Анатолий Белоглазов: «Уверен, что у борцов в Коми светлое будущее»

На прошлой неделе в Сыктывкаре побывал один из двух легендарных братьев-близнецов Белоглазовых, многократных чемпионов мира и олимпийских чемпионов по вольной борьбе. Калининградцы Сергей и Анатолий Белоглазовы буквально крушили на пути к титулам всех соперников подряд, в эру СССР им не было равных. О перспективах борьбы в Коми, «зарубах» с братом, плодотворной работе за рубежом и многом другом в интервью «Республике» рассказал обладатель золота московской Олимпиады-80 Анатолий Белоглазов.

– В столицу Коми вы прибыли с федеральной программой «Борьба – в школы». Вы открыли залы для борьбы в двух школах, провели мастер-классы, а также оценили базу для подготовки борцов в целом. Как оцениваете перспективы северного региона?

– Я приезжал в Коми лет пятнадцать назад, когда был главным тренером молодежной сборной России, и с тех пор в том, что касается борьбы и вообще спорта, здесь все сильно поменялось в лучшую сторону. Видно, что люди заинтересованы в том, чтобы шло развитие. Чувствуется, что это не показное, а от души все делается. Мы посмотрели новое здание, которое строят недалеко от Сыктывкара (Дом борьбы в селе Выльгорт строят на средства частного инвестора, его планируют сдать «под ключ» в первом квартале 2020 года – авт.). Это прекрасно, что у вас реализуются такие проекты. Были в СШОР №2, где тренируются местные борцы. Условия шикарные. Мало городов в России, где есть такая база для развития борьбы. Говорю это честно, без всяких преувеличений. Условия созданы, нужно только работать и ждать результата.

– Вы дали мастер-класс местным ребятам. Как вам их уровень?

– Народу много было, и мы с удовольствием поработали. Были юноши и даже взрослые спортсмены. Есть такие, с которыми можно работать, причем серьезно. Главное – создать им условия. Надо сделать так, чтобы талантливые борцы не уезжали из родного региона. Для этого нужно училище Олимпийского резерва. Однозначно нужно. Если он будет, то молодые ребята будут оставаться учиться здесь. Они будут получать образование и тренироваться. А сейчас они едут поступать куда-то, потому что тут нет возможностей. Надо напрячь руководство республики и спортивное руководство, чтобы открыли училище. Приведу пример. На Украине не было училищ О.Р., а сейчас их там несколько, и девочки у них появились чемпионки мира и Олимпийских игр. А когда интернатов не было, там вообще женская борьба отсутствовала. У нас в Калининграде тоже раньше не было училища Олимпийского резерва. Теперь есть. Ребята там живут, учатся, питаются. Иногородние приезжают, они же не могут каждый день ездить на тренировку издалека, когда между городами расстояние 80 километров. Нужно, чтобы лучшие стягивались со всей республики в столицу Коми, это дети 15-17 лет, как раз такой переломный возраст.

– Со времен чемпиона СССР и Европы Владимира Паршукова, который блистал в вольной борьбе в семидесятые годы прошлого века, в Коми не появлялось больше борцов такого высокого уровня. Хотя борьбу здесь развивали даже в «худые» девяностые, в те годы многие бесплатно ходили на занятия по борьбе на республиканский стадион. Но тогда постоянно побеждали ребята из южных республик. Как вы считаете, северянам вообще реально с ними конкурировать?

– Все реально. Я уже сказал, что для этого нужно. Свою позицию по поводу интерната изложил и на встрече с министром спорта Коми Николаем Бережным. У министра мы говорили и о возможности внедрения реабилитационного центра на базе СШОР №2, там есть огромное помещение. Нам обещали помочь, нормальный разговор состоялся. Все правильно здесь делают. Результат должен быть. Не может быть, чтобы это все было напрасно. Просто не может. Уверен, что все получится.

