Юлия Першукова: «Толерантность прививается в семье»

За последний год миграционные процессы в республике особенно активизировались, и 1 сентября вместе с русскими и коми ребятами в школы вновь придет немало мальчишек и девчонок из Украины, стран Кавказа и Средней Азии. Что нужно делать, чтобы в новой обстановке эти ребята не чувствовали себя чужаками и изгоями, а также как воспитывать в детях толерантное отношение к чужой культуре и обычаям, в интервью «Республике» накануне нового учебного года рассказала психолог Юлия Першукова.

– Дети часто бывают жестоки в своих оценках и по отношению друг к другу. Это болезни роста или результат воспитания?
– Чаще всего это результат воспитания. В процессе взросления спектр чувств и эмоций у детей расширяется, а как с ними справляться, они не всегда знают. Единственные доступные способы, которые зачастую демонстрируются родителями в ситуациях, требующих терпимости и понимания, это повышение тона голоса либо, что еще хуже, – шлепки, подзатыльники, ремень. Поэтому ребенок автоматически усваивает, что неприятные чувства можно выражать через агрессию. Если бы уже в младшем школьном и даже в дошкольном возрасте детей начинали знакомить с определенными чувствами, учили их определять и в соответствии с ними расширяли поведенческий репертуар реагирования, то дети реагировали бы по-другому.
Я вот сейчас как раз провожу с младшими школьниками тренинги «Я учусь владеть собой». Там есть специальное упражнение на тему злости, где сначала ребята описывают, как они выражают злость, а потом пишут о том, как выражают злость мама, папа и другие значимые для них люди. И что характерно: ребенок всегда выражает злость так же, как выражают это мама и папа. Ребенка нужно учить правильно выражать эмоции, а не давить их. К примеру, когда мы говорим о чувстве отвращения и о том, как дети его выражают, многие рассказывают, что мама не разрешает им говорить «фу!», когда им не нравится то, что она приготовила. То есть ребенку не дают выразить вербально то, что вызывает у него, к примеру, вареная брокколи. Но ведь это чувство отвращения к брокколи есть, но выразить его ему нельзя ни через «фу!», ни через какое-то другое, более спокойное реагирование. Не имея возможности выразить негативные чувства, ребенок это в себе накапливает и потом выражает уже в более агрессивных действиях, например, начинает притеснять младшую сестру. То есть задача взрослых не запрещать, а научить конструктивно выражать свои эмоции и демонстрировать своим поведением, что любую эмоцию можно выразить не менее чем тремя способами, при этом не задевая чувства другого человека.
Поэтому жестокость – это не особенность детского возраста, она напрямую связана с условиями, в которых воспитывается ребенок. И то, что дети снимают на видеокамеру сцены насилия, выставляют эти видео в открытый доступ и этим гордятся, – это уже психологическое нарушение, стирание границ между добром и злом. Обычно такое поведение детей становится возможным из-за определенной халатности взрослых. Это не означает, что все родители кричат и бьют своих детей, но, даже когда у родителей не хватает времени на ребенка, он начинает выражать нехватку внимания и любви через агрессивные действия. Проявляя жестокость, ребенок неосознанно пытается привлекать к себе внимание. Если еще к этому добавить негативный пример родителей, то это уже будет гремучая смесь. Да даже если этого примера нет, а есть попустительский стиль воспитания, то это тоже приводит к повышенной агрессивности у детей.
– Но ведь даже совсем маленький ребенок защищает свою территорию, свои игрушки, хотя никто его этому не учил. Значит ли это, что агрессия заложена в человеке изначально, а дело взрослых научить ребенка управлять инстинктами?
– У маленьких детей «мое» – это все, что связано с семьей. Моя мама, мой папа, мой дом, моя игрушка. Инстинкт сохранения, нежелание делиться, охрана своих границ, конечно, заложены в каждом человеке. Задача взрослых – расширять эти границы. У тебя должно остаться твое, но при этом «твое» никогда не должно заходить за территорию другого. У тебя может возникать скептическое отношение к каким-то людям, но оно не должно нарушать эмоциональный мир этих людей. Когда это демонстрируют взрослые, тогда ребенку это даже объяснять не надо. Потому что на уровне слов такие вещи ребенку трудно объяснить, лучше, когда родители показывают это на уровне собственного поведения. К примеру, если мама хочет войти в комнату ребенка, она стучится, демонстрируя тем самым уважение к его потребности иметь свою территорию. Когда хочет взять какой-то предмет у ребенка, она договаривается с ним так, чтобы не ущемить его интересов. К примеру, мне часто для работы требуются пальчиковые краски, и я прошу их у дочери. Обычно в ответ на просьбу слышу: «Нет, у меня потом мало останется». И здесь вопрос в договоренности. Я могу сказать ей: «Если я потрачу много, то мы купим новые краски». Когда родители через свое поведение показывают уважение к границам ребенка, он учится уважать границы других.
