Шаман на краю ойкумены

Воркутинец создал образ, который может стать туристическим брендом Заполярья

Шамана Дмитрия Мамайкина в Воркуте знают многие. Отношение к нему неоднозначное: одни считают его безобидным чудаком, другие называют городским сумасшедшим, третьи – ряженым, который «эксплуатирует» образ шамана. Есть люди, видящие в шамане своеобразный туристический бренд, который при должном «оформлении» может привлечь в Воркуту гостей и из других регионов России, и из зарубежных стран. Сам Дмитрий в обычной, мирской жизни позиционирует себя как артист: он принимает участие в постановках любительского театра, концертах, праздничных программах. Амплуа у него, правда, всегда одно – шаман. Вживаться в эту роль не приходится, поскольку Дмитрий и так уже давно ведет жизнь «говорящего с духами».

В вихре стихий

Воркутинцы, оказавшиеся на краю ойкумены (земли, населенной человеком), считают себя людьми особой породы. С этим можно соглашаться или нет, но не оспоришь одного: это настоящие северяне. Им не занимать упорства, выдержки, способности и противостоять суровой природной стихии, и находить с ней общий язык.

Дмитрий Мамайкин – один из тех, кто родился и вырос в Воркуте, с полным правом может называть себя сыном Заполярья. Впрочем, в молодости он и предположить не мог, что станет шаманом родной земли. Советскому человеку шаманизм представлялся в лучшем случае архаичным явлением из жизни отсталой дореволюционной России. Да и судьба Дмитрия, казалось, была предрешена уже самим рождением: сын шахтера в Воркуте в большинстве случаев шел по стопам отца.

Запрограммированную размеренную советскую жизнь разрушили перестройка и последовавший за ней развал СССР. Стихия перемен понеслась по стране, ломая уклад жизни, меняя судьбы, переворачивая мировоззрение. В 90-е годы прошлого века кризис начался и в, казалось бы, процветавшей угольной отрасли.

Многие тогда искали и находили точку опоры в религии. Свое место в новом мире пытался найти и оставшийся без привычной шахтерской работы Дмитрий. Знакомые, уехавшие из города, пригласили его пожить в мужском монастыре на юге Коми. Там, как вспоминает собеседник издания, его будто изменило проникновенное церковное пение. В монастыре он буквально всей душой ощутил исцеляющее воздействие музыки на человека. Чтобы прикоснуться к чуду, освоил дело звонаря.

Даже сейчас шаман каждое утро слушает песнопения Страстной седмицы знаменным распевом. Никакого противоречия в этом не видит, поскольку по-прежнему признает огромную силу церковной музыки.

В 90-е годы мыслей остаться в монастыре не возникло – был слишком привязан к мирским удовольствиям. Зато, вернувшись в Воркуту, в церкви встретил невесту – очаровательная девушка вдохновенно пела на клиросе. После создания семьи вопрос заработка на жизнь вышел на первый план. По словам Дмитрия, он вместе с женой пережил и время шальных денег, и потерю их, и периоды тяжелой нужды. В конце концов, супруги решили попытать счастья в других регионах России.

В Москве воркутинец познакомился с представителями славянской общины, заинтересовался славянской культурой, в особенности музыкой – еще дохристианской поры. Источников, по которым можно было бы эту музыку изучать, в свободном доступе не нашлось. В те времена единственными доступными хранилищами информации были библиотеки. И задача найти там хоть какие-то данные о древнерусских певцах и сказителях казалась невыполнимой. Литературы о традициях скандинавских скальдов и то было больше. Поэтому, желая постичь искусство вещего Бояна, энтузиасты многое домысливали. Внес свой вклад в это своеобразное восстановление утраченного и Дмитрий Мамайкин. Так начался путь от колокольного звона к звону бубна.

Во время странствий по России мужчину не покидала мысль о возвращении домой, в Воркуту, хотя там у семьи не осталось даже жилья. Жена отказалась возвращаться на север, поэтому глава семейства уехал один. В пути на малую родину он несколько часов видел радугу, которая будто сопровождала поезд, и счел это хорошей приметой, указанием на то, что путь выбран правильный.

Хотя и в Воркуте пришлось нелегко. Дмитрий не описывал мучительного процесса духовных исканий, но заметил, что перерождение было тяжелым. Однажды на берегу реки Воркуты он вдруг понял суть своего необычного призвания.

Дар с Ямала

Бытует мнение, что, выбирая путь шамана, человек должен «умереть» для прошлой жизни. Но в той, прошлой, жизни у Дмитрия оставались жена и маленькая дочь, которых он не собирался оставлять. Сейчас шаман уже почти без горечи вспоминает, что судьба все решила без него, хоть и с его участием. В знак любви и верности он послал супруге талисман, который, по славянским поверьям, дарует счастье в семейной жизни. И вскоре после получения подарка его жена это счастье нашла – но с другим мужчиной. С потерей любимой воркутинец смирился не сразу, что, определенно, замедлило его путь к осознанию своего предназначения. Точкой невозврата стал визит в Салехард – административный центр Ямало-Ненецкого автономного округа.

Судьба порой вышивает на полотне жизни невероятные узоры. Однажды Дмитрий Мамайкин познакомился с жителем Салехарда. Разговорились, воркутинец рассказал о своих духовных поисках. Гость уехал домой, а через некоторое время Дмитрию позвонил один из ямальских чиновников и попросил забрать бубен и варган могущественного шамана, который собирался перейти в иной мир, но не мог, пока не передаст свой дар преемнику.

