Маршрутами трех капитанов

Сыктывкарцы могут «пройти» по следам затерянных арктических экспедиций

Книга Вениамина Каверина «Два капитана» выдержала больше сотни переизданий и дважды была экранизирована. Роман стал путеводной звездой для многих, кто выбрал профессии, связанные с освоением Арктики, а девиз главного героя «Бороться и искать, найти и не сдаваться» слышали даже те, кто не читал книгу. Но об арктических экспедициях, которые легли в основу литературного произведения, знают немногие.

У карты Арктики

С Арктикой связано немало удивительных историй. Для русского исследования Арктики трагическими стали 1912-1914 годы – тогда среди льдов и торосов пропали полярные экспедиции Георгия Брусилова, Владимира Русанова и Георгия Седова. В реальных исторических событиях не меньше тайн и загадок, чем в романе «Два капитана».

Об истории этих экспедиций сыктывкарцы могут узнать на выставке Российского государственного музея Арктики и Антарктики «Неслучайные случайности: по следам затерянных экспедиций». Экспозиция открылась 6 марта в отделе природы Национального музея Коми. На выставке собраны уникальные артефакты целого ряда музеев и организаций, в том числе и экспонаты из фондов Национального музея Коми. Но основу экспозиции составили экспонаты из фондов работающего в Санкт-Петербурге музея Арктики и Антарктики. В частности, это переписка между членами семьи, родными и друзьями исследователей. Это письмо Валериана Альбанова к матери Георгия Брусилова – Екатерине Брусиловой, письмо Ерминии Жданко к сестре Георгия Брусилова Ксении из Трондгейма.

Подлинные материалы помогут восстановить ход событий, «познакомиться» с членами экспедиций, узнать, почему все экспедиции потерпели неудачу и какое значение они имели для будущих исследований.

В 1912 году (кстати, это год гибели «Титаника») в плавание отправились сразу три русские полярные экспедиции: на судне «Святой мученик Фока» под командованием Георгия Седова, на шхуне «Святая Анна» под руководством Георгия Брусилова и на боте «Геркулес» с участием Владимира Русанова.

Экспедиция на шхуне «Святая Мария» в романе фактически повторяет сроки путешествия и маршрут «Святой Анны». Судьба литературного персонажа – штурмана «Святой Марии» Ивана Климова перекликается с событиями жизни штурмана «Святой Анны» Валериана Альбанова, участвовавшего в экспедиции Брусилова. Он стал одним из двух выживших членов команды. Сцена с письмами в самом начале романа также напоминает реальность: когда Альбанов покидал «Святую Анну», у него были с собой письма от членов экспедиции, но ни одно из них не было доставлено. Штурман опубликовал книгу «На юг, к Земле Франца-Иосифа!», благодаря которой и стало известно о трагической судьбе экспедиции Георгия Брусилова.

Чертами характера, взглядами и внешним обликом капитан Татаринов напоминает Георгия Седова. Он был сыном бедного многодетного рыбака, а к 35 годам стал старшим лейтенантом флота. В описании экспедиции капитана Татаринова использованы факты из жизни участников экспедиции Георгия Седова: поставка неподготовленных собак и припасов, невозможность найти радиста, обнаружение пропилов в обшивке судна. Врач экспедиции писал: «Солонина оказывается гнилой, ее нельзя совершенно есть. Когда ее варишь, то в каютах стоит такой трупный запах, что мы должны все убегать. Треска оказалась тоже гнилой».

Поиски экспедиции капитана Татаринова напоминают о поисках экспедиции Русанова, которая пропала без вести.

«Я знал, что в Ленинграде живет художник и писатель Николай Пинегин, друг Седова, один из тех, кто после его гибели привел шхуну «Св. Фока» на Большую землю. Мы встретились – и Пинегин не только рассказал мне много нового о Седове, не только с необычайной отчетливостью нарисовал его облик, но и объяснил трагедию его жизни – жизни великого исследователя и путешественника, который был не признан и оклеветан», – писал Вениамин Каверин.

На выставке представлены картины Николая Пинегина: «Плато полуострова Панкратьева. Новая Земля», «Северное сияние. Новая Земля», «Горный пейзаж. Новая Земля» и другие. Фотографии и кадры кинохроники показывают быт и досуг полярных исследователей: например, устройство кают-компании на пароходе «Святой Фока», зимовку на Новой Земле.