– И все-таки в классе всегда есть дети, которые подают пример, обратный тому, что привили ребенку в семье. А детям свойственно подражать друг другу.
– Стайное поведение характерно только для подростков. Для младшего школьного возраста авторитетом остается родитель или другой значимый взрослый. Поэтому в младшем школьном возрасте они, видя нехороший поступок товарища, могут сказать: «Он неправильно поступил». Но это не будет его личной оценкой, в этом возрасте ребенок пока оценивает все глазами того значимого взрослого, которого он уважает. А вот для подростка характерно стайное чувство и стремление быть в толпе. Поэтому, когда два-три таких подростка с яркими лидерскими качествами демонстрируют неадекватную форму поведения либо начинают кого-то прессовать, то другие к ним подключаются. То есть два-три таких ярких персонажа могут повести за собой весь класс. Для подростка желание быть таким же, как эти, пусть и негативные лидеры, очень характерно.
– Что можно сделать с этим явлением на уровне школы? Как нужно работать с жертвой и с теми, кто ее преследует?
– Лучшее лечение – это профилактика. В подростковом возрасте мы имеем уже то, что заложили в ребенка ранее. Просто в этом возрасте все усиленно проявляется. Подросток не становится неуправляемым в одночасье. И если взрослые вкладывали в него лучшее, то хорошее никуда не денется и прорастет. Если же уже случилось так, что подросток проявляет излишнюю агрессию по отношению к окружающим, то здесь требуется психокоррекционная работа в первую очередь с семьей. Еще раз повторюсь: акцент нужно делать на коррекции детско-родительских отношений, потому что то, что делает ребенок, это трансляция семейных отношений. Детская писательница Агния Барто говорила: «Если вы видите в ребенке нервозность, то в первую очередь начните лечить родителей». Поэтому нужно сначала работать с родителями и детьми, а затем уже подключить школьного психолога, чтобы он выходил в класс и работал на командообразование.
Сейчас в школе огромное внимание уделяется подготовке к ЕГЭ, разным тестированиям и практически не уделяется внимания вопросам межличностного взаимодействия. В этих вопросах дети самим себе предоставлены и барахтаются как могут. Если целенаправленно работать на командо-образование в классе, то тогда коммуникативных сложностей не возникнет. Могут, конечно, быть конфликты – это естественно, когда в классе 30 человек и все они разные. Но не возникнет жестокости к другим. Поэтому здесь желательно подключать специалистов всех уровней: и семейного психотерапевта, и школьного психолога. И по возможности – классного руководителя, который отвечает за эмоциональный климат внутри класса.
– Чем обусловлена роль жертвы? Кто чаще всего оказывается в такой роли?
– Жертвами могут быть в равной степени и девочки, и мальчики. Уже в раннем возрасте можно увидеть в ребенке склонность к принятию на себя роли жертвы и вовремя подключиться. На какие тревожные сигналы стоит обратить внимание? Например, когда все дети в коллективе взаимодействуют, а ребенок сидит в сторонке один, либо все смеются над одним. Либо сам ребенок говорит: «Со мной никто не дружит». Это сигналы о том, что ребенку нужно помочь занять другую позицию. Почему я говорю, что начинать надо чем раньше, тем лучше? Потому что подросток, которого не принимают сверстники, хуже идет на контакт со взрослыми. На работу с подростком по отрабатыванию роли жертвы потребуется гораздо больше времени.
Если говорить, откуда идет это состояние, то чаще всего опять же – из семьи. Например, ребенок, обделенный родительским вниманием, на интуитивном уровне отмечает, что когда он плачет и страдает, то получает больше внимания. Если эту реакцию закрепить, то ребенок начинает понимать, что это состояние имеет определенные выгоды. Ведь любая жертва получает от своей роли скрытую выгоду, которая компенсирует его страдания. Потому что это дискомфортное состояние, и если в нем не будет выгоды, то человек сам себя разрушит. В этих случаях опять же нужно смотреть систему взаимоотношений в семье. Нередко эта проблема возникает с рождением второго ребенка, когда старший начинает чувствовать себя покинутым и через слезы и другие манипуляции требует к себе внимания. До жертвы важно донести: за то, что ты чувствуешь и переживаешь, ответственен только ты, в твоих силах изменять это состояние. Психолог помогает ребенку увидеть, как это можно менять.
