Сергей Гапликов: «Готов на все сто»

Глава Коми в интервью газете «Республика» и агентству «Комиинформ» рассказал о себе и судьбе, Родине и службе, ответив на все актуальные слухи, раскрыв самые «секретные» планы. В ходе беседы стало ясно, что губернатора ждет новая, не зимняя, а всесезонная «олимпиада» и стройка такого масштаба, которую еще до конца никто себе не представил.

Вообще, это интервью с главой республики Сергеем Гапликовым мы планировали делать исключительно рабочим, «сухим». За последние недели произошло столько событий, что было просто необходимо получить личную оценку руководителя региона: прямая линия президента, встреча главы с полпредом президента России в СЗФО Николаем Цукановым и премьер-министром России Дмитрием Медведевым в Санкт-Петербурге, встреча с министром энергетики страны Александром Новаком в Москве, подготовка к рассмотрению ряда вопросов в Совете Безопасности, решение о разъединении Министерства промышленности, природных ресурсов, энергетики и транспорта РК, поиск комплексного решения проблемы АО «Интауголь» и Инты, множество более локальных, но не менее важных для простых людей событий. Но, видимо, назрело, слишком много вопросов буквально «подвисло» в воздухе. И рабочее интервью плавно перешло в честный рассказ о себе, о судьбе, о Родине, о службе. Ответили на все актуальные слухи, раскрыли все самые «секретные» планы и поняли главное: «атамана» Гапликова ждет новая, не зимняя, а всесезонная «олимпиада» и стройка такого масштаба, которую еще до конца никто себе не представил. Логично, сын строителей БАМа, руководитель «Олимпстроя», человек поколения «рожденных в СССР» должен рубить новое окно страны. Теперь – в «Новый северный шелковый путь».

Государев человек

– Вы никогда не думали, что черты характера коми народа и казаков схожи?

– Намекаете на мое казачье происхождение? Да, это целая история. Я действительно по отцовской линии потомственный казак. Вырос на рассказах о своем деде, казачьем сотнике, охранявшем где-то близ Тянь-Шаня границы Российской империи. Я никогда не видел его и только представлял со слов бабушки и родителей образ большого сильного русского воина на красивом коне. Впоследствии в жизни этот образ не раз сильно влиял на принятие мною тех или иных решений, на поведение в определенных ситуациях. Что такое казачий характер? Нет, я все же больше русский.

– А вы считаете, что между русским и казаком есть разница?

– Есть, конечно. Как есть между русскими и поморами: сообщество одно, но этносы разные и разный уклад жизни, отношения в семье, отношения между возрастами. Он не лучше и не хуже – просто другой. Мне однажды Патриарх Кирилл сказал, когда узнал, что я казак, который родился и вырос в Средней Азии, в Киргизии: «Русские, выросшие на Кавказе и в Средней Азии, это такие русские, какими они должны быть. Потому что жизнь на чужой земле заставляет больше ценить и защищать семью, друзей, свой дом и историческую родину. Они умеют дружить с другими народами, но берегут свои традиции».

Возвращаясь к вопросу. Я думал об этом. Коми так же, как казаки, радушны, гостеприимны, так же толерантны к другим народам, но требуют уважать свою землю, культуру и традиции. Они так же выносливы физически, у нас так же не принято хвалить человека «в лоб», захваливать детей. Определенная суровость казаков вызвана жизнью на границах империи в окружении не всегда дружелюбных соседей. Но казак, как южное солнце, может в холод согреть, но при «неосторожном» обращении, если оскорбить, обмануть, может и опалить. А коми народ суров по своей природе, закален северным климатом и огромными пространствами, которые уже 8000 лет назад начал преодолевать на своих лыжах – лямпах, но при этом сдержан. Однако, коснись дела постоять за Россию, что казаки, что коми не оставят от врага и мокрого места. Поэтому так много среди нас Героев Советского Союза, полных кавалеров ордена Славы. Мы, безусловно, очень похожи. И мы всегда были хранителями границ Родины. Фашисты не прошли северную границу, где стояли коми, ненцы, поморы, русские. Если бы коммунисты не уничтожили казачество, держали бы казаки надежно южные рубежи и не было бы в том числе и трагедии на Кавказе. Сколько ужаса пришлось пережить. Мы государевы люди. И быть таким – моя судьба.

Путин говорит

– Вы смотрели фильм Оливера Стоуна «Путин» на Первом канале? Нашли свободное время для этого?

– Конечно, посмотрел, но раньше, в интернете.

– Ваши впечатления? Что главное вынесли для себя?

– Я, во-первых, очень рад тому, что посмотрел фильм, чего всем желаю, во-вторых, благодарен, как ни странно это звучит в сегодняшних условиях, американскому режиссеру, что он его снял правдиво. Нам этот фильм нужно смотреть для того, чтобы на фоне относительной бедности многих, на фоне нерешенных проблем, не побоюсь этого, брошенной молодежи, плохих дорог, высоких затрат на ЖКХ понять, как же далеко продвинул Россию вперед Владимир Путин. Каких неимоверных личных эмоциональных усилий, самопожертвования стоило ему все это.