Центром выставки стала рельефная географическая карта Арктики, показывающая путь, проделанный экспедициями Русанова, Брусилова и Седова. Также здесь можно узнать о серии экспедиций «По следам двух капитанов». Первую в 2010-2011 годах организовал Олег Продан (он погиб в экспедиции 2016 года). Исследование 2020 года организовано Российским географическим обществом и Национальным парком «Русская Арктика».

Добавим, что у главного героя «Двух капитанов» Сани Григорьева тоже было несколько прототипов. Идея создания романа родилась у Каверина после встречи с молодым ученым Михаилом Лобашевым в санатории под Ленинградом в 1930-х годах. Он рассказал писателю о том, что в детстве страдал немотой, был сиротой и беспризорником, учился в школе-коммуне в Ташкенте, а потом поступил в университет и занялся наукой. Многие черты Лобашева и детали его биографии стали основой для создания образа Сани Григорьева. Еще один прототип – военный летчик-истребитель Самуил Клебанов, погибший в 1942 году. В романе после Ленинграда Саня учился в Балашовской летной школе, как и Клебанов, а затем работал там инструктором до 1933 года. Работа полярным летчиком и детали, описанные в романе, также во многом повторяют опыт Клебанова. Из его биографии писатель взял и историю полета в становище Ванокан: в пути неожиданно началась пурга, и катастрофа была неминуема, если бы летчик не использовал придуманный им тут же способ крепления самолета. Военные подвиги Сани Григорьева тоже имеют прямое отношение к боевым вылетам Клебанова, получившего во время Великой Отечественной войны два ордена.

Георгий Седов. Смерть среди льдов

Экспедиция старшего лейтенанта Георгия Седова (1877-1914) была плохо подготовлена и обеспечена. Но он до последнего дыхания стремился на Северный полюс.

Из письма Георгия Седова на имя начальника главного Гидрографического управления: «Горячие порывы у русских людей к открытию Северного полюса проявлялись еще во времена Ломоносова и не угасли до сих пор. Амундсен желает во что бы то ни стало оставить честь открытия за Норвегией и Северного полюса. Он хочет идти в 1913 году, а мы пойдем в этом году и докажем всему миру, что и русские способны на этот подвиг».

Седов направил свой план в главное Гидрографическое управление в надежде на государственное финансирование, приложив к докладной записке смету на стоимость снаряжения в 60-70 тысяч рублей. Комиссия выделить средства отказалась. Не получил Седов поддержки и в Государственной Думе, куда он отправил запрос на 50 тысяч рублей. Тогда энтузиаст взял отпуск на два года и организовал сбор добровольных пожертвований на экспедицию через газету «Новое время». 10 тысяч рублей внес частным образом император Николай II, 20 тысяч рублей выдал в кредит совладелец газеты Михаил Суворин. Прочие жертвователи, среди которых был и знаменитый норвежский полярник Фритьоф Нансен, добавили в копилку экспедиции еще около 12 тысяч.

После этого Седов начал подготовку к экспедиции. Неудачи продолжали его преследовать. В зафрахтованном парусно-паровом судне «Святой мученик Фока» была течь, из-за его малой грузоподъемности пришлось оставить в порту часть продовольствия и оборудования. Поставленное купцами снаряжение и провиант оказались испорченными, большая часть собак – необученными дворнягами. Морское министерство не отпустило в экспедицию радиста. Уволились помощник капитана, штурман, механик, помощник механика и боцман. Экспедицию задерживали в порту чиновники. В результате всех проволочек судно вышло намного позже, чем планировалось. Покинув Архангельск, капитан дал судну новое имя в честь спонсора экспедиции – «Михаил Суворин», что, по мнению моряков, было плохой приметой. Седов планировал дойти до Земли Франца-Иосифа и, переждав два зимних месяца, отправиться к полюсу. Но вставать на зимовку пришлось на Новой Земле. Когда в 1913 году корабль освободился ото льда, он дошел до Земли Франца-Иосифа, где пришлось зазимовать второй раз. У полярников началась цинга, кончались запасы продовольствия и угля.

