Загадка спецпоселенца Шамиля

Сын репрессированного пытается выяснить истинное происхождение и имя своего отца

Уроженец Сыктывкара, а ныне питерский радиоинженер и предприниматель Константин Правоторхов выкроил из своего насыщенного рабочего графика пару дней, чтобы прилететь на родину, где он не был больше шести десятков лет. Здесь в далеком 1954 году в сыктывкарском местечке Лесозавод в семье спецпоселенцев Константин появился на свет, а через два года с родителями навсегда покинул Коми край. Спустя 63 года он вернулся, чтобы разгадать одну из главных загадок в своей жизни – выяснить, кем был его отец, спецпоселенец Шамиль Ибрагимович Правоторхов.

Отец не был участником Второй мировой войны, но его жизнь неразрывно связана с этими событиями, как и жизнь близких ему людей.

История этой семьи и в самом деле загадочная и драматичная, как и судьба почти всех, кто жил в советской стране и в Европе в первой половине XX века. Своего отца Константин Правоторхов почти не помнит – ему было всего два года, когда папа заболел и умер. И все, что он знал об отце и искренне верил, что так оно и есть, рассказала ему мама. По этой версии, кабардинец Шамиль Ибрагимович Правоторхов, 1892 года рождения, жил когда-то в Баку, но потом что-то произошло в семье, и ему пришлось уйти. Устроился артистом в турецкий цирк и, гастролируя с этой труппой, попал в Европу. Так Шамиль еще до революции оказался в Германии и там и остался. У него был свой цирковой номер – джигитовка. В семейном альбоме хранятся фотографии того периода: джигит Шамиль на коне (на обратной стороне запись: «Лейпциг, 1928 год»), афиша циркового номера Правоторхова.

В победном 1945-м Германия была повержена, пришли советские войска, и когда на допросах в фильтрационном лагере выяснилось, что артист родом из нашей страны, кабардинец был причислен к предателям Родины – «власовцам». Надо отметить, что так называли всех, кто был репрессирован с территории Германии, а не только служивших в армии генерала Власова.

В 1946 году Шамиль Правоторхов был отправлен в Коми АССР. Сначала шесть лет жил в поселке ссыльных Ваймосе, а в начале 50-х после снятия со спецпоселения попал в Сыктывкар, в местечко Лесозавод. Здесь познакомился с юной спецпоселенкой – полунемкой-полуукраинкой Ниной Сихварт и женился на ней. В 1954 году у них родился сын Константин.

В 1956 году, как только стало возможно, семья покинула суровый север и переехала в Молдавию, в город Сороки, поскольку возвращение в Одессу – прежнее место жительства матери – было запрещено. Но долгого счастья в теплых краях не получилось – еще в Сыктывкаре Шамиль Ибрагимович, которому уже перевалило за 60, тяжело заболел. Совсем недолго прожив на новом месте жительства, он скончался. Маленький Константин с матерью остались вдвоем.

Судьба родных по материнской линии была хоть и известна, но не менее, а может, даже более драматичной. Бабушка, Мария Байдаченко, – украинка, дедушка, Серафим Фридрихович Сихварт, – сибирский немец из-под Томска, где до революции располагалась большая немецкая колония. Серафим Сихварт даже русского языка толком не знал, когда в 1917 году был призван на службу в железнодорожные войска и направлен в Киев. Там он встретил свою будущую жену. Местом жительства молодожены выбрали Киев. Глава семейства работал машинистом паровоза, потом начальником депо. Перед войной семья с двумя подросшими дочерьми перебралась в Одессу. В 1941-м город был оккупирован немцами, но хозяйничали там в основном румынские части. Серафима Сихварта чуть не расстреляли за то, что он укрывал евреев. Три месяца провел в тюрьме. Спасло только то, что он немец, которых румыны опасались трогать.

– Дедушка сидел при любой власти, – отмечает Константин Правоторхов. – В 1930-х сидел как «саботажник», во время войны его осудили румыны, в 1944-м, когда освободили Одессу, как лицо немецкой национальности дед вместе с семьей был сослан на спецпоселение в Сыктывкар. В такое время ему пришлось жить. Он был хороший инженер, работая на лесозаводе, внедрил новый способ укладки досок, о чем появилась заметка в местной газете.

Большую часть жизни Константин Правоторхов был убежден, что в нем нет ни капли русской крови: по отцовской линии он кабардинец, по материнской – немец и украинец.

– Отец не оказал на меня влияния непосредственно, – говорит Константин, – но память о нем, кавказский образ, его лихость джигита сформировали меня. Дедушка дал немецкую пунктуальность и законопослушность, а мысли об отце – горячий темперамент.

Так бы и пребывал в этом убеждении, если бы судьба не свела его с родственниками отца, о существовании которых он и не подозревал. Несколько лет назад в соцсетях на Константина Шамильевича вышла однофамилица, оказавшаяся внучатой племянницей его отца, внучка его родной сестры Евгении Мосиной. Сомнения в том, что это так, рассеялись, когда Правоторхов приехал к ней в гости – она тоже живет в Петербурге. Родственница показала фотографии мамы Константина и отправленные ею открытки сестре мужа и ее детям.

Из уст внучатой племянницы Константин с огромным изумлением узнал, что его отец никакой не Шамиль Ибрагимович, а Константин Георгиевич и что родом он из-под Саратова. В семье было много братьев и сестер, правда, их фамилия не Правоторховы, а Провоторховы.