Мы только что отметили День России. 25 лет. Путин пришел 17 лет назад. Что это была за страна? В долгах перед Международным валютным фондом, зависимая от импорта еды и гуманитарной помощи, с замерзающими городами и умирающими селами, со слабой армией, с жуткой дедовщиной в войсках, с многомесячными задержками копеечных зарплат и нищенских пенсий. И при этом шла практически гражданская война, а на Кавказе хозяйничали бандиты, которых сегодня загоняют в норы под Мосулом и Раккой, за тысячи километров от наших домов, наши ВВС и артиллерия.

Что такое 25 лет для государства? Меня спросили: «Скоро 100 лет Республике Коми. Если перевести этот срок в человеческую жизнь, то сколько нам лет?» Я ответил: «Мы только пошли в первый класс». А 25 лет для страны это как два-три года для человека. И за этот исторический миг мы построили современное, а главное – суверенное государство, вернули престиж Российской Армии и гордость россиян за свою страну. Заставили мир уважать себя. Да-да, и бояться тоже. Реализовали невероятные инфраструктурные проекты по добыче нефти на Арктическом шельфе, строим порт Сабетта для транспорта сжиженного газа, возродили в целом газовое хозяйство страны, вернули нефтяную отрасль под контроль государства, Крым «возвратился в родную гавань», как сказал президент. Мы держим мировой рынок мирного атома. Создаем новое оружие и имеем самую сильную дипломатию за всю новейшую историю. Сегодня быть «русским» становится и модно, и престижно. Русский, россиянин – значит, сильный, смелый, значит, ты не одинок, за тобой лидер, армия и флот. И этот фильм за четыре часа словно проносит тебя по этому времени, и ты видишь и нервом ощущаешь колоссальную разницу. При всех проблемах, а президент очень честно, откровенно говорит с людьми, со страной в целом, прогресс невероятный.

– Какой-то момент фильма вызвал личные эмоции, переживания? Может, вы были среди тех, кто защищал или, наоборот, штурмовал Дом правительства в 1993 году?

– Президент однажды очень точно сказал: «Кто не сожалеет о распаде Союза – не имеет сердца. А кто хочет его возродить в прежнем виде – не имеет головы». Что такое распад СССР? Это в одну ночь 25 миллионов русских людей оказались в чужих странах. Бедность и старые обиды вдохнули в толпы погромщиков страшную ненависть к вчерашним соседям, которые сегодня стали «чужими». Для меня лично это разрушение всей моей прежней жизни, отношений, связей. Знаете, какими счастливыми детьми мы росли на улицах города Фрунзе? Уважение к ближнему, к старшим, дружба. Никакого деления на национальности. Полный интернационал. Никакого сквернословия. Проходит несколько лет, и вдруг я вижу, как ревущая толпа, еще немного, и растопчет, разорвет мою мать. С этого момента я начал мечтать увезти своих родителей оттуда. А так как в семье я один ребенок, то эту ответственность мне разделить было не с кем. С тех пор так и получается: все сам. Вот что такое для меня распад СССР. А позже мои родители оставили там все: дом, сад, пасеку, все имущество и просто вынуждены были оттуда уйти.

– А прямую линию президента вы, конечно, смотрели в прямом эфире?

– Конечно.

– Видели, как досталось другим губернаторам? Не было ощущения, что вот сейчас покажут Коми, чью-то жалобу?

– Между понятием «жалоба» и «проблема» целая пропасть. Давайте прислушаемся к президенту. Он сказал, что не принимает решений, не ознакомившись со всеми альтернативными источниками информации. Проблемы республики я знаю все и очень хорошо. А работая системно, нет необходимости остро реагировать на каждую жалобу, на каждый видео-блог городского чудака, на каждый грубый комментарий в интернете. Вы видели, какие вопросы всплывали во время прямой линии президента на экране? Были и оскорбительные. Реагировал на них президент? Нет. Но нужно понимать причины. Например, «бесится» нецензурно в социальных сетях молодежь, так, понятно. А где у нас молодежная политика? Просят денег в далеких деревнях на обустройство противопожарных узлов, а их нет. Понятно, проблема в бюджете.

Есть проблема огромного долга республики коммерческим банкам, который был создан прежним руководством республики, есть проблемная интинская шахта, сегодняшнее состояние которой имеет те же корни, есть паводок, губящий дома и хозяйства наших жителей, есть коррупция в органах власти, есть проблема не просто отсутствия дорог, а, на мой взгляд, внятных и обоснованных федеральных планов по строительству новых автомобильных и железных дорог в республике, учитывая ее богатейшие ресурсы и реальную перспективу в развитии Северного морского пути и Арктической зоны в целом. А без этого Коми, как склад без погрузчика: есть все, только нечем и негде грузить, не на чем везти. Вот это проблема. И Воркута – это проблема, с ее убитой инфраструктурой и настроением людей, де-факто уже вахтовый поселок. А было все весело когда-то: брались миллиардные кредиты, проводились праздники, «столица мира», а потом как в басне Крылова про стрекозу и муравья.

Поэтому на «жалобы» президент реагирует тогда, когда в каком-то регионе реально не решаются «проблемы», и он имеет на этот счет всеобъемлющую информацию.

– То есть вы были уверены, что «в хозяйстве» все спокойно?