Дмитрий утверждает, что тогда еще не осознавал себя шаманом, и в первый момент счел предложение неудачной шуткой. Но его настолько сильно хотели видеть на Ямале, что даже оплатили перелет на полуостров. Там представили ямальским шаманам. «Говорящих с духами» на Ямале осталось немного, но на воркутинца они произвели огромное впечатление.

– Это сильные люди, и без острой необходимости с ними лучше не встречаться, – уверен собеседник.

Сейчас он считает, что человека со стороны пригласили на Ямал в качестве преемника, возможно, потому, что никто из местных не хотел взять на себя бремя, которое нес старый шаман. Тогда же он был просто горд оказанной ему честью и не задумывался, чем это для него обернется.

Когда шаман скончался, его преемнику достался лишь варган. На общем совете «говорящие с духами» постановили, что бубен столь могущественного шамана не должен покидать ямальскую землю – иначе жди беды. Воркутинцу поставили условие: остаешься на Ямале, становишься одним из местных шаманов – тогда получишь бубен. Искушение было велико, но Дмитрий решил вернуться в Воркуту, считая, что его место именно там, а свой бубен он обязательно отыщет.

Бубен шаман все же получил: его прислала живущая в США воркутинка, с которой Дмитрий познакомился в интернете. Женщина страдала тяжелым заболеванием, земляк сказал, что попытается помочь. Совпадение или нет, но после проведения определенных обрядов болезнь отступила. Собеседница Дмитрия решила, что он сыграл какую-то роль в ее выздоровлении, и подарила ему главный инструмент шамана – бубен. Этот бубен из кожи бизона до сих пор живой, как напоминание о победе над болезнью. Но бывали и очень «нежные» бубны – рвались в процессе эксплуатации.

Взаимодействие шамана и бубна – отдельная тема. Дмитрий не скрывает, что он современный шаман, и не все его бубны были сделаны по «древней шаманской» технологии. Логика понятна: шаманы древности изготавливали бубны из подручных материалов, использовали, например, оленью шкуру. Сейчас и время другое, и подручные материалы иные – и их тоже можно использовать. Главное, чтобы получившийся в итоге инструмент «запел». По наблюдениям Дмитрия, после внесения определенных усовершенствований свой удивительный голос обретает пластиковая бутыль, которую обычно используют в офисных кулерах. Хотя такой инструмент воркутинец применяет только в неформальной обстановке, на публичных мероприятиях все-таки нужен бубен – шамана с пластиковой бутылью слушатели всерьез не воспримут.

Идущий в метель

Если речь заходит о шаманах, экстрасенсах и магах, ожидается, что начнется повествование о совершенных ими чудесах. Дмитрий Мамайкин же не только не рассказывает мистические истории, но, наоборот, убеждает в чудеса не верить. Он утверждает, что никому ничего не обещает: ни исцеления, ни исполнения желаний. И призывает не верить тем, кто такие обещания дает: по мнению шамана, это чаще всего либо мошенники, либо, мягко говоря, излишне самоуверенные люди, не понимающие принципов взаимодействия с высшими силами.

Как пояснил Дмитрий, шаман – не чудотворец, а всего лишь проводник между мирами людей и высших сил. Он может только обратиться к высшим силам с просьбой. А уж исполнят ее или нет – зависит от многих факторов. По словам воркутинца, взаимоотношения проводника с высшими силами лучше не обсуждать, поскольку сакральные действия должны храниться в тайне. Хотя одну тайну мужчина открыл: по его словам, метель, на которые так щедра Воркута, – это стихия шамана. Когда за окном бушует зимний ветер и воркутинцы стараются как можно быстрее укрыться в теплых и безопасных квартирах, Дмитрий Мамайкин берет бубен и идет в тундру – камлать.

Есть у воркутинского шамана и свое место силы – в районе Рудника. Иногда там, у костра, собираются несколько человек, чтобы послушать пение шамана. И раз люди приходят на такие своеобразные выступления в природной среде, значит, находят в этой музыке и горловом пении что-то нужное для них. Одно огорчает Дмитрия: место силы уже не раз оскверняли вандалы.

Видимый миру образ шамана, который воркутинец представляет на публичных выступлениях, – это своеобразный сплав славянских сказов и символики с ненецкой культурой, приправленный нотками скандинавской традиции. Да и в его горловом пении ямальские или тувинские шаманы вряд ли узнают что-то свое, родное, поскольку родились эти звуки на воркутинской земле. В них и тяжелый, с металлом, вздох матери-земли, хорошо знакомый каждому, кто хоть раз спускался в шахту, и разгульный вой северного ветра в бескрайней тундре, и звон долгожданной весенней капели, и такие редкие в Воркуте раскаты летнего грома. Хотя музыку сложно передать словами, потому что каждый слышит в ней что-то свое.

Дмитрий Мамайкин уже стал своеобразной визитной карточкой Воркуты. Ему часто приходится встречать почетных гостей города, в том числе иностранцев. Недавно приезжали поляки – специально, чтобы увидеть шамана. Рассказали, что интерес к самобытной шаманской культуре есть, но ехать в Сибирь или на Ямал – долго и дорого. Поэтому гости очень обрадовались, когда узнали, что шаман живет относительно недалеко от Москвы – всего три часа лету на север.

Сейчас каждый регион ищет свой туристический бренд – измышляют его иногда совсем на пустом месте. Воркуте же определенно есть чем привлечь туристов. Дмитрий Мамайкин надеется, что и он сможет внести свой вклад в повышение туристической привлекательности родного города. Интересные задумки у него есть, нужна только помощь в их реализации.

Людмила ВЛАСОВА

Фото из личного архива Дмитрия Мамайкина