Казалось бы, нужно возвращаться, но 2 февраля 1914 года заболевший Седов вместе с матросами Григорием Линником и Александром Пустошным на трех собачьих упряжках пошли к Северному полюсу – до него было около 900 километров пути. При этом продовольствия на обратный путь просто не хватило бы.

В дороге Седов, уже страдающий цингой, заболел жестоким бронхитом. Через неделю он не мог идти самостоятельно, приказал привязать себя к нартам и тащить к полюсу. Матросы, видя, как болезнь неотвратимо убивает капитана, уговаривали его повернуть назад. Но Седов упрямо продвигался вперед. В руках он держал компас – следил, чтобы Линник и Пустошный не повернули к югу.

Но полюса Седов не достиг. Он умер 20 февраля. Матросы похоронили его на острове Рудольфа, положив в могилу российский флаг, который капитан надеялся поставить на Северном полюсе. «С большим трудом добрались до близ расположенной земли и похоронили Седова, сделав крест из двух сколоченных лыж. Могилы мы не могли вырыть, а обложили замерзший труп камнями», – из протокола допроса Григория Линника.

6 марта 1914 года Линник и Пустошный вернулись к шхуне, стоявшей в бухте Земли Франца-Иосифа. Их заподозрили в убийстве капитана, но они доказали свою невиновность.

На обратном пути топлива для паровой машины судна не хватало, пришлось пустить на дрова мебель, палубные надстройки и переборки. До рыбацкого становища Рында, расположенного на севере Кольского полуострова, «Святой Фока» дошел полуразобранным. Оттуда полярники отправились до Архангельска на пассажирском пароходе «Император Николай II» за счет капитана этого судна – денег ни у кого из них не было. Вместе с экипажем «Святого Фоки» прибыли два человека, которых седовцы подобрали на острове Флоры. Это были штурман Валериан Альбанов и матрос Александр Конрад. Лишь они двое вернулись из другой полярной экспедиции – Георгия Брусилова.

Георгий Брусилов. Пропавшая шхуна

Георгий Брусилов (1884-1914 или позже) – российский исследователь Арктики, лейтенант флота, участник русско-японской войны 1904-1905 годов. В 1909-1910 годах Брусилов участвовал в экспедиции на ледокольном пароходе «Вайгач», который вместе с «Таймыром» должен был пройти по Северному морскому пути с востока. Но тяжелые льды за Беринговым проливом не позволили достичь цели: руководитель экспедиции полковник Сергеев принял решение повернуть назад. В 1912 году Брусилов задумал повторить попытку самостоятельно, только в обратном направлении: с запада на восток. Он убедил свою тетушку Анну вложить деньги в организацию акционерного зверобойного общества. Женщина выделила племяннику 90 тысяч рублей, и он купил старое китобойное судно «Пандора», которое переименовал в «Святую Анну» (видимо, в честь тетушки).

Целью экспедиции на паровой шхуне «Святая Анна» было пройти Северный морской путь. Родственница, спонсировавшая экспедицию, была недовольна, что Брусилов приобрел шхуну на свое имя. В результате она заключила с ним договор, жесткие условия которого похожи на обязательства капитана Татаринова перед братом Николаем. Требование женщины убрать из предприятия мелких акционеров привело к тому, что трое пайщиков, среди которых были гидролог и врач, в последний момент отказались участвовать в экспедиции. Списались с корабля старший механик, штурман и несколько матросов, пришлось впопыхах набирать новых. В итоге из 24 человек экипажа только семеро были профессиональными моряками. Роль медика экспедиции взяла на себя племянница начальника главного Гидрографического управления Михаила Жданко Ерминия, окончившая курсы медсестер. Она оказалась на судне случайно – была пассажиркой на первом этапе плавания вокруг Скандинавии. Двадцатидвухлетняя девушка стала членом арктической экспедиции, из которой ей не суждено было вернуться.

Шхуна «Святая Анна» вышла из Санкт-Петербурга 10 августа 1912 года, дошла до Югорского Шара, прошла в Карское море и практически пересекла его, подойдя к Ямалу. Но в девяти километрах от полуострова в сентябре судно вмерзло в лед. Команда была готова к зимовке и занялась метеорологическими наблюдениями, сбором плавника для топлива, фотосъемкой побережья. Провизии было достаточно, ничто не предвещало беды. Но 28 октября ледяное поле, в которое вмерзла шхуна, оторвало от прибрежного льда и потащило на север. Нужно было обогнуть Ямал и остров Белый, чтобы выйти к Енисею. Однако Обь-Енисейское сточное течение несло корабль далеко на север. Впереди было два года дрейфа.