У меня был случай, когда в роли белой вороны в классе выступал подросток. Но изоляция эта возникла не потому, что он чувствовал себя ущербным, а, напротив, потому, что он превозносился перед остальными. Он пришел в обычную школу из элитного учебного заведения и начал противопоставлять себя другим. А ребята в свою очередь объединились, чтобы «щелкнуть» его по носу. В этом желании показать ему свое место они очень увлеклись и начали проявлять жестокость. У нас с ним ушел целый месяц на то, чтобы помочь ему найти сходство со своими одноклассниками. На мою просьбу выписать имена самых ярых его противников и попробовать найти с ними свое сходство он сразу ответил: «Я вообще с ними ни капли не похож». Наша работа снова и снова упиралась в то, что он сам себя исключал. И мы вновь и вновь отодвигали это упражнение и начинали работать с его состояниями, с расширением представления о себе и об окружающих, о системе отношений. Сдвиги пошли только тогда, когда он наконец увидел некие сходства себя со своими противниками и то, чем он привлекает к себе их негативное отношение.
– У нас многонациональная республика, а сейчас пошел еще и большой поток беженцев из Восточной Украины, на постоянное жительство приезжают семьи с Кавказа, Средней Азии. В школе эти ребята отличаются и речью, и своими национальными особенностями, что зачастую вызывает насмешки со стороны детей.
– Работая с учителями республики в институте развития образования, я столкнулась с ситуацией, когда взрослый человек, учитель с немалым стажем работы в школе рассказала о своих негативных чувствах, которые вызвали у нее ее ученики, приехавшие с Кавказа. Ей было неприятно и смешно то, что мальчики-кавказцы постоянно приветствуют друг друга объятиями. И уж совсем она была шокирована, когда, придя на родительское собрание, отцы этих ребят – двое взрослых мужчин – также принародно обнялись. Для кавказских мужчин это обычная форма приветствия, но со стороны учителя не было полного принятия этой традиции: как это мужчины могут так обниматься? Но дело в том, что если мы хотим от детей добиться уважения к особенностям национальной культуры других людей, то мы и сами должны это искренне принять. Если уж в классе есть такие ребята, то надо принять это на уровне их традиций. Можно выбрать темой классного часа «Как приветствуют друг друга представители разных национальностей?». Чтобы дети видели, что это нормально, что разные народы по-разному и приветствуют друг друга. Тогда мы с учителями провели игру под названием «Найди своих». У каждого была своя карточка с названием народности – японец, африканец, русский и т.д. И надо было без слов, только с помощью приветствия, найти своих.
– Как помочь ребенку изменить свое отношение к тому, что ему кажется диким в других?
– В любом случае надо расширять рамки стандартных представлений. Если это касается национальных особенностей – расширять представление о традициях и обычаях конкретного народа. Ведь эти ребята не заключали в жаркие кавказские объятия коми или русского мальчика, они же так приветствуют только своих. То есть границы других они не нарушают, ничьих чувств не оскверняют. Поэтому здесь работа по принятию должна строиться на расширении представлений о том, что для представителей другой нации это нормально.
Чтобы ребенок мог спокойно относиться к особенностям другого человека, родители должны показывать ему в этом пример. Ведь в нашем мире много того, что для ребенка выбивается за рамки привычных представлений. К примеру, если дети не понимают, что инвалиды – такие же люди, просто со своими особенностями, то они могут и насмехаться, и откровенно дразнить их. У ребенка нужно формировать понимание, что это не дикость, это особенность конкретного человека. Что кто-то рождается здоровым, а кто-то может родиться и с нарушениями. Если взрослые, обсуждая тему беженцев из Украины, высказывают вслух мнения типа «всех не прокормишь», то соответственно и ребенок уже смотрит на них с позиции «понаехали тут». Но это не его позиция, он ее берет у взрослых. Еще раз отмечу: работа с детьми должна строиться на основе изменения родительского поведения. С одной стороны это облегчает решение проблемы, потому что не надо наседать на ребенка, читать ему скучные морали о том, что нельзя, а что можно. С другой стороны, сложность в том, что для этого взрослому самому нужно меняться.
– Это на самом деле непросто: не придешь ведь в семью, не будешь нравоучать родителей. Как классному руководителю простимулировать родителей в этом плане?
