Беспощадная статистика

Наш земляк Владимир Старовский первым установил примерное число погибших в годы Великой Отечественной войны

До сих пор продолжаются споры о том, сколько жизней советских людей унесла Великая Отечественная война. Разброс цифр колеблется от 7 до 42 миллионов человек. Первую попытку установить реальное число людских потерь в эти страшные годы предпринял начальник Центрального статистического управления (ЦСУ) СССР уроженец Коми края Владимир Старовский. Но она далеко не сразу была озвучена.

Под присмотром НКВД

Задолго до окончания войны подсчетом людских потерь начала заниматься созданная 2 ноября 1942 года при советском правительстве Чрезвычайная государственная комиссия по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и причиненного ими ущерба гражданам, колхозам, общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям СССР (ЧГК). Возглавил комиссию советский профсоюзный лидер Михаил Шверник, а состав ее был весьма пестрым. В ЧГК вошли соратник Сталина Андрей Жданов, писатель Алексей Толстой, историк Евгений Тарле, нейрохирург Николай Бурденко и даже митрополит Николай Ярушевич и печально знаменитый «народный академик» Трофим Лысенко. Вся работа проходила под бдительным присмотром спецслужб. В каких-то случаях число жертв среди мирного населения завышалось, а в каких-то, наоборот, уменьшалось. Например, для того, чтобы умалить масштаб холокоста. В число жертв нацизма включили и польских военнопленных, расстрелянных войсками НКВД под Катынью. Поэтому современные историки к результатам деятельности ЧГК относятся критически.

Но, как бы то ни было, комиссия установила, что на оккупированной территории СССР было убито и замучено 6 716 660 мирных советских граждан.

Вскоре после войны Управление учета и контроля за численностью вооруженных сил Наркомата обороны СССР подготовило справку «О боевых потерях личного состава Красной армии в Великой Отечественной войне». Там назвали цифру погибших фронтовиков – 9 675 тысяч.

Если сложить вместе обе цифры, то получится 16 391 660 человек. Правда, сюда вошли те, кто попал в плен или пропал без вести, хотя часть из них выжила и вернулась домой.

Официальное число погибших должна была указать рабочая группа, которой руководил в 1945-1946 годах председатель Госплана Николай Вознесенский. И, как пишет в своей нашумевшей книге «Триумф и трагедия: политический портрет И.В. Сталина» военный историк и философ Дмитрий Волкогонов, комиссия Вознесенского выявила число людских потерь более чем 15 миллионов человек. Совершенно очевидно, что она опиралась на данные ЧГК и Наркомата обороны. Однако эти сведения были сразу же засекречены, а советскому народу представили совсем другую цифру.

Что не устроило Сталина?

В февральском номере журнала «Большевик» за 1946 год впервые было названо число людских потерь в годы войны. Они составили семь миллионов человек. Спустя месяц эту цифру повторил Сталин в интервью газете «Правда».

Какими мотивами руководствовался Сталин, занижая более чем в два раза уже известное ему число потерь, можно только гадать. Может, он считал, что политическая обстановка не созрела для того, чтобы говорить правду. Нарастала конфронтация с бывшими союзниками – Англией и США, а потому из соображений безопасности следует показать, что Советская армия способна побеждать, не заливая кровью и не забрасывая противника трупами своих солдат и офицеров.

Но, скорее всего, вождь исходил из того, что большое количество погибших превращает славную победу в пиррову. Воевавшая на два фронта с 1939 по 1945 год Германия потеряла, по разным данным, от 6,9 до 7,4 миллиона человек.

Известно, что в первые дни войны Сталин пребывал в шоковом состоянии. Хрущев, пересказывая воспоминания Берии, приводит такую фразу, брошенную тогда вождем: «Ленин оставил нам пролетарское Советское государство, а мы его просрали». Иначе говоря, Сталин вполне отдавал себе отчет, что причины катастрофического для СССР начала войны стали следствием его же собственной бездарной внешней политики, безжалостной коллективизации и безумных репрессий 30-х годов – особенно в отношении армии и разведки.

После триумфального завершения мировой бойни вспоминать об этом ему не хотелось, но о его трагических просчетах и преступлениях напоминали цифры. И он самолично уменьшил их до приемлемого уровня. Пусть будет хотя бы столько же, как и у немцев.