– Далеко не все. И обращения президенту были и будут, люди требуют справедливости и заботы. И отвечать делом, не эмоциями власть должна на каждое. Но чтобы вы меня понимали. Начиная с первого курса МВТУ (МГТУ) имени Баумана (это самый трудный этап в моей жизни), продолжая службой в десантно-штурмовом батальоне в армии, в профессиональном спорте, на работе в аппарате правительства России, а потом и в «Олимпстрое», у меня чувства, что «все спокойно», не бывает практически никогда. Я вам признаюсь, и, наверное, отчасти в этом есть проблема: всю сознательную жизнь передо мной стоят задачи предельной сложности. А можно сказать, и запредельной. И, конечно, у меня есть, как у нормального человека, страх не справиться. Но что такое в моем понимании смелость? Это не отсутствие страха, а понимание того, что есть что-то более важное, чем этот страх. Есть цель. Поэтому если президент или обстоятельства потребуют ночью встать и поехать, пойти, поплыть (могу и вплавь), опуститься в шахту при угрозе взрыва, чтобы лично оценить ситуацию и проконтролировать ситуацию в самом удаленном уголке Республики Коми, – будьте уверены, я к этому хорошо подготовлен.

– Когда вас назначили врио главы Коми, что сказал вам президент?

– Чтобы я разобрался и навел порядок. Чтобы я защищал людей, их интересы. Не в «светлом завтра», а здесь и сейчас.

– Получается, Путин вас уже трижды лично назначает: вначале в аппарат правительства России, потом в «Олимпстрой» и теперь в Республику Коми? У вас есть опция «звонок другу»? А может, вас скоро опять куда-нибудь назначат? Помните Шойгу? Полгода поработал главой Московской области и ушел на пост министра обороны. Вдруг и вас с таким-то опытом куда-нибудь «повысят».

– В компьютерной игре, чтобы иметь больше «жизней», их нужно «заработать». Я по ощущениям еще пару таких «жизней» в запасе имею, заработал. Однажды, когда понял, что Воркута просто замерзнет и будет катастрофа государственного масштаба, я пришел к президенту. Нет, конечно, это не так просто. Есть администрация, правительство, но если вопрос не решается, тогда да – иду к Путину. Результат вы знаете.

– А вам не жалко людей, которых вы своим визитом к президенту в определенном смысле помогли «посадить»?

– Мне очень жаль, и это искренне, что эти взрослые и образованные люди туда попали. Но видит Бог, я делал все, чтобы меня услышали, чтобы поняли, чем ситуация может обернуться. И когда я говорил с президентом, я и предположить не мог, что цепь событий приведет к их аресту. Потом выяснится, что прежние власти с тарифами на тепловую энергию «химичили», были схемы той команды по выводу собранных с населения средств в сговоре с сетевыми компаниями и многое другое. Но дело ведь не в том, что кто-то купил яхту, часы или самолет. В том, что народ годами обкрадывали. Бездействия региональных властей позволили довести Воркутинскую ТЭЦ до такого состояния, что, когда я приехал туда впервые, я понял: это беда.

– То есть к президенту пойдете, только если новая беда?

– Я точно никогда не пойду к президенту со словами: «Я не могу, поэтому я ухожу». Я сам «уходил» только однажды, когда тренер ватерпольного ЦСК ВМФ, главного клуба СССР по водному полу, сказал мне: «Или водное поло, или твоя термодинамика – выбирай». Я выбрал профессию. Сейчас мне выбирать не приходится. Поэтому к президенту единственное, за чем я могу пойти, – это просить «за республику», чтобы он ее защитил. Просить, чтобы республика полностью стала неотъемлемой частью Арктики и ее развития с практической и юридической точки зрения, чтобы изменили инвестиционную программу РЖД и построили Белкомур к Архангельскому порту или Баренцкомур к порту Индига, который еще при Ленине собирались строить. Чтобы помогли спасти город Инту, потому что нет у нас даже мысли «сливать» шахту. Хочу подчеркнуть: не я это разрушал, но восстанавливать и отстраивать заново придется мне. За это я готов поделиться всеми своими «жизнями».

– А все-таки вы ушли от ответа: как вы отреагировали и реагируете вообще на обращения блогеров, активистов, жалобы? Вот, например, депутат Госсовета просит общественность спасти от погибели прострел, это такой синенький цветочек семейства лютиковых. Это в Ухте. Пишет письма в полпредство, президенту. Говорят, что готовят петицию в ООН и Страсбургский суд по правам человека. Что вы думаете о судьбе прострела?

– У меня одна голова, и, к сожалению, 24 часа в сутках, и пока еще очень небольшая команда, особенно в муниципалитетах. Я уважаю природу и вообще искренне считаю, что через 50 лет главным богатством Коми будет воздух, вода, лес и земля. Нефть и газ – временные и невозобновляемые ресурсы. Земля и природа Коми – вечны. Но даже самый большой и красивый, как вы говорите, «прострел» не сделает ни на йоту более счастливыми ни шахтерскую семью, ни ребенка без родителей, ни воспитательницу в воркутинском детском саду с ее маленькой зарплатой. Сейчас уже особой разницы в доходах граждан Республики Коми, особенно северных районов, и жителей средней полосы и юга России практически нет. И это несправедливо. И это действительно большая проблема.