Можно было, конечно, усомниться и не поверить этому утверждению, но косвенным доказательством является надпись на фотокарточке отца, сделанной в Ваймосе и оказавшейся в семейном архиве новоявленной родни. На обратной стороне рукой отца написано: «На добрую вечную память сестричке Женичке (орфография сохранена – прим. ред.), зятю Коле и племяннику Володе от любящего вас брата Кости». Получается, что отец почему-то подписался не Шамилем, а Костей.

Такой поворот был шоком для Константина Шамильевича и стал своего рода катализатором для дальнейших поисков своих корней, выяснения истины. Почему отец изменил фамилию и имя? Что за этим кроется? Что больше формирует человека – гены, воспитание или мечты и образы?

– Я думаю, что Шамиль Ибрагимович – это цирковой псевдоним отца, и на фильтрации, когда его допрашивали, он по каким-то причинам назвался сценическим именем. Может быть, он надеялся, что его не тронут, оставят в Германии, не репатриируют, – размышляет Константин Правоторхов. – Тем более что внешне он очень походил на кавказца. Думаю, он настолько вжился в образ кабардинца, что и сам в это поверил и заставил поверить других. Но это только предположение.

После этого сын Шамиля – Константин Правоторхов задался целью разгадать загадку истинного происхождения и имени отца.

– Я стал искать информацию, вышел на одесский «Мемориал», но оттуда пришла только краткая информация о матери, Нине Сихварт. Тогда я понял, что надо искать в Сыктывкаре. Обратился в МВД, но тоже получил сухую официальную справку. Стало понятно, что надо искать более основательно, профессионально. Вышел на фонд «Покаяние», позвонил, мне ответила девушка Марина, которая, выслушав меня, сказала: «Вам может помочь Михаил Борисович Рогачев, он имеет богатый опыт работы с архивами, давно занимается этой темой». Мы с ним встретились в Сестрорецке, переговорили, по-человечески понравились друг другу и договорились, что, когда у меня будет время, я прилечу в Сыктывкар и мы «прощупаем почву», – рассказывает Константин Правоторхов.

В столицу Коми он прилетел с сыном Германом, и в сопровождении Михаила Рогачева они отправились в архив, куда предварительно направили заявку. И получили справку о том, что Шамиль Ибрагимович Правоторхов прошел фильтрационные мероприятия в Усть-Вымлаге в 1946 году. Константин написал заявление о реабилитации отца. Если решение будет положительным, сыну спецпоселенца вышлют копию его дела, и этот документ поможет выяснить, где отец был арестован, из какого населенного пункта Германии его репатриировали.

Отдельного рассказа заслуживает то, как сын и внук Шамиля Ибрагимовича в сопровождении представителей фонда «Покаяние» разыскивали дом в Лесозаводе, где когда-то жила семья Правоторховых. У Константина Шамильевича есть фотография дома, а его двоюродная сестра, которая на пять лет его старше, рассказывала, что улица называлась то ли Новая, то ли Почтовая. Имея эти наметки, Константин досконально изучил местность через Google, однако дома так и не нашел.

– И тогда у меня мелькнула идея: а почему бы не зайти в загс в Сыктывкаре и не выяснить там, где жили родители. В загсе у удивительно отзывчивых людей я узнал адрес: улица Новая, 13, – продолжает рассказ собеседник издания.

Тем не менее обнаружить дом так и не удалось. По указанному адресу разместилась стройка, а хозяин участка сказал, что недавно разобрал дом под номером 13. Но другая местная жительница объяснила: на самом деле дом № 13 стоял на противоположной стороне. Оказывается, с того времени, то есть с 1949 года, «перевернули» нумерацию улицы – четные номера поменяли на нечетные и наоборот. А родной дом сгорел еще десять лет назад.

Во время этой прогулки по Лесозаводу гостям встретилась еще одна местная жительница, которая по показанной Константином Правоторховым фотографии, где запечатлены маленькие дети, в том числе его двоюродная сестра, моментально опознала своих братьев и соседских ребят, с которыми вместе росла.

– Судьба как бы вела меня в этот день. Надо ведь такому случиться, что именно в это время, на интервале 60 лет, и в этом месте оказалась Люся Сивкова, уже не жившая на улице Новой и пришедшая в гости. Каково было мое изумление, представьте себе, когда случайно проходящая женщина, беря в руки фотографию шестидесятилетней давности, спокойно (я поражаюсь выдержке и спокойствию людей коми) говорит: «Это Толик – мой младший брат, это Вальдемар, это Аля Паламодова». Так появилась еще одна зацепка, восстановилась еще одна связь.

Константин Правоторхов уверен, что обязательно разгадает загадку имени и судьбы своего отца. Сейчас главная задача – дождаться его реабилитации, получить доступ к копии дела, после чего сын постарается найти в Германии следы циркового артиста, джигита Шамиля Правоторхова.

– Я буду искренне благодарен, если кто-то, прочитав эту статью, вспомнит семью немцев Сихварт – Серафима, Марию, Нину или моего отца Правоторхова, и поделится личной информацией. Также призываю всех помнить, искать и желаю находить. Это надо нам всем, чтобы быть увереннее и лучше в жизни. Спасибо фонду «Покаяние» и лично Михаилу Борисовичу Рогачеву за помощь и то дело, которое он делает, – сказал в заключение Константин Правоторхов.

Галина БОБРАКОВА

Фото Игоря Бобракова и из семейного архива Константина Правоторхова