Максим Изъюров: «Я принимаю то, что не могу изменить»

Сыктывкарцу Максиму Изъюрову было немного за тридцать, когда внезапно свалившаяся на него болезнь нарушила привычное течение жизни. После двух лет неравной борьбы с болезнью мужчина вынужден был отступить и согласиться на ампутацию ноги. В беседе с корреспондентом «Республики» Максим рассказал, что дает ему силы держать удары судьбы, полноценно жить и оставаться оптимистом.

Профессию Максим получал в 90-е годы, когда жизнь менялась настолько быстро, что не всегда можно было спрогнозировать, что будет завтра. Рыночная система развивалась такими темпами, что страна не успевала перестроить систему подготовки кадров и продолжала выпускать уже ненужных специалистов. После школы Максим поступил в лицей учиться на киномеханика, осваивал киноустановку «Украина». Но по профессии так и не поработал ни одного дня. Даже на практику их группу уже не выводили. Потому что бобинная кинопленка в одночасье ушла в историю, и кинотеатры перешли на цифровые показы. Разве что где-то в далеких селах еще оставались киноустановки. Одним словом, после окончания училища молодого специалиста нигде не ждали.

Благодаря отцу, который всю жизнь работал автослесарем в АТП, Максима приняли к нему подмастерьем. Без отрыва от работы он отучился на водителя категории С, что помимо прав на вождение давало ему право работать автослесарем третьего разряда. Какое-то время Максим поработал водителем-дальнобойщиком. Но подолгу находиться за рулем ему не нравилось, и он вернулся в авторемонт. Жизнь шла обычным чередом. В 2002 году женился на девушке со своего двора. Родились двое сыновей. Но семья не сложилась.

В 2013 году познакомился со своей нынешней женой Светланой. Счастье длилось недолго. В 2014-м у Максима начала болеть нога чуть выше колена. Пришел к терапевту, та, не особо вникая, направила к хирургу. Хирург тоже отнесся к жалобам без особого внимания, видимо, решив: парень молодой, что там в таком возрасте может быть серьезного? А тут в медицинской карте еще написано, что ранее у пациента был диагностирован тромбофлебит. Что тут еще гадать? Хирург поставил диагноз «тромбофлебит», выписал какие-то препараты и отправил Максима лечиться.

Однако препараты не помогали, облегчения не наступало. Больше того: боль становилась все невыносимее. Максим уже не мог жить без обезболивающих препаратов. Наступать на ногу тоже не мог. Начал ходить с тросточкой, потом перешел на костыли. После этого он был еще у нескольких врачей, но никто не мог понять, почему у пациента болит нога. Предполагали, что это воспаление мениска коленного сустава, выписывали дорогущие лекарства, но ничего не помогало.

А однажды утром при подъеме с кровати нога просто сломалась в бедре. И вот только после этого Максиму был поставлен страшный диагноз «прогрессирующий остеомиелит». Врачи объясняли, что, скорее всего, была какая-то травма, на которую Максим не обратил вовремя внимание, а в результате травмированная кость начала гнить.

Три месяца пролежал в травматологии на вытяжке. На ногу поставили аппарат Илизарова. Это уже потом выяснилось, что аппарат Илизарова Максиму был категорически противопоказан, так как организм отторгал металл, и в месте закрепления спиц ткани начинали воспаляться и гнить. Но Максим из последних сил терпел мучительную боль в надежде, что когда-то аппарат снимут и он начнет ходить.

– Мне говорили, что одна нога будет короче, но это меня не пугало: в конце концов, есть ортопедическая обувь, этот дефект можно скрыть. Главное – ходить. И чтобы наконец отступила боль, – рассказывает Максим.

По прошествии трех мучительных для Максима месяцев врачи констатировали, что кость не срослась, воспаление продолжается, и развели руками: мол, мы сделали все, что могли, больше ничем не можем тебе помочь. И выписали из больницы с несросшейся костью. На вопрос, почему он не обратился за помощью в какой-нибудь благотворительный фонд, чтобы собрать деньги на замену сустава, Максим говорит: «Я тогда ничего этого не знал, как-то жил в своем мире, где для радости хватало своей любимой работы. С интернетом вообще не дружил, только в 2015 году, лежа в больнице, освоил компьютер».

Не в силах помочь пациенту врачебный консилиум постановил: «Требуются высшие технологии».

– Как я потом понял, высшими технологиями считается лечение, которое невозможно обеспечить в нашей республике, – говорит Максим. – Меня направили в Курган, в клинику Илизарова. Я мечтал, что там мне поменяют сустав. А мне опять предложили поставить аппарат Илизарова. На мои попытки убедить врачей в том, что мне это категорически нельзя делать, так как анализ показал, что мой организм отторгает металл и даже импланты противопоказаны, мне ответили: «У тебя по квоте проходит только установка аппарата Илизарова».

Хождение по мукам продолжалось. Максиму опять поставили аппарат Илизарова и отправили назад, в Сыктывкар. Жуткие боли не отступали, и вскоре после приезда домой Максим, не в силах больше терпеть, пришел в эжвинскую больницу с просьбой, чтобы ему сняли этот аппарат. Но там ответили: «Мы не можем его снять, потому что это делать нужно там, где его поставили».