Что касается южных республик, то там борьба очень популярна. Они постоянно борются на песке, на пляже. В Дагестане же просто все борются. Это традиции. Это тоже важно. Как можно конкурировать? Поставить правильный тренировочный процесс. Планомерно работать начиная с младших юношей и молодежи и заканчивая взрослыми спортсменами. Чтобы компетентные люди за это отвечали. Нужно, чтобы были квалифицированные тренеры, которые могли бы наладить этот процесс, чтобы было интересно, особенно малышам. Если они пришли в зал два-три раза и им было не интересно, то они уходят в другой вид спорта или вообще перестают заниматься спортом. Задача тренера заинтересовать их, сделать так, чтобы каждый день было что-то новое, чтобы они оставались. Вот наш тренер (с детства братья Белоглазовы тренировались в родном Калининграде у известного тренера Гранита Торопина – авт.) умел заинтересовать, не знаю, как он это делал, но я прибегал со школы, бросал портфель, и мне главное было на тренировку не опоздать.

Чтобы тренеры отдавались своему делу, для них тоже важно создать условия. Простой пример. Когда я приехал работать в Австралию, там профессиональной борьбы, по сути, не было. Я стал единственным тренером, который работал не на добровольных началах. Там два-три клуба на всю Австралию. Я спросил у местных ребят: «А сколько вы тренируетесь?» Они ответили, что редко, потому что тренер то придет, то не придет. Тренер был волонтером, он не получает за это зарплату. Нужно людей материально поддерживать, чтобы была заинтересованность. Зарплаты должны быть достойные. У нас в девяностые тренеры иной раз на трех работах вынуждены были работать, чтобы семью прокормить. И какая будет отдача и что с него можно спросить? Это же неправильно.

– Вы упомянули Дагестан. Совсем скоро будет очередной поединок Хабиба Нурмагомедова (интервью записывалось накануне боя с американцем Дастином Порье, боец из Дагестана одержал 28 победу подряд – авт.). Как вы относитесь к смешанным единоборствам?

– Считаю, что это немного жестковато. Это мое личное мнение. Не хочу осуждать тех, кто туда уходит из борьбы или из бокса, это личный выбор каждого. Но агрессии там чересчур. Я смотрю, как женщины бьются, агрессия у них просто захлестывает. Ужасное зрелище. Штанга, бокс женский. Я вообще это не приветствую. Запретить мы не можем, но в смешанные единоборства идет большой отток ребят из вольной борьбы, к сожалению. Потому что там огромные деньги. А я делаю упор всегда не на материальные блага, когда говорю про борьбу, а на чемпионаты мира, на олимпийские медали. Надо на это делать упор, об этом детям рассказывать. Тут к нам на мастер-класс приходили ребята из зала, где занимаются смешанными единоборствами (в СШОР №2 – авт.). Они пришли посмотреть. Многие борцы уходят туда, потому что наша базовая техника очень подходит для этого вида спорта. Хабиб Нурмагомедов же бывший борец, он занимался вольной борьбой, и отец его тренер по вольной борьбе.

– А к женщинам в вольной борьбе вы как относитесь?

– В вольной борьбе есть четкие правила. Конечно, это небезопасный для женщин вид спорта, тем не менее там все строго по правилам. Женщинам борьбой заниматься можно, и они борются, причем красиво борются. Японки в этом плане вообще молодцы, мне нравится смотреть поединки с их участием. У них очень техничная борьба.

– Канадка Эрика Уибе стала олимпийской чемпионкой по вольной борьбе в Рио. Она как раз начинала заниматься в школьной секции. Как думаете, появится ли когда-то своя такая девушка в Сыктывкаре, может быть, даже из тех школ, где вы открыли залы?

– Запросто. Это неважно, Сыктывкар или любой другой город. Разницы нет. Все зависит от желания и стремления человека. Эрика Уибе, кстати, ученица моего ученика. Я тренировал ее тренера Пола Рагузо. Вот мы сейчас открываем залы для борьбы в школах, а в Америке и в Канаде вся борьба в школах. В каждой есть залы для борьбы, и там девчонки и ребята тренируются вместе. В привычном для нас представлении ДЮСШ у них нет. Есть уроки физкультуры, и есть возможность заниматься различными видами спорта, в том числе борьбой. Мы в России только начинаем, в этом плане мы отстали. После школы там люди поступают в университеты, при этих высших учебных заведениях есть клубы борьбы. Успехи в спорте там дают большие возможности как при поступлении, так и уже во время учебы. У нас только сейчас начали понимать, что если есть зал в школе, то там можно развивать какой-то вид спорта. Обычных уроков физкультуры недостаточно. Поэтому программа «Борьба – в школы» – это хорошее дело.