Поэтому о тех, кто «спасает лютик», хочется сказать: «Ребята, вашу бы энергию да в мирных целях. Соберитесь, что ли, в благотворительный фонд, если у вас есть столько свободного времени (это же ужас, сколько его интернет крадет у человека), что вы создали тысячные группы в сети «ВКонтакте», часами переписываетесь там о том, как спасти лютик, и соберите денег на его спасение. А лучше выберите какую-нибудь, хотя бы одну, девушку, девочку, ребенка, как ту замечательную девушку из Апатитов, которая в 24 года страдает от рака, и спасите ее. Но вы этого не делаете. Нет же, вы просто хотите стать «звездами» блогосферы, хотите внимания и устраиваете бурю в стакане».

– Как вы вообще оцениваете деятельность экологов-активистов?

– Как исключительно полезную для общества. Тем более в республике с таким природным потенциалом. Но, как и любую деятельность, а экологическая сфера особо чувствительная, нельзя ничего доводить до абсурда. Иначе теряется серьезное отношение к проблеме, и когда нужно будет действительно всем вместе решать какую-то крупную проблему, кто-то скажет: «Да ерунда все это, это «прострел». Нельзя обесценивать предмет своей деятельности популизмом. Нужно понимать потребность общества.

– Вы делите события, сигналы, информацию по важности, первоочередности?

– Нет, для меня мелочей нет, особенно в работе сегодня. Но, возвращаясь к биографии, скажу. Я на последнем году обучения в школе год занимался математикой. Чтобы поступить именно в МВТУ имени Баумана. Это был самый сложный вуз в стране, надеюсь, он и сегодня остается таковым. Нас много чему научили, не только думать головой, но и работать руками. Но главное – действовавшие на тот момент академики Академии наук СССР учили нас видеть главное. Квинтэссенцию. Если бы не эта наука, я бы сегодня не давал вам это интервью.

Я ненавижу «тряпки»

– Владимир Путин, недавно выступая на форуме выпускников, сказал, что воспитание – это больше, чем образование, даже важнее знаний. Вы согласны с этим?

– С этим нельзя не согласиться, не потому, что это мнение президента, а потому, что это на сто процентов так. Что было главным для советской власти в России? Всеобщая грамотность и бесплатное образование. Что главное потеряла Россия в годы перестройки? Что больше всего хотели уничтожить наши недруги? Созданную школу. Которая готовила безо всяких репетиторов так, что парень из Фрунзе, на краю страны, мог поступить в МВТУ (ныне Московский государственный технический университет) имени Баумана. Но главное – советская школа была тем главным институтом общества, где воспитывался гражданин. Помните, какой авторитет имели педагоги, завучи, директора школ? Я вспоминаю своего классного руководителя, преподавателя русского языка и литературы, в высшей степени человека морали, чести и достоинства, которая всегда нам говорила: «Если у человека светлый разум, то у него чистые помыслы, а если у человека есть душа, то у него благородное сердце. Свет в окне родного дома – это священный свет». Мог ли кто-то из родителей, даже «мажоров», прийти и на учителя повысить голос, потребовать что-то, да еще и оскорбить? Исключено. Потому что каждый знал: школа воспитывает человека. Да, мы хулиганили, дрались и курили за углом. Но широта знаний, общая образованность советского человека шла от школы. Сегодня школа стала учреждением по оказанию «стандартных образовательных услуг»: хочешь – учись, хочешь – нет. Простите, а кто должен воспитывать, если родители после трудового дня приходят полуживые и падают у телевизора или засыпают в соцсетях? Конечно, в школу нужно возвращать воспитательный компонент и поднимать не только уровень доходов, но и социальный статус педагогов.

– Опять НВП, политинформации, труд?

– В НВП точно ничего плохого не вижу. Как и в труде. Но школа должна быть актуальной, созвучной времени. Языковая подготовка, основы программирования (не игра в «танчики» и торчание в соцсетях), а именно  программирование. И, конечно, всеобщее начальное бизнес-образование. Или прикладное предпринимательство. Потому что прокормить 150 миллионов человек, которые ждут от государства, что оно даст работу, вылечит, выучит и еще пенсию выдаст, не может ни одна страна в мире. Класс малого и среднего предпринимательства важнее класса сотрудников госкорпораций и чиновников. Россияне очень предприимчивые, очень энергичные и творческие люди. Попадая в среду капитализма, легко адаптируются и делают карьеру. Но нужно помочь молодым людям понять, что свое дело – это здорово, интересно, прибыльно, полезно. Есть поговорка: выбери себе работу по душе, и вам не придется работать ни одного дня в своей жизни.

– Но вы сами бизнесом не занимались и не занимаетесь. Почему?

– Потому что я по жизни государственник. Я поступил в Бауманку и сразу столкнулся с тем, что первый курс тяжелый настолько, что нужно было или быть гением, или зубрить круглые сутки. Что делать? Сдал экзамены первого курса и поехал поговорить с отцом: «Я хочу в армию, в нашем роду все мужчины служили». Отец одобрил: «Заодно отдохнешь от математики».

– А как же риск попасть в Афганистан, дедовщина, начинался распад системы и пахло везде порохом?