Данные ЦСУ

Сбором и анализом подобного рода сведений в те годы занималось Центральное статистическое управление СССР, возглавляемое Владимиром Старовским.

Владимир Никонович родился в коми селе Помоздино, в четырнадцатилетнем возрасте начал трудовую деятельность в Усть-Сысольском статистическом бюро, по направлению Президиума Коми облисполкома поступил в Московский университет, а по его окончании сделал блестящую карьеру. В 35 лет возглавил ЦСУ СССР и столько же лет оставался на этом посту.

Он по статусу входил в комиссию Вознесенского, а потому принимал непосредственное участие в установлении числа людских потерь в годы войны. Но цифра в 15 миллионов человек его не удовлетворила. Чтобы установить реальное число потерь, он в 1947 году предложил Сталину провести единовременный учет населения. При этом Владимир Никонович прекрасно понимал, что генералиссимусу не захочется эти сведения обнародовать, а потому оговаривался, что результаты можно засекретить. Но Сталин не пошел и на это.

До переписи населения 1959 года Старовский придерживался числа 20 миллионов человек и более. Это известно из секретной записки «особой важности», адресованной его однокурснику по Московскому университету Дмитрию Шепилову.

Дмитрий Трофимович хорошо знал, что такое война. В 1941 году, будучи профессором Московского института кооперативной торговли и имея на руках бронь, он ушел на фронт добровольцем, записавшись в ополчение. Дослужился до начальника политотдела армии. Сражался под Сталинградом, участвовал в Курской битве, освобождал Венгрию и Австрию. Встретил победу в ранге генерал-майора, затем сделал удачную партийную карьеру, дослужившись до заведующего Отделом агитации и пропаганды ЦК ВКП(б), а затем и председателя постоянной комиссии ЦК КПСС по идеологическим вопросам. При Хрущеве Шепилов сменил Молотова на посту министра иностранных дел, но продержался недолго. 18 июня 1957 года на заседании Президиума ЦК КПСС он поддержал Маленкова, Молотова и Кагановича, попытавшихся сместить Хрущева с поста первого секретаря коммунистической партии. Позже Хрущев назовет их «антипартийной группировкой», а про Дмитрия Трофимовича скажут: «И примкнувший к ним Шепилов». Эту фразу так часто муссировали в прессе, что в народе родился анекдот: «Какая в Советском Союзе самая длинная фамилия? Ответ: «Ипримкнувшийкнимшепилов».

Но до того как стать «примкнувшим» и еще не заняв пост министра, Дмитрий Трофимович помогал Хрущеву готовить доклад XX съезду «О культе личности и его последствиях». Возможно, уже тогда ему понадобилось узнать более точное число людских потерь. Осенью 1956 года Шепилов готовил советско-японскую декларацию о прекращении войны между СССР и Японией. Война началась 9 августа 1945 года, продлилась всего несколько недель, однако формально продолжалась до подписания этого документа. Точная дата запроса Шепилова неизвестна, но строжайше засекреченный ответ Старовского датируется 14 ноября 1956 года.

Записка содержит три пункта. В первом Старовский напоминает об интервью Сталина, в котором тот говорит про семь миллионов человек, которые «в результате немецкого вторжения Советский Союз безвозвратно потерял в боях с немцами, а также благодаря немецкой оккупации и угону советских людей на немецкую каторгу». В следующем пункте сообщается, что, по расчетам ЦСУ, убыль населения СССР за годы войны в результате потерь советской армии, истребления советских людей оккупантами и превышения смертности над рождаемостью составила более 20 миллионов человек. Наконец, в третьем пункте содержится вывод: «…из опубликованных в сборнике ЦСУ цифр о населении СССР за 1940 год (191,7 млн.) и на апрель 1956 года (200,2 млн.), а также из данных о приросте за последние годы, можно сделать вывод, что потери СССР в войну составили не 7 миллионов, а значительно больше». Поэтому Старовский предлагает Шепилову либо «не называть вовсе цифру потерь, ограничившись формулировкой «многие миллионы», либо назвать цифру – свыше 20 миллионов человек, дав ее примерно в следующей редакции: «Советский Союз за период Великой Отечественной войны потерял в боях с захватчиками, в результате истребления населения оккупантами, а также от снижения рождаемости и увеличения смертности, особенно в оккупированных районах, свыше 20 миллионов человек».