Неизвестная болезнь поразила две трети экипажа. Ерминия самоотверженно ухаживала за пациентами, среди которых оказался и капитан корабля. Капитан выздоровел только весной. Летом 1913 года шхуна оставалась вмороженной в лед и по-прежнему дрейфовала в сторону севера. Топлива и провизии становилось все меньше.

Судно уходило все дальше от Большой земли. В апреле 1914 года Альбанов вместе с группой из тринадцати человек покинул шхуну, чтобы совершить переход по дрейфующим льдам до острова Флоры на Земле Франца-Иосифа. Один за другим гибли и пропадали люди. Дорога заняла три с лишним месяца – через торосы, полыньи, ледяные поля. В итоге из всей группы выжили только штурман Валериан Альбанов и матрос Александр Конрад, которых подобрала возвращавшаяся экспедиция Георгия Седова.

Капитан Брусилов не хотел покидать судно. Он рассчитывал, что летом 1915 года корабль выйдет к островам Шпицбергена или на чистую воду в районе Гренландии. Однако он не противился решению Альбанова, это к тому же позволяло сэкономить скудные запасы провизии.

Существовала версия, что штурман Альбанов решил покинуть шхуну из-за конфликта с Брусиловым, который мог произойти из-за Ерминии. В 1917 году Альбанов пережил нервный срыв и оставил военную службу, а в 1919-м он скончался.

Участь оставшегося на судне экипажа во главе с Брусиловым осталась загадкой – «Святая Анна» исчезла, ее поиски ни к чему не привели. Корабль мог погибнуть, раздавленный льдами. Он мог сгореть, и в этом случае люди замерзли где-нибудь во льдах. Возможно, расчет капитана оправдался, и шхуна вырвалась на чистую воду. Но к этому времени уже началась Первая мировая война, а у немецких офицеров был приказ: топить все русские корабли. А может, корабль до сих пор дрейфует среди северных льдов.

Только в 2010 году были обнаружены следы экипажа «Святой Анны». В романе «Два капитана» шхуна «Святая Мария» тоже дрейфует во льдах, и спастись удается только нескольким матросам во главе со штурманом Климовым. Они сохранили письма, которые в свое время не достигли адресатов. Эти письма нашел и запомнил в детстве Саня Григорьев, загоревшись идеей разгадать тайну гибели экспедиции «Святой Марии».

Оказавшись на Большой земле, Альбанов переслал в Гидрографическое общество все документы, которые передал с ним капитан Брусилов. Но личных писем от членов экспедиции не было. Версий несколько: капитан мог передать их не со штурманом, а с одним из доверенных матросов, который погиб. Звучало и предположение, что они могли быть уничтожены, чтобы скрыть причины конфликта. Тема пропавших писем тоже нашла отражение в романе.

Владимир Русанов. Исследователь Коми края

Третья экспедиция, которая легла в основу романа, тоже отправилась на север в 1912 году. Ее начальником был молодой геолог Владимир Русанов (1875-1913). Он почти два года отбывал политическую ссылку в Коми крае и внес заметный вклад в его изучение. В Вологодскую губернию под надзор полиции Владимир с молодой женой Марией был выслан летом 1901 года. До весны 1902-го Русанов пробыл в Вологде, а затем его направили в Усть-Сысольск, где он работал статистиком уездной земской управы. Для сбора статистического материала совершил несколько поездок по территории края. Маршрут его первой поездки в конце лета 1902 года начинался от села Помоздино и шел вверх по Вычегде на север, в район нынешних Ухты и Сосногорска.

1903 год Русанов посвятил Печоре. «Мне пришлось проплыть по ней две тысячи верст от стремнин и порогов ее лесистых верховий до устья, где необъятная ширь реки почти незаметно смешивается с волнами Ледовитого океана», – писал он. От устья Печоры экспедиция морем добралась до Архангельска. Русанов подготовил несколько отчетов и докладов о географии исследованных им районов, об изыскании нового водного пути между Печорским и Волжско-Камским бассейнами, о хозяйственной деятельности коми-зырян. Исследователь фиксировал признаки различных полезных ископаемых, встречавшихся в Коми крае. На притоке Ижмы – реке Седъю – Русанов обнаружил пещеру с артефактами каменного века и эпохи бронзы, которые передал в вологодский музей. Весной 1903 года после окончания усть-сысольской ссылки Русанов с женой уехали учиться в Париж. Но там Мария умерла. Владимир изучал геологию в Парижском университете. В 1907 году в Париже вышел его очерк «Зыряне».