– После улиц перестроечного Фрунзе и водного поло дедовщина не казалась проблемой, я был тренированным парнем. В армии я служил в частях специального назначения в десантно-штурмовой бригаде. Естественно, спецподготовка еще высочайшего «советского» уровня. И вот в один прекрасный день стоим на плацу, идут два огромных мужика в черном, каждый как боксер Валуев. Называют фамилии, включая мою, и сажают в грузовик, увозя в неизвестном направлении. «Очнулись» в специальном учебном центре в Польше, в западной группе войск СССР. Мы получили новое задание: прикрывать вывод нашей техники из Европы, куда уже потянулись натовцы с их разведкой и диверсантами. А Афганистан между тем «закончился», и получилось в итоге, что в Европе было даже «погорячее».

– Случались прямые боестолкновения?

– Были определенные события, которые можно и так квалифицировать.

– В армии остаться не хотели?

– Нет. Армия начала тогда терять свое значение. Армию России вернул только Путин. За что ему можно поклониться. Я вернулся в вуз, выбрал «закрытую» специальность «инженер-конструктор газоимпульсных и динамических устройств». То есть всего, что летит, от пули до космического корабля. И начал буквально грызть гранит науки: сопромат, материаловедение, теоретическую механику, детали машин и спецпредметы. Атмосфера вуза был фантастической. Дисциплина – железной. Преподаватель теоретической механики доктор наук Лямин был моим любимым преподавателем. Доктор наук Князева учила сопротивлению материалов и казалась мне самой умной женщиной на Земле. Она жила своим предметом, она была полностью погружена в науку. Однако моими любимыми предметами были спецпредметы. Мне казалось чудом, как физика процесса, технически воплощенная в оружии, позволяет разрушать твердую бронированную поверхность посредством мощи взрывной волны.

– А был предмет, который вы ненавидели?

– Да, «тряпки». Так на студенческом жаргоне называется материаловедение. Еще были «детали машин», которые вообще непонятно как можно было освоить. Учебу делали еще более «веселой» походы в библиотеку с секретной литературой – ее нельзя было взять домой почитать перед сном. И выезды на практические занятия на секретные полигоны и базы. Я не знаю, как сейчас учат в МГТУ имени Баумана, но тогда учили так, как нигде, наверное, в мире. Поэтому и было у нас технологическое превосходство, и есть запас, на котором «едем» до сих пор.

– У вас были или есть кумиры? Люди, на которых вы бы хотели походить?

– Георгий Жуков, наверное. Жесткий человек, но решительный, и отдавал себя делу полностью.

– Но это был даже не жесткий, а жестокий руководитель, очень резкий человек, авторитарный. Не боитесь, что такой стиль помешает работе?

– Конечно, я отдаю себе отчет в том, что я не стою на «последнем рубеже обороны Москвы», задачи огромны, но это все же не война. Наверное, резкость мне иногда мешает, но это никогда не подлость, не плевок в спину, и я всегда оставляю за собой право извиниться.

– Однако на МГТУ вы образование не закончили и получили еще одно «крутое» образование в МГИМО по профессии «юрист-международник». Пора признаваться: была в Москве «волосатая лапа»?

– Нет. Никого не было. Было довольно сложное время, и трудно было понять: что дальше? Наука и техника стагнировали, а железный занавес уже упал, и международные отношения манили своими перспективами. Учился без особого напряжения: по сравнению с Бауманкой это просто «курорт».

– Когда вы поняли, что юность закончилась?

– В бизнес я не пошел, это не мое, я понял, что мое предназначение – государственная служба. Учился, набирался опыта в НИИ специального машиностроения, в бюджетном комитете Совета Федерации, в правительстве Москвы. В 2000 году окончил Академию внешней торговли по специальности «мировая экономика». Работал в Министерстве экономического развития и торговли России. Но юность, даже молодость закончились в 2004 году, когда в 34 года я возглавил правительство Чувашии. Это было, конечно, очень крутым поворотом и серьезным вызовом.

– Судя по степени академической подготовки, вы практически «универсальный солдат»: международное право и торговля, экономика и инвестиции, высокие технологии и «на сладкое» – рукопашный бой и стрелковая подготовка. Чего же было бояться такому «лихому казаку» в скромной Чувашии?

– Чем больше человек знает, тем больше он понимает, что знает недостаточно. А чем выше амбиции, тем выше и спрос. Поэтому в Чувашии было работать непросто, но именно там я получил бесценный опыт и приобрел новых учителей и друзей. Я проработал там шесть лет и в 2009-м был включен в кадровый резерв президента и перешел на работу в правительство, премьер-министром которого был Владимир Владимирович Путин.

Новая «олимпиада», или «Забег на 100»

– Про Олимпиаду в Сочи существует много слухов, много разных оценок. Послевкусие от нее испортили допинговые скандалы и буквально травля наших спорт-сменов по всему миру. Расскажите о своих личных ощущениях от сочинской Олимпиады?

– Если про Олимпиаду начать говорить – это многие часы. Давайте договоримся, что это будет следующее интервью. Я только замечу, что и травля российских спортсменов, и сплетни про Олимпиаду, где якобы разрушаются спортивные объекты, где все так плохо, – это ответная реакция тех, кто завидует России и ненавидит ее. Потому что я видел своими глазами такой эмоциональный подъем, такое счастье сотен тысяч наших людей, гостей со всего мира, такую искренность, что даже не знаю, увижу ли еще когда-нибудь что-то подобное? И потом, в Сочи каждый день приезжают отдыхать буквально сотни тысяч туристов, и если бы что-то было не так, вы представляете, какой был бы негативный фон в социальных сетях? Сочинская Олимпиада строилась трудно, я расскажу об этом немало интересных историй, но не сегодня. Прошлые успехи не оправдывают возможных неудач сегодняшних. Поэтому сегодня, завтра и послезавтра все мои мысли только о Республике Коми.