Главный статистик страны всегда был очень осторожен. Вот и в этом случае он рекомендует как вариант скрыть от народа цифру потерь. А если все же назвать, то с оговоркой, что сюда входят потери от снижения рождаемости. Осторожность, особенно в сталинское время, была для сохранения своей жизни не лишней. Старовский прекрасно знал, чем кончили его гораздо более принципиальные предшественники, и повторить их скорбный путь он, ясное дело, не хотел.

Более точные данные удалось установить после Всесоюзной переписи населения СССР в 1959 году. Вот как об этом пишет в своих воспоминаниях сын Владимира Никоновича Олег Старовский: «По данным переписи, потери в Великой Отечественной войне составили 24 миллиона человек, но демографический анализ показал, что они составляют 27 миллионов. Н.С. Хрущев сказал: «Нельзя публиковать эти цифры, так они покажут слишком ослабление СССР в результате войны. Давайте опубликуем: «Свыше 20 миллионов».

Тут следует уточнить. Хрущев эту цифру назвал в 1961 году в письме премьер-министру Швеции: «Разве мы можем сидеть сложа руки и ждать повторения 1941 года, когда германские милитаристы развязали войну против Советского Союза, которая унесла два десятка миллионов жизней советских людей?» Затем Брежнев в 1965 году в своем выступлении в честь 20-летия Победы заявил: «Столь жестокой войны, которую перенес Советский Союз, не выпадало на долю ни одному народу. Война унесла более двадцати миллионов жизней советских людей». Три десятилетия цифра 20 миллионов погибших считалась официальной и окончательной.

Конечный счет?

Однако на этом история с установлением числа погибших в годы войны не завершилась. Уже после смерти Старовского в самый разгар перестройки, в марте 1989 года, по поручению ЦК КПСС была создана Государственная комиссия по исследованию числа человеческих потерь СССР в Великой Отечественной войне. В нее вошли представители Государственного комитета по статистике (так стало называться ЦСУ СССР), Академии наук, Министерства обороны, Главного архивного управления при Совете Министров СССР, Комитета ветеранов войны, Союза обществ Красного Креста и Красного Полумесяца. Комиссия пошла тем же путем, что и Владимир Никонович, то есть провела демографический анализ: оценила разницу между предполагаемым населением СССР на конец войны и предполагаемым населением, которое жило бы в СССР, если бы войны не было. И на торжественном заседании Верховного Совета СССР 8 мая 1990 года обнародовала результат: советский народ потерял в войне 26,6 миллиона человек. Сюда входят все погибшие в результате военных действий, умершие от голода и болезней на оккупированной территории и в тылу, а также те, кто эмигрировал из СССР в годы войны и не вернулся после ее окончания. Из них потери мирных жителей составляют 17,8 миллиона человек.

Для сравнения: по оценкам того же коллектива исследователей, убыль населения России в Первую мировую войну составила 4,5 миллиона человек и 8 миллионов человек – в гражданскую.

Но и этот итог оказался не окончательным. 14 марта 2017 года на слушаниях в Государственной Думе о патриотическом воспитании прозвучал доклад, в котором «на основании рассекреченных данных» названа новая цифра потерь Советского Союза в Великой Отечественной войне – 42 миллиона человек. Из них 19 миллионов – военнослужащие и около 23 миллионов – мирные граждане.

Доктор исторических наук Борис Соколов, давно занимающийся проблемой военных потерь в ХХ веке, в своем интервью «Новой газете» назвал немного другие цифры. По его мнению, всего Советский Союз потерял от 40,1 до 40,9 миллиона человек, но при этом большинство составили военные – 26,9 миллиона.

Как видим, с годами по мере рассекречивания документов число потерь только увеличивается. И это ли не повод воспринимать Вторую мировую войну в первую очередь как самую страшную трагедию за всю историю человечества и считать преступным лозунг «можем повторить»?

Игорь БОБРАКОВ

Фото из открытых интернет-источников