Всестороннему исследованию Новой Земли Русанов посвятил четыре года. Помимо сделанных здесь открытий в области географии, геологии и палеонтологии, он изучал возможность судоходства между Архангельском и Сибирью, предложил свой проект по организации Северного морского пути. В 1907-1908 годах совершил первый сухопутный поход по Новой Земле. В следующем году вернулся и продолжил геологические исследования, обнаружив немало полезных ископаемых (в частности, каменный уголь). Помимо этого он решил выяснить условия морского пути вдоль западного побережья и прошел на шлюпке от губы Крестовой до полуострова Адмиралтейства. В 1910 году на борту «Дмитрия Солунского» обошел вокруг всего северного острова Новой Земли. В 1912 году Русанова назначили начальником экспедиции на Шпицберген, откуда он и отправился в свое смелое плавание на восток.

Его экспедиция была подготовлена лучше, чем экспедиции Седова и Брусилова. Провизии запасли на полтора года, что вполне достаточно для одной зимовки. Топлива тоже хватало. Из Александровска-на-Мурмане (ныне Полярного) участники экспедиции отплыли на небольшом зверобойном корабле «Геркулес».

Основной целью экспедиции было закрепление за Россией угольных месторождений на архипелаге Шпицберген. И эту задачу Русанов выполнил. Экспедиция вышла в путь 9 июля 1912 года и 16 июля достигла Шпицбергена. К началу августа путешественники закончили выполнение официальной программы: двадцать восемь заявочных знаков, поставленных Русановым, закрепляли за Россией право на разработку угля на Шпицбергене и обеспечили страну топливом для Северного флота на долгие годы. Можно было возвращаться, но у исследователя были другие планы.

Отправив на Большую землю трех членов экипажа с документами и отчетами о проделанной работе, результатами научных исследований и собранными коллекциями с палеонтологическими, зоологическими и ботаническими образцами, начальник экспедиции повернул на восток – к Карскому морю. В качестве врача с ним в опасное путешествие отправилась невеста – француженка Жюльетта Жан-Сессин. «Геркулес» благополучно добрался до Маточкина Шара, откуда на материк 18 августа 1912 года ушла последняя телеграмма: «Юг Шпицбергена, остров Надежды. Окружены льдами, занимались гидрографией. Штормом отнесены южнее Маточкина Шара. Иду к северо-западной оконечности Новой Земли, оттуда на восток. Если погибнет судно, направлюсь к ближайшим по пути островам: Уединения, Новосибирским, Врангеля. Запасов на год. Все здоровы. Русанов».

И больше об экспедиции не было никаких известий. Следы экспедиции Русанова обнаружились там же, где и следы «Святой Марии» в романе Каверина, – у берегов Таймыра. На одном из островков в 1934 году топограф Михаил Цыганюк нашел обрывки одежды и рюкзака, патроны, фотоаппарат «Кодак», именные часы и документы матросов. После этого выяснилось, что другой топограф – Гусев видел на одном из островов архипелага Мона обложенный камнями столб, надпись на котором гласила «Геркулесъ, 1913». Видимо, выйдя в Карское море, команда встала на зимовку. Весной члены экспедиции дошли до острова Геркулес, но донесение оставлять не стали – впереди было лето, и они планировали отправиться дальше. Однако запасы провизии и топлива подходили к концу, и члены экспедиции, судя по всему, попробовали дойти до людей, направляясь в сторону Енисея. Никто не дошел.

Память о Владимире Русанове увековечена не только в его родном Орле, в Москве, Мурманске, Архангельске, Северодвинске, но и в Республике Коми. В Печоре в 1967 году открыли памятник Русанову, а в 1974 году в Троицко-Печорском районе бывший лагерный поселок Судострой переименовали в Русаново.

Артур АРТЕЕВ

Фото автора