– Что вам сегодня больше всего мешает работать? Критика общественного мнения, наследие непростого прошлого, мировой кризис, экономический кризис в России?

– Если вы обратили внимание, я по большей части непубличный человек. Когда работал главой «Олимпстроя», часто вы обо мне слышали? Нет. Я живу закрытой личной жизнью: женат, двое детей, счастлив, но большего я не скажу. Критика меня, конечно, расстраивает. Особенно если несправедливая, если справедливая – я задумываюсь. Но мне это работать, именно работать главой республики не мешает. Почувствуйте разницу: работать «лицом» Республики Коми, ходить в магазины, тратить уйму времени и сил, чтобы «присутствовать» и нравиться – я не буду. Вот если так видеть «работу», тогда да, нужно очень хорошее общественное мнение, рейтинг. Мне же нужен результат. Не исключаю, что не быстрый. Поэтому и даю вам столь подробное интервью – это будет нечастый формат. Отчитываться будем делами. Мне не мешает экономический кризис, потому что мы его не провоцировали, и наша дорога может быть только вверх. Но что очень мешает, так это тяжелое долговое бремя республики.

– Это как-то даже «неинтересно» – винить во всем предыдущее руководство.

– А я никого не виню, вы спросили, я ответил, что существует такое наследство. И ничего личного. Но 80 процентов всех долгов Республики Коми – это долги коммерческим банкам под 18-20 процентов годовых. Эти кредиты взяты в 2013-2015 годах. Сложившаяся практика, когда 50-65 процентов регионального долга замещены государственными кредитами, а в республике чуть меньше 20 процентов таких кредитов. Почувствуйте разницу – под 0,1 процента годовых. Что получается: в этом году республика должна погасить 21 миллиард рублей кредитов. Если не платить, то республику признают банкротом, а если платить, то снова наращивать долговое бремя. Вот и бьюсь, чтобы правительство России помогло с реструктуризацией. Тогда у нас появится возможность сократить дефицит и существенно снизить долговое бремя бюджета. А это в свою очередь новое строительство и ремонт дорог, школ, больниц, детских садов, домов культуры, спортивных объектов и многое другое.

– Коснувшись бюджета, нельзя не отметить мнение многих, что сырьевые города и районы обделены при распределении бюджета в пользу Сыктывкара.

– Это не так. Сыктывкар совсем не нахлебник. Весь прочий бизнес, промышленность, транспорт, сервис, пищевое производство и лесопереработка – это Сыктывкар. Естественно, бюджеты сельских районов достойны большего. Администрациям районов и городов нужно самим более активно развивать все формы предпринимательства, по-хозяйски относиться к бесхозному имуществу, ко всему тому, что сегодня приносит увеличение доходов муниципальных бюджетов. Естественно, достойны большего и бюджеты нефтедобывающих городов Усинска и Ухты, где есть крупные налогоплательщики и высокая собираемость налогов. Поэтому «большего» достойны все. Но не обижайте и Сыктывкар, пожалуйста. Динамика роста бюджетов с каждым годом будет улучшаться в том числе, если мы решим проблему республиканского долга.

– Непопулярные решения исполнительной власти в отношении льгот из числа этих задач?

– Те решения, которые вызвали общественный резонанс, это только видимая часть огромной работы по снижению расходов бюджета, по оптимизации численности чиновников, по поиску новых источников пополнения республиканского бюджета. Вы знаете про соглашения с ЛУКОЙЛом, Газпромом, Монди о социальном партнерстве, которые мы подписали. Вы знаете о большой работе в правительстве страны по Воркуте и Инте. Чтобы не приходилось впредь экономить на малом, нужно сделать что-то действительно большое. Почему такая ситуация в республике сложилась? Ответ, по-моему, очевиден.

– Простите, но, как говорил Джон Леннон, «жизнь – это то, что происходит с нами, пока мы строим планы». Вам не кажется, что все эти планы и проекты настолько далеки от людей, живущих сегодня, что просто не найдут никакой поддержки?

– В чем сила Китая? Еще 30 лет назад Китай производил только рис, фарфор и бумажных змеев. Посмотрите сейчас: уже и автомобили китайские, не только обувь, техника, телефоны. Я вам больше скажу: мы сами еще не решили, как использовать и загружать Северный морской путь, еще никак не построим Белкомур, мучаемся с Интой и ее бурым углем, а Китай уже построил ледоколы, чтобы выводить грузы из полярных богатых краев. Потому что в Китае горизонт планирования не как у нас: «ночь простоять и день продержаться», а минимум 50 лет. Или так – одно человеческое поколение. Они думают о процветании нации, государства вдолгую, потому что скорость перемен стала выше. Хотя сами говорят: «Куда торопиться – впереди вечность». У них мало сырья, им страшно нужны мы, Республика Коми, НАО, Архангельск и Мурманск, чтобы отвести угрозу паралича традиционных тихоокеанских маршрутов в случае торговой войны с США.

