Александр Хамицевич: «Приговор суда должен быть не «жалостливым», а справедливым»

В прошлом году самоизоляция из-за пандемии изменила работу даже традиционно консервативных институтов общества. О том, как в этот непростой для всей страны период осуществлялось правосудие, «Республике» рассказал председатель Верховного суда Коми Александр Хамицевич.

– В прошлом году после введения режима самоизоляции суды работали в ограниченном режиме. Но при этом появилось большое количество административных дел новой категории – связанных с нарушением ограничений, введенных из-за пандемии. Это и неиспользование масок в общественных местах, и нарушение режима самоизоляции, и прочие «ковидные» нарушения. Работы все-таки стало меньше или больше?

– Меньше, но незначительно, в среднем на пять процентов. Несмотря на действовавшие ограничения, мы фактически рассмотрели почти то же количество дел, что и в 2018, 2019 годах.

Год, тяжелый для страны, был тяжелым и для судебной системы. У нас тоже были заболевшие: и судьи, и сотрудники аппарата судов. Мы вынуждены были часть сотрудников, которые находились в контакте с инфицированными коронавирусом, отправлять на самоизоляцию. Но те, кто оставался работать, справились с возросшей нагрузкой и поставленными задачами, за что коллегам огромное спасибо.

В начале года, когда вводились ограничения, Верховный суд России совместно с Советом судей страны приняли два постановления: от 18 марта и 8 апреля 2020 года. В этих постановлениях даны рекомендации о работе судов в новых обстоятельствах. Первое постановление ограничивало круг дел, которые мы рассматривали. У нас есть категории дел неотложного характера, административные материалы, где в качестве вида наказания предусмотрен административный арест. Есть уголовные дела, во время расследования которых обвиняемые содержатся под стражей, есть ходатайства органов предварительного расследования об избрании меры пресечения – это заключение под стражу, домашний арест, продление их сроков. Мы все это должны незамедлительно рассматривать. Поэтому суды какое-то время рассматривали ограниченное количество материалов.

Потом, несмотря на введенные ограничения, стали рассматривать все больше и больше дел, почти в обычном режиме. Но вынуждены были ограничить доступ в суды посетителей. В первую очередь это связано с тем, что залы у нас не такие большие, и соблюдать введенные ограничения, социальную дистанцию полтора метра, было крайне сложно.

Уголовные дела мы могли рассматривать с использованием видеоконференцсвязи (ВКС). Если подсудимые находятся в следственных изоляторах, в учреждениях УФСИН, там есть видеоконференцсвязь, поэтому нет необходимости доставлять граждан в суд. Применялась ВКС и при рассмотрении административных и гражданских дел.

По гражданским делам, если стороны возражали против рассмотрения дела в их отсутствие, судебные заседания откладывались. Когда граждане получили возможность посещать суды, дела стали рассматриваться оперативнее.

В какой-то период мы принимали заявления граждан только по почте или через интернет-приемную. Не у всех была возможность подать заявление таким образом, кто-то не пожелал использовать эти способы для обращения в суды. Поэтому количество поступивших и, соответственно, рассмотренных дел незначительно снизилось.

Тем не менее за 12 месяцев 2020 года суды республики рассмотрели 7,9 тысячи уголовных дела, свыше 280 тысяч гражданских и административных дел, 86,5 тысячи дел об административных правонарушениях и порядка 112 тысяч материалов. Это достаточно большая цифра. Если в Коми заметно небольшое снижение, то в целом суды России рассмотрели свыше 31 миллиона дел, при этом гражданских дел на два миллиона больше, чем в 2019 году.

Открытость и прозрачность правосудия предполагает широкое информирование общественности о судебной деятельности. Представители средств массовой информации всегда проявляли интерес к судебным процессам – как уголовным, так и гражданским. Но в период самоизоляции был по объективным причинам ограничен доступ журналистов на заседания. При этом, учитывая важность открытости и прозрачности правосудия, пришлось искать новые формы работы. Была создана объединенная пресс-служба судов республики. Суды направляют туда информацию о рассмотренных делах, она доступна журналистам, которые могут получать комментарии и рассказывать читателям о том, что происходит в судах. Сыктывкарский городской суд в период самых жестких ограничений провел прямую видеотрансляцию заседания суда. К сожалению, даже у суда столицы Коми нет технической возможности проводить такие видеотрансляции регулярно.

– Судебная хроника вызывает живой читательский интерес и горячие отклики. Например, в период самоизоляции были жаркие споры о законности наказания за «ковидные» административные правонарушения. Как вы относитесь к таким обсуждениям?

– Каждый имеет право на выражение своего мнения в той форме, которая не противоречит действующему законодательству. Я стараюсь отслеживать комментарии к публикациям о судебных процессах, знаю, что не все с пониманием встретили введение наказания в виде штрафов за нарушения «ковидных» ограничений. Но судьи – только исполнители закона, мы его не принимаем, это компетенция законодательной власти.

Составляют материалы об административном правонарушении должностные лица правоохранительных органов, полиции. Эти материалы направляются в суд, суды их рассматривают, оценивают, действительно ли было это правонарушение. Если было, то выносится соответствующее наказание, предусмотренное законом. Если не было, производство по делу прекращается.

Я всегда говорю, что можно не соглашаться, критиковать работу судебной системы республики, нашу мировую юстицию, федеральные и городские суды, но всегда есть возможность оспорить их решения в вышестоящей судебной инстанции, в этом мы никому не препятствуем. Есть возможность подачи апелляционных, кассационных жалоб в вышестоящие инстанции.