Максим взмолился: «Но у меня нога страшно болит! А до Кургана трое суток добираться с больной ногой – не ближний свет!» Но мольбы не были услышаны. Пришлось снова ехать в Курган. Учитывая, в каком тяжелом душевном и физическом состоянии он находился, нетрудно представить, как он добирался до места назначения, где его в больницу занесли уже на носилках в обморочном состоянии. Из-за сильных болей он совершенно не мог даже есть и похудел за время болезни на 30 килограммов.

– Я тогда даже не знал, что есть специальная служба сопровождения для инвалидов. Что есть единый номер, позвонив на который, можно сообщить, когда и куда ты едешь, какая у тебя группа инвалидности и в чем ты нуждаешься. Многие не знают про эту службу. Случайно на Ярославском вокзале, когда я сидел, ждал поезд, ко мне подошла дежурная по вокзалу и говорит: «Во сколько у вас поезд? Почему у нас нет о вас никаких данных?» Меня сопровождала мама, и мы были очень удивлены, узнав от нее о том, что, оказывается, есть специальный федеральный номер, по которому инвалид или просто маломобильный человек может позвонить и предупредить о своей поездке. На вокзале его встречают и провожают прямо до вагона.

Уже потом, после всех этих безрезультатных поездок в Курган, Максим узнал о том, что сделать резекцию кости, установить и снять аппарат Илизарова могли и в Сыктывкаре. И не надо было никуда ездить. Неизвестно, сколько еще продлилось бы это все, если бы не новая беда. Однажды во время очередной госпитализации, когда Максим лежал в травматологии, у него лопнул желчный пузырь: организм не выдержал такого количества лекарств. Ведь помимо прочих препаратов Максим постоянно принимал обезболивающие, которые уже практически не помогали. Острая боль в животе появилась рано утром. И только в восемь вечера, уже в бессознательном состоянии его уложили на операционный стол: в течение целого дня не могли установить причину боли, брали анализы, возили с этажа на этаж – то на УЗИ, то на ФГС.

– После той операции я понял, что надо соглашаться на ампутацию, – вспоминает Максим. – Потому что я не видел больше никакой перспективы. Никто мне ничего конкретного и ободряющего не мог сказать. И продлевать эти мучения я уже не мог. Я бы, может, еще поборолся за ногу, но здоровья уже не хватало. Желчного пузыря лишился и боялся, что откажет печень. Мне еще повезло. Представляете, что было бы, если бы все это произошло со мной дома, а не в больнице? Меня бы уже точно не было.

В декабре 2016-го ногу ампутировали. Максим начал учиться жить без ноги. Конечно, избавиться от боли сразу не удалось. Несмотря на то что прошло уже четыре года, до сих пор его мучают фантомные боли. Но все же это можно как-то терпеть. Изготовили протез. Постепенно начал выходить на улицу.

– У нас нет курсов по обучению жизни после ампутации, – говорит Максим. – Я читал, что в больших городах обучают, как правильно человеку с протезом подниматься на ступеньки, как присаживаться. А ведь это целая наука! Ходить на протезе непросто. Особенно тяжело летом, в жару, нога под протезом потеет, и кожа под ним стирается до крови. Пока я ходил на двух ногах, не замечал, сколько препятствий на наших дорогах для людей с трудностями передвижения. Даже переступить через дорожный бордюр – проблема, не говоря уже о том, как подняться в автобус.

Сейчас, когда самое страшное осталось позади, Максим признается, что эта ситуация на многое открыла ему глаза. Он понял, какие по-настоящему близкие для него люди его жена и мама. Все это время обе они оставались с ним рядом и делили все его невзгоды. Светлана не оставила его, даже когда встал вопрос об ампутации. А ведь она даже не была ему официальной женой, они так и не успели расписаться. Да и детей у них тогда еще не было. Ничто ее не держало, молодая еще, могла бы уйти и устроить себе жизнь. Но не бросила, не сбежала. Сейчас жизнь в молодой семье вошла в обычное русло. Год назад у Изъюровых родился сын Данил.

На вопрос, что придавало ему сил переносить все испытания, Максим говорит: «Да я просто оптимист. И все время понимал, что, если это происходит со мной, значит, зачем-то это нужно. И потом я старался не сосредотачиваться на плохих мыслях, а все время думал о том, как я буду жить, когда поправлюсь. Я научился принимать то, что не могу изменить. К примеру, пока верил, что нога заживет, просто останется хромота, готовился к тому, как я буду жить хромым. Когда понял, что ампутации не избежать, начал настраиваться на то, как буду жить с одной ногой. А что толку поддаваться отчаянию? Человек ко всему может привыкнуть».

Сейчас Максим осваивает новое для себя ремесло столяра. В ноябре минувшего года устроился в Сыктывкарскую организацию КРО ВОИ. Говорит, раньше с деревом серьезно не работал – так, что-то прибить-приколотить. А тут начал делать мольберты для изостудии. Посмотрел в интернете последовательность операций и делает. И очень хорошо получается.

– Никто меня не подгоняет: позанимался – посидел, отдохнул, – говорит Максим. – Когда стою за верстаком, я забываю, что без ноги. Только когда заноет, тогда вспоминаю. Пока меня все устраивает. Коллектив здесь очень хороший. Если даже утром задерживаюсь, все понимают, что на улице очень скользко, и приходится идти медленно. А о чем мечтаю? Сына вырастить.

Галина ГАЕВА

Фото vk.com