Я очень хорошо понимаю ваш вопрос. Сегодня людям нужны внимание, забота, справедливость и чувство защиты «здесь и сейчас». Это да, задачи главы республики. А еще есть задачи решить финансовые проблемы республики, организовать добычу угля в Инте, где сегодня убыток по году больше миллиарда. И думать о будущем Воркуты, ее разрушенных поселков и дырявого водоканала. Да, это тоже задачи главы республики. Но нужно встроить Республику Коми в формирующуюся именно сегодня, сейчас структуру мировой транспортной и торговой системы Нового северного шелкового пути. И это тоже задача главы республики. И паводок в Ермице – это тоже задача главы республики.

– Так, а что главнее-то?

– Все главное. Жизнь человека – главное. И того, кто в Ермице лишился огорода из-за паводка, и того студента, который решает уехать из Коми в Петербург, потому что не видит здесь будущего, не видит его образа. Не видит в будущем себя, свою работу, свою семью. Сбежит, чтобы работать там в кабаке или разносить пиццу. А мог бы строить и эксплуатировать новый гигантский порт Индига.

– Вы хотите сказать, пришло время новой большой стройки? Нового БАМа? Новой Днепрогэс? Но в стране кризис, нет денег. Какая логика в этом сейчас?

– Все лучшие документы по развитию Республики Коми, Арктического региона России я нахожу в архивах. 1960-70-е годы были временем профессионалов. Но внимание, тогда не было Китая. Не было Кореи, Малайзии, Сингапура как потребителей. Не было самого большого Азиатско-Тихоокеанского рынка в мире. Не было таяния арктических льдов. И даже на том фоне наука буквально кричала: стройте железную дорогу из Сосногорска в Индигу, из Воркуты в Усть-Кару, стройте же глубоководные порты, куда будут заходить суда с большим дедвейтом (осадкой) для погрузки и транспортировки грузов по Северному морскому пути, чтобы не только сжиженный газ и нефть, но и горючие сланцы, различные руды, уголь, целлюлоза, вискоза, бокситы, удобрения, карбамиды, продукция угле- и нефтехимии и многое другое таскать в Европу, Китай, Корею, Японию. Есть такое выражение: «Хороша ложка к обеду». Тогда это было не оправдано, сегодня, я уверен, время пришло. Но есть и другая поговорка: «Быть в нужном месте в нужное время». То есть свое счастье важно не проспать.

Готовьтесь на все сто

– Таким образом, у вас есть план. С большой буквы П. Но денег нет. Что делать?

– Что делать? – это нелюбимый русский вопрос. Лучше «Кто виноват?», я шучу, конечно.

Республике Коми 100 лет в 2021 году. То есть у нас есть «пятилетка». Я совершенно искренне считаю, и коллеги из РАН так считают, и Арктический институт Китая так считает, и президент Владимир Путин это сказал, что будущее мировой сырьевой торговли – за Арктикой. Какой лучший подарок страна, Россия может в нынешних условиях сделать Республике Коми? Нет, не Ледовый дворец для «Строителя», мы сами его построим. И не праздничное шоу – шарики улетят, а проблемы останутся. Нам нужна государственная программа вхождения Республики Коми в мировую торговлю через использование возможностей СМП, дополняя его обеспечивающей наземной транспортно-логистической инфраструктурой. Только так мы можем привлечь в регион десятки новых предприятий для более высокого передела сырья. Чтобы экспортировать не только нефть, а продукцию нефтехимии, не уголь – а продукцию углехимии, не лес – а целлюлозу. Сегодня 30 процентов всех ПФХ (пластмасс) делается в мире из угля. А есть еще марганец, бокситы, дефицитные на мировом рынке гелий и вискоза. Но регион очень ограничен в вопросе развития именно промышленного потенциала слабой наземной транспортно-логистической инфраструктурой, позволяющей на коротком плече выходить в Мировой океан. Я, конечно, очень хочу, чтобы к 100-летию Республики Коми были построены железнодорожная ветка Белкомур (Пермь – Соликамск – Сыктывкар – Усогорск – Архангельск), Архангельский порт, железнодорожная ветка Баренцкомур (Пермь – Соликамск – Троицко-Печорск – Усть-Цильма – Индига) и был построен глубоководный, практически не замерзающий порт Индига. Был построен Северный широтный ход, соединяющий регионы Северо-Запада с уральскими территориями и Сибирью. Конечно, нужна железнодорожная ветка Урал промышленный – Урал Полярный. БАМ должен получить свое второе рождение. Все это потенциальная грузовая база для СМП через порты Балтики, Белого, Баренцева и Карского морей. А это принесет 100-кратную отдачу в виде налогов и десятков тысяч новых рабочих мест.

Что касается денег. Уверен, консорциум наших инвесторов, которые уже сегодня заинтересованы в том, чтобы возить по СМП даже зерно, машины, продукты глубокой переработки древесины, а также китайских и корейских инвесторов, возможно, арабских партнеров – это очень вероятный сценарий развития. И санкции тут не помешают. Наоборот, они словно подталкивают нас к этому правильному решению.

– Вы считаете такой план реальным? Уже к 100-летию?

– Есть про это хорошая китайская поговорка: «Лучший день посадить дерево был 20 лет назад. Но другой лучший день – сегодня». Нужно принять решение и начать. Русские долго запрягают.