Республика Коми входит в третий кассационный округ наряду с другими регионами Северо-Запада – это Карелия, Архангельская, Вологодская, Калининградская, Ленинградская, Мурманская, Новгородская, Псковская области, Санкт-Петербург, Ненецкий автономный округ. По количеству рассмотренных дел и поступивших жалоб в Третий кассационный суд, расположенный в Санкт-Петербурге, Коми входит в лидеры. Так, Третий кассационный суд подводил итоги работы за первый квартал 2021 года. Они рассмотрели в порядке кассации около 256 уголовных дел от судов всего округа. Уголовных дел из Коми было 106, то есть без малого половина. Довольно большое количество судебных решений по гражданским и административным делам обжалуется. Но по стабильности и качеству судебных решений Коми находится в середине списка из одиннадцати регионов СЗФО, в том числе и по итогам 2020 года. Отмечу, что высокая стабильность решений у нас по административным делам.

Если говорить о «ковидных» нарушениях, в ряде случаев суды не соглашались с административным органом в части привлечения лица к ответственности. Факт правонарушения должен быть доказан, и я полагаю, что судьи республики объективно подходили к этому вопросу.

– Очень часто обсуждаются вынесенные приговоры по уголовным делам: кто-то считает наказание слишком жестким, кто-то – слишком мягким. А были ли случаи, когда приговор, вынесенный в Коми, вызывал внутренний протест у вас?

– В большинстве случаев я прекрасно понимаю, почему было принято то или иное решение. Иногда, когда читаешь комментарии в интернете, хочется рекомендовать комментаторам открыть Уголовный кодекс России и посмотреть, какое наказание можно назначить в том или ином случае, какую меру пресечения избрать в соответствии с законом. А потом уже критиковать суды за то, что «мало дали» или вообще ничего не дали.

Хотя иногда я с критиками соглашаюсь. В первую очередь это касается назначения наказания. Возможно, я жесткий человек. Но считаю, что в законе нет такого понятия «жалостливый» приговор, есть приговор законный, обоснованный и справедливый. А справедливым он должен быть со всех точек зрения. И общество оценивает работу судей по конкретному результату – по степени справедливости, то есть по соответствию назначенного наказания характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного.

Я, например, не понимаю, почему за убийство дают шесть-семь лет. Санкция части 1 статьи 105 УК РФ – от шести до пятнадцати лет лишения свободы. Правда, при наличии различных смягчающих обстоятельств и отсутствии отягчающих этот срок не может превышать 10 лет. Но преступник лишил человека жизни, наказан семью годами лишения свободы, может освободиться условно-досрочно. Это справедливо? Никогда не соглашусь. Родственникам жертвы такой приговор тем более кажется несправедливым. Но если такой приговор не обжалуется, он вступает в законную силу, рассуждать о его незаконности было бы неправильно. Если же есть жалобы потерпевшей стороны, представление прокурора, вышестоящие инстанции проверяют его на предмет в том числе и справедливости. Могу отметить, что в практике апелляционной инстанции Верховного суда Республики Коми есть неоднократные примеры усиления наказания виновным лицам при наличии поводов и оснований для этого.

У нас долго обсуждалась проблема бытового насилия и наказания за него. Сейчас эта тема снова на пике актуальности. Напомню, сначала бытовое насилие декриминализировали, сделали административным правонарушением. Уголовно наказуемо лишь второе деяние, это преступление, предусмотренное ст. 116.1 УК РФ, да и то это дело частного обвинения. Что это значит?

Например, «кухонный боксер» ударил жену, его привлекли к ответственности за совершение административного правонарушения. Судья может наказать нарушителя и административным арестом. Потом нарушитель вернется домой – к жене. Если опять поднимет на нее руку, она, если захочет, напишет заявление в полицию. Но, поверьте, у нее может быть много причин этого не делать, так и будет терпеть, особенно если понимает, что изолировать ее супруга мы не сможем. Если взять статью 116.1 (побои) или ч.1 статьи 115 УК РФ (причинение легкого вреда здоровью без квалифицирующих признаков), там такого вида наказания, как лишение свободы, нет. Получается, что за административное правонарушение суд может наказать административным арестом на определенный срок, а за повторное избиение судья может назначить в качестве наказания только штраф, обязательные или исправительные работы. И осужденный опять вернется в семью. Так что в ряде случаев, если потерпевшая даже и напишет сгоряча заявление, то, поразмыслив, передумает и заберет его или при рассмотрении дела судом по существу примирится с обвиняемым, а в этом случае дело подлежит прекращению.

По моему мнению, эту проблему надо решать по-другому, менять законодательство. Уже есть инициатива Верховного суда России о том, чтобы эту категорию дел сделать делами не частного, а частно-публичного обвинения. В таком случае если потерпевший подал заявление, то пути назад уже нет, уголовное дело будет возбуждено, расследовано и направлено мировому судье на рассмотрение, и прекращению за примирением сторон оно не подлежит.

Если говорить в целом о назначенных наказаниях, то из 5045 оконченных за год районными и городскими судами уголовных дел 4236 дел окончено с вынесением приговора – это 86 процентов. Часть дел прекращается по различным основаниям. Осуждено 4609 лиц, оправдано 31. Количество оправдательных приговоров возросло, по