– Каждый, даже не очень добросовестный родитель, если он не заинтересован в благополучии другого ребенка, то уж точно заинтересован в благополучии собственного. От этого и нужно отталкиваться. Задача каждого классного руководителя донести, что благополучие каждого ребенка возможно только при полноценном взаимодействии всех детей друг с другом. Родители должны понять, что результаты их детей зависят от их правильного взаимодействия с классом. И если для этого необходимо какие-то моменты проработать в себе, то из любви к собственному ребенку родитель готов меняться.
Могу привести из своей практики пример конфликта учителя и ученика. Откуда, казалось бы, этому конфликту быть? Мальчик – четвероклассник, уже не малыш, но еще и не подросток. Откуда это неприятие? Родители утверждали, что не настраивают ребенка против учителя, это учитель что-то недорабатывает и доводит ребенка до такого состояния, что он начинает хамить. Но когда я стала прояснять отношение родителей к учителю и как оно транслируется дома, то выяснила следующую картину. Например, мама, разговаривая с подругой, может перемалывать косточки учительнице, обсуждать, что она делает не так и т.д. Но ведь ребенок все это слышит и воспринимает. Или, к примеру, учительница пишет в дневнике записочку о сборе денег на классные нужды или еще какую-нибудь информацию, а родители, прочитав это, начинают вслух возмущаться: мол, что это она там еще выдумывает. Естественно, столь пренебрежительное отношение к учителю перенимает и ребенок. Отсюда и конфликт. И в этом случае нужно решать проблему на уровне взрослых. Изложите свои претензии в качестве пожеланий, а не претензий, решите конфликт конструктивно. Когда нормализуются отношения между взрослыми, тогда и ребенок начнет чувствовать себя спокойно. Подобные конфликты должны разрешаться не на уровне учителя и ученика, а на уровне учителя и родителей. Кстати, одна из ошибок, которые допускают иногда школьные психологи, – это попытка решать вопрос на разных уровнях. Уровень ребенка и уровень взрослого – это разные уровни. Поэтому, если есть конфликт взрослого и ребенка, нужно привлекать к его разрешению родителей. Ведь в данном случае родители, не понимая того, транслировали ребенку, что учитель – нехороший человек. И когда взрослые вывели это на осознание, конфликт учителя и ученика был решен.
То есть преимущественно работа с детьми должна вестись через родителей. Мы как взрослые должны продемонстрировать ребенку, как можно конструктивно решить конфликт.
– К сожалению, нередко педагоги не владеют психологическими знаниями и сами неосознанно провоцируют конфликты между собой и детьми. Как тут быть?
– Каждый сам определяет, как он решает тот или иной вопрос. Если учитель понимает, что для его работы необходим постоянный личностный рост, то, конечно, он расширяет свои знания и в сфере конфликтологии тоже. Если же учитель на это не нацелен, то задача взрослых не опускаться на уровень инстинктов – кто кому горло перегрызет, а находить компромисс. К примеру, если учитель чувствует определенное сопротивление, когда в его класс собираются посадить ребенка с Кавказа или Средней Азии, то лучше не делать хорошую мину при плохой игре, быть самим собой и попросить, чтобы этого ребенка посадили к тому учителю, который спокойно относится к представителям этой нации. У некоторых учителей, к сожалению, силен страх, что если это дети другой нации, то и учиться они будут хуже, и проблем с ними будет больше. Но это отношение если не прямо, то на подсознательном уровне транслируется другим детям, и они это подхватывают, поэтому лучше быть честными с собой и не отравлять жизнь детей и свою.
Беседовала Галина ГАЕВА
Фото Дмитрия НАПАЛКОВА

 

Сейчас в школе огромное внимание уделяется подготовке к ЕГЭ, разным тестированиям и практически не уделяется внимания вопросам межличностного взаимодействия. В этих вопросах дети самим себе предоставлены и барахтаются как могут.

У тебя должно остаться твое, но при этом «твое» никогда не должно заходить за территорию другого. У тебя может возникать скептическое отношение к каким-то людям, но оно не должно нарушать эмоциональный мир этих людей. Когда это демонстрируют взрослые, тогда ребенку это даже объяснять не надо.

Если взрослые, обсуждая тему беженцев из Украины, высказывают вслух мнения типа «всех не прокормишь», то соответственно и ребенок уже смотрит на них с позиции «понаехали тут». Но это не его позиция, он ее берет у взрослых.

Задача взрослых не запрещать, а научить конструктивно выражать свои эмоции и демонстрировать своим поведением, что любую эмоцию можно выразить не менее чем тремя способами, при этом не задевая чувства другого человека.