– Хорошо, это завтра. А сегодня-то в Инте зарплату дадут? А то мы как-то унеслись мыслями в Китай.

– По Инте все посчитано. Закрыть шахту формально дешевле, чем терпеть ежегодные убытки больше миллиарда. Но закрытие шахты повлечет за собой социальные обязательства по пять-семь миллиардов рублей в течение семи-десяти лет. А необходимые инвестиции для разработки следующего угольного поля, для строительства современной обогатительной фабрики максимум до пяти миллиардов. И город продолжит жить, мы выиграем десятилетия для альтернативного будущего Инты. Но для этого сегодня нужен постоянный покупатель угля или новый собственник, который выведет предприятие на 3-3,5 миллиона тонн безопасной и рентабельной добычи. Так как сегодня этот актив не рыночный, не конкурентоспособный ни по продукции, ни по организации, то новый собственник может появиться, к сожалению, только вынужденно.

16 июня я встретился в Петербурге вместе с полпредом президента в СЗФО Николаем Цукановым с премьер-министром Дмитрием Медведевым по этому вопросу. Дмитрий Анатольевич дал необходимые поручения министру энергетики Александру Новаку в рамках определения дополнительной потребности и активизации сбыта через вынужденного инвестора. Такими партнерами могут быть ОГК-2, Интер РАО, Русский уголь или более мелкие трейдерские угольные компании. В любом случае интинский уголь имеет будущее, потому что его дешевле везти. В стоимости доставленной тонны угля транспортный тариф достигает до 70 процентов. Поэтому если мы шахту не «разбудим», то на Интинскую ТЭЦ этой зимой придется везти кузбасский уголь по 3300 за тонну вместо 1600. И это еще не все: он влажный и будет смерзаться, его второй раз придется «добывать» из вагонов. Поэтому ответ: шахту будем сохранять, зарплату платить, убытки пока терпеть.

– А как так получается, что шахта работает, а убытки огромные?

– Потому что при шахтном способе добычи угля 80 процентов себестоимости – это постоянные издержки. Так как объемы добычи и продажи катастрофически упали ниже 1,2 миллиона тонн, то появились огромные убытки. Если вернуться хотя бы к 3,5 миллиона тонн – будет «ноль». Это первоначальная цель предприятия.

– Коротко тогда и о перспективах Воркуты?

– Давайте прекратим себе лукавить и честно посмотрим в глаза действительности. Воркута сегодня уже практически превратилась в вахту. Что такое вахта? Это не только вагончики-теплушки, бутылка водки и тяжелый труд. Это когда твоя собственность на месте работы ничего не стоит. Сколько стоит квартира в Воркуте? За миллион в Воргашоре можно купить подъезд. Поэтому все думают об одном: как уехать. Это честная позиция. Но есть но. Я начал с того, что самое большое достижение молодой России – это наша сильная армия и дипломатия. Мы отодвинули от себя угрозу терроризма – конечно, уничтожать бандитов нужно в Пальмире, а не на своей земле. Мы обозначили зону своих стратегических интересов в глобальной перспективе. Для создания условий защиты наших арктических рубежей важно иметь не просто оснащенные военные базы и аэродромы, но и развитые города, которые могут выполнять функцию опорных хабов, перевалочных узлов, коммуникационных центров, центров других компетенций для всей стратегической прибрежной инфраструктуры вдоль нашего СМП. Воркута уже не «столица мира», но быть «столицей Арктики» она еще вполне может. Важно, что этот город когда-то строили лучшие люди страны. Генофонд у Воркуты сильный, есть компетентные люди в разных сферах. Было бы еще у «Северстали» больше социальной ответственности, чтобы социальный контракт носил не характер дежурного «сахарка» для дрессированного тигра. Ну сами подумайте, что такое 20 миллионов в год на социальное партнерство для города с огромной инфраструктурой и возможностями? Нужно, конечно, вложиться в инфраструктуру, провести «уборку», определиться с тем, куда стоит вкладывать силы и средства. И это тоже вопрос «Готовы ли мы к 100-летию Коми?» сегодня, потому что люди уезжают и вернуть их будет тяжело. Развитие Воркуты как опорной территории в Арктике тоже тема государственной программы.

Коми: место первых

– У вас есть места в Коми, в которых вы хотите побывать?

– О, вы спрашиваете! Я мечтаю пройти по Печоре на катере, сходить на рыбалку. В августе запланировал поход на три-четыре дня в тайгу. Хочу увидеть гору Пембой, скалы Каменки, хочу сходить на охоту на птицу. Хочу посетить место, серебряные рудники в Усть-Цильме, которые дали Петру I первое серебро для чеканки монет.

– Когда вы еще не были главой Коми, до разговора с Путиным о своем назначении, что вы знали о Коми?

– Знал, что первую российскую нефть стали добывать под Ухтой. Знал, что край огромный, красивый, водный, лесной. Потом уже здесь узнал, что и первый русский чугун – из Койгородка. Но знаете, когда я реально понял перспективы? Патриарх Кирилл в свой прошлогодний визит в республику сказал: «Даже если бы у России не было Сибири, она смогла бы прожить одной Республикой Коми». Но я скажу, может, и не в тему. Не под землей главные богатства Коми, а на земле: природа, люди и перспектива.

Фото rkomi.ru