екатеринбуржец Вячеслав Русаков, победивший в этом году в Вельске, на ровном месте перевернулся, зацепив колесо машины нашего спортсмена Николая Новожилова. С ребятами потом разговаривали, и они сказали, что все зависит от зацепа, то есть там как-то шип зацепляется, и машина идет кувырком. Это характерно именно для шипов длиной четыре с половиной миллиметра, на них вероятность перевернуться больше, чем на полуторамиллиметровых, так как именно за счет большого зацепа колесо не дает сильного скольжения, делается зацеп, и машина сразу идет в переворот. На каком-то этапе, когда снежная пыль стояла, так как было безветренно, у меня возникла ситуация, когда, зацепив внутреннюю бровку в повороте, проезжая мимо трибун, машину поставило на два колеса, и я подумала: «Все, переворот». Но все-таки сумела выровняться и выехать без последствий.
– Чемпион «Супершипа» прошлого сезона Николай Новожилов уже отвечал в интервью «Республике» на этот вопрос, то есть он уже становится традиционным. Что для вас автогонки?
– Это те эмоции, которых извне больше ниоткуда не получишь, это не объяснишь словами тем, кто не побывал за рулем, не покатался. Мы даже, бывает, детей там катаем, и они потом визжат от счастья. Просто это атмосфера, которую не передать, ею надо наслаждаться. В жизни есть много моментов, от которых ты получаешь удовольствие. Гастрономическое удовольствие, допустим, от вкусной еды, есть моменты счастья при рождении ребенка, это тоже эмоции, которые нельзя описать двумя словами, и подобные ощущения получаешь от автоспорта. Но в первую очередь гонки – это адреналин. Тот выброс адреналина, который в первый раз получила, прокатившись несколько кругов со старта, зарядил меня на целый год.
– Вы называете машину «Ракетой». А какие у вас вообще с ней отношения, может быть, говорите с ней перед гонкой, как некоторые биатлонисты с винтовками?
– Называю ее «Ракетой», потому что едет по-сумасшедшему, разгон и темп у нее хорошие. Я с ней не говорю, а вот песни пою, когда еду.
– То есть прямо на треке во время гонки можете петь?
– Ну да, бывает.
– А что поете?
– Абсолютно разные песни, Queen например, сегодня вот прочитала новости по поводу солиста The Prodigy Кита Флинта (музыкант умер 4 марта – авт.), и их песни или мелодии.
– Вы когда-то говорили, что никак не можете научиться хорошо стартовать.
– Да, у меня идет какой-то ступор, когда вижу стартовый светофор. Это некий внутренний момент, который я пытаюсь перебороть и не думать об этом. Во время тренировок все вроде бы нормально, а вот на стартовой решетке стоишь, и как будто какой-то тумблер срабатывает внутри. Думаю, что опыта еще недостаточно.
– Есть ведь еще проблема с отсутствием мест для тренировок.
– Конечно. Можно же, например, на запасном поле стадиона залить лед. Есть ведь друзья и знакомые из МЧС, ГИБДД, из дорожного управления. Можно оборудовать трек, конечно, с согласия местной администрации. Понятно, что такого льда не будет, но можно попробовать. Потом есть еще такое место, как выльгортские озера, в этом году их чистили, и там катались, даже соревнования были по картингу и параллельному скольжению, но для тренировок необходимы организация и финансы. Есть в Эжве стадион, он меньше, повороты там узкие, но там же когда-то были гонки. Почему бы как-то это все не организовать. Местным властям, возможно, не до нас, хотя потенциала в Республике Коми много. В этом году вообще начнется реконструкция республиканского стадиона в связи с грядущим чемпионатом мира по бенди, и пока вообще неизвестно, где мы будем в следующем сезоне соревноваться.
– Есть ли у вас хобби, помимо автоспорта?
– Мое главное хобби – это «Супершип».
– Насколько это затратное увлечение?
– Это большие траты. Не знаю, сколько уходит на машину, но много. В этом году уже и коробку перебирали, и сейчас вот сломался рычаг подвески, его нужно переделывать, машина стоит на станции. Конечно, это колоссальная работа мастеров, они, мне кажется, вообще иногда дома не ночуют. Мой супруг тоже, когда ездит на станцию, очень поздно приезжает домой, да я и понимаю, за таким делом время летит.
– А вы работаете в сфере, связанной с автомобилями?
– Нет, я работаю юристом в строительной компании. Супруг тоже в сфере строительства, у него свой бизнес, но он еще и хорошо разбирается в машинах и сам где-то что-то может починить, заменить. Кстати, покраска моей «Ракеты», в том числе дизайн, это все он. Но в основном сложные работы доверяем профессионалам.
– Насколько технически вы хорошо подкованы? Колесо поменять сможете?
– Нет, это как раз не женское дело, на это есть мужчины. Мое дело – красиво выступать и наслаждаться драйвом.
– Гоночный автомобиль очень специфичен. Ремонт обычно делают знакомые?
– Конечно. У нас в городе не так много станций, которые бы взялись за такие моторы и спортивные агрегаты, по пальцам можно пересчитать, где могут собрать, починить. Причем на одной станции есть специалист по мотору, а кузов, например, делаем на другой. Это все наши знакомые, это такой узкий круг общения, да и я, наверное, не смогла бы доверить машину человеку, которого не знаю.
– Перед каждой гонкой организаторы перечисляют спонсоров тех или иных гонщиков. Насколько существенна их помощь?
– Спонсоры хорошо помогают, потому что самому вытянуть машину сложно. Тем более у нас семья немаленькая, и вот так просто брать и выкладывать ежемесячно крупную сумму из семейного бюджета нереально. Спонсоры помогают, и им огромная благодарность. Без них никак.
– Поделитесь спортивной мечтой?
– Есть, конечно, надежда, что когда-нибудь возьму основной кубок «Супершипа», буду стремиться к этому.
Ярослав СЕВРУК
Фото автора
Оставьте первый комментарий для "Ирина Ярошенко: «Мое главное хобби – это «Супершип»"