Посмотрите, сегодня дети же постоянно в интернете. Вот я у себя в Калининграде прихожу в зал и смотрю на детишек 9-12 лет. Почти все перекормленные и неразвитые. И думаю: «В наше время такого не было». Мы были голодные и сухие. Нас никто ничем не подкармливал, приходишь в зал и пашешь. Теперь они сидят в этих гаджетах. В Белоруссии открыли даже клинику для избавления от интернет-зависимости. Там реально лечат людей, есть такие, кто без телефона день прожить не может. Когда выступаю в школах, замечаю, что дети уже стали забывать, что можно нормально общаться, в глаза друг другу не могут смотреть, сидят только в телефонах, как зомбированные. Мы, конечно, от этого никуда не можем уйти, это требование времени, но надо сделать так, чтобы дети понимали, что необходимо развиваться физически. Я не говорю, что они все чемпионами станут, но если будет в школе возможность позаниматься борьбой, то ребенок пойдет туда на час-полтора, и это даст ему большой плюс для здоровья. Может быть, он отвлечется, потом сядет опять в интернет, но какая-то работа для него уже будет сделана. Если мы отвоюем хотя бы эти час-полтора у интернета и гаджетов, то это уже будет победа.

– В фильме «Ген победы», который показывали на телеканале «Матч ТВ», вы рассказали, что, работая в Канаде, из-за незнания языка поначалу на тренировках вам приходилось выполнять броски по сто раз. Это сильно изматывало?

– Да, когда приехал работать в Канаду, практически не знал языка. Пошел в английскую школу учиться, потому что нужно знать терминологию, да и сленг у них есть особый. Студенты используют такие слова, которых и в учебниках-то нет, но это надо знать, потому что без этого никуда, они все на этом диалекте разговаривают. Ходил с утра в языковую школу, вечером на тренировки. Мне помогали ребята. Я работал в университете Макмастера в Гамильтоне (Канадский государственный научно-исследовательский университет), собрал там ребят и сказал, чтобы мне помогали, предложил свою помощь в изучении русского языка. Если что неправильно скажу, попросил, чтобы поправляли, чтобы мне не было неуютно. Конечно, говорил поначалу разные глупости. В английском есть специальная терминология, освоил названия всех приемов, и они уже точно все у меня знали. Естественно, если не владеешь языком, то вести тренировку сложно, она затягивается. Первое время много бросал и много показывал сам. У меня были французы, итальянцы, кого только не было в команде. Но все говорили по-английски, пришлось учить. И хорошо, что пришлось, потому что теперь, если еду куда-то, мне не нужен переводчик, чтобы себя комфортно чувствовать. В этом большой плюс. Ну и менталитет их начал понимать, они немножко другие.

– А сколько лет ушло на то, чтобы язык освоить?

– Каждый день ходил в школу и занимался по два часа. Ну как сколько лет? Нельзя сказать, что я усвоил все в совершенстве. Нет, конечно. Грамматика тяжелая. Для них тяжела грамматика русского языка, а для нас есть вещи, которые сложно понять в их грамматике. Но с разговорной речью у меня проблем нет, спокойно все понимаю и сам объяснить могу.

– Расскажите о том периоде работы. В чем отличия, особенности?

– Отличий много. Мотивация у людей другая. Наша университетская команда добилась больших успехов, и меня привлекли в сборную Канады, чтобы готовить спортсменов к олимпийским играм и чемпионатам мира. Там другая специфика в плане мотивации, у них это не первый вид спорта в стране. Там это чисто любительский спорт. Для них самое главное – университетские соревнования. В Канаде всего три или четыре университета, где есть команды по вольной борьбе. Вот эти университеты между собой и соревнуются. Для университета победа – это важно, потому что государство выделяет ему потом средства на развитие спорта в учебном заведении, а лучшим студентам в том или ином виде спорта оплачивают обучение и назначают повышенные стипендии. Правительство выделяет деньги на спорт. Поэтому они стремятся выиграть, серьезно к этому относятся и в каждом университете есть отличная спортивная база. У них американская школа борьбы, и когда я туда приехал, то они хотели, чтобы я внедрял советскую, более техничную школу. Местным ребятам это очень понравилось, наша команда выступала достойно.

– Тамерлана Тазгиева, канадского борца вольного стиля осетинского происхождения, дисквалифицировали на четыре года за употребление запрещенных веществ. Как можете это прокомментировать?

– Это глупость натуральная. Что могу сказать? Экспериментируют ребята, но уже не те времена. Сейчас находят все, что угодно.

– Много ли сейчас в Канаде сильных местных борцов или они вынуждены приглашать к себе легионеров?

– Сегодня уровень борьбы в Канаде сильно упал. Когда я там был, то мы подготовили серебряного призера Олимпийских игр Джефри Туэ (призер Игр-92 в Барселоне), из Ванкувера парень. Много было талантливых ребят, но сейчас уже та плеяда ушла, и нет такого уровня молодых талантов. Недавно был в Торонто, вместе с братом проводили там показательные тренировки. Встретились со многими учениками, в основном они теперь работают тренерами. Они тоже говорили о падении уровня борьбы. Причина в том, что у них раздрай, им надо вместе собраться, но никак не могут, у них в одном клубе чуть-чуть, в другом чуть-чуть. Такая система, что нет главного тренера, человека, который отвечает за все. Там какая система? Сегодня чемпионом Канады стал, допустим, университет в Торонто, и тренером сборной Канады на следующий чемпионат мира назначают специалиста оттуда. Но получается так, что один тренер приезжает на сбор со своими учениками, готовит к чемпионату мира, другой со своими, третий со своими. И все – кто в лес, кто по дрова, нет такого человека, который объединил бы всех. У них ведь вообще по сути такой должности, как главный тренер, не существует.

– Вы сказали, что с Сергеем Алексеевичем буквально недавно в Канаде были, а вообще насколько часто с ним удается видеться?

– Он бывает в России часто. Сергей работает в Мичиганском университете, там очень сильный центр подготовки борцов, вторая по уровню команда в Америке на сегодняшний день. Были они с командой недавно в Минске на Европейских играх. У него в команде ребята из разных стран, например, из Сан-Марино парень есть. Он первым за всю историю этой страны стал бронзовым призером Европы. Из Македонии паренек есть, тоже талантливый. Они приезжие, учатся в университете в США, у них двойное гражданство. Если парень не попадает в сборную США, то может за свою страну бороться. Поэтому Сергей часто с ними ездит. На чемпионат мира по борьбе (пройдет в столице Казахстана с 14 по 22 сентября – авт.) он тоже повезет команду.

– Ваш тренер Гранит Иванович Торопин вспоминал, как после победы на чемпионате Европы вы заняли второе место на чемпионате областного уровня. Недооценили соперника, с которым постоянно боролись в одном зале. Часто у вас в карьере были такие обидные поражения?

– Нечасто. Проигрывать никогда не любил. Тогда я ведь боролся с парнем не из моего веса, поэтому и проиграл. Две категории – большая разница. Конечно, если ты с кем-то тренируешься каждый день, то он тебя хорошо знает, и сложно что-то сделать, потому что он предвидит ситуацию. Если ребята в одном зале тренируются даже с чемпионом мира, то он выйдет и будет с ним на равных бороться. Сложно что-то мгновенно придумать. Должно быть все отработано. Если парень к тебе привык, он знает все твои действия. Почему мы с Сергеем никогда не боролись вместе? Если мы начинали бороться, то доходило до травм. Или я его травмирую, или он меня. Мы друг друга отлично знали, поэтому не рубились. Чтобы его пробить, я должен был его просто сломать, иначе не выиграю никак, и он то же самое. Он только на меня посмотрит, а я уже знаю, что он хочет сделать.

– Ваша с братом техника борьбы считается эталонной, и есть даже прием, который борцы называют «белоглазка». Как он делается?

– Конечно, он есть и сейчас. Сергей делал всегда здорово. Его называют «белоглазовский», но изобрели его не мы. Технически он очень сложный. Это только если уловить детали, то будешь делать всем, против него нет никакой защиты, если правильно делать. Причем он не рискованный, ошибиться там невозможно, опять же если правильно сделан. Объяснить, как его делать, трудно, надо показывать. Он делается в партере. Брат многим делал этот прием, если посмотрите олимпийские игры и чемпионаты мира, никто не мог устоять перед ним. Из-за технической сложности ребята часто не хотят его изучать. Они хотят сразу быстро выиграть, а так не бывает, есть моменты, что надо человека подготовить, чтобы потом чисто положить. Но надо знать детали, если не знаешь, то тебя могут накрыть. И мы тоже делали ошибки, нас тоже накрывали. Но когда ты поймаешь, как правильно делать, ошибаться уже не будешь.

– В комментариях к фильму «Ген победы» в интернете многие вспоминают о бойкоте Олимпиады-84 в Лос-Анджелесе, кто-то даже назвал тогдашних руководителей СССР «кремлевским домом престарелых». Вы могли бы стать там олимпийским чемпионом, а у вас, по сути, отняли эту возможность. С какими чувствами вспоминаете то время?

– Я помню хорошо то время. За месяц до Олимпийских игр мы были в Америке на Кубке мира. Нам говорили, что то, что команда не поедет, маловероятно. Главным тренером тогда был Иван Сергеевич Ярыгин (великий советский и российский борец, двукратный олимпийский чемпион – авт.). На Кубок мира мы возили хорошую команду, чтобы выиграть, взяли всех молодых ребят, которые претендовали на Олимпиаду. Я ездил и брат, всех первых номеров брали, потому что мы серьезно готовились к Олимпиаде, знали, что она будет в Лос-Анджелесе, и они поставят именно ту же команду против нас. Никто там близко даже у нас не выиграл тогда, то есть американцы нам были не конкуренты. Тем более в наших категориях 52 и 57 килограммов. Были японцы сильные, Юдзи Такада (олимпийский чемпион Монреаля-76 в весе до 52 кг) был там и другие. Но американцы нет. Когда приехали домой, Ивана Сергеевича сразу вызвали на совещание в правительство и объявили, что команда не едет. Нас никто тогда не спрашивал, вот так решили, и все. Это вообще неправильно.

– Чем-то похоже на то, как обошлись с российскими спорт-сменами на недавних олимпиадах и паралимпиадах. Только на этот раз так поступал Международный олимпийский комитет, ведь, например, одного из лидеров лыжной сборной Сергея Устюгова не допустили на Олимпиаду в Пхенчхане и до сих пор даже не объяснили за что.

– Я, когда были разговоры про допинг и недопуск наших атлетов, был просто в шоке. Если есть прецеденты, то тогда претензии должны быть к тому, кто попался. В советское время вообще не было представления даже о том, что такое допинг, хотя всю команду везде и всегда проверяли. Не знаю такого чемпионата мира и Европы, не говоря уж об Олимпийских играх, где бы нас с братом не проверяли. Вопросов к нам никогда не возникало, мы и не знали сами, что это такое вообще. А сейчас это все политика, они играются там. Есть информация, что триста наших спортсменов уже есть в определенных списках и перед токийской Олимпиадой опять будет стопроцентный вброс. Хочется верить, чтобы это оказалось неправдой. Это делается для чего? Они будоражат спортсменов для того, чтобы волновались все. Представьте, в каком состоянии будут готовиться к Играм лидеры сборной, когда они не будут уверены в своем участии. Допинг для них лишь предлог, чтобы наказывать или запугивать неугодных. Например, в борьбе допинг практически ничего не решает. Если у тебя нет мастерства, то он не поможет. Сегодня схватка в борьбе длится шесть минут, и любой спортсмен, более-менее тренирующийся, может выдержать любой темп, поэтому с функциональной точки зрения это ничего не решает.

Ярослав СЕВРУК

Фото министерства спорта Коми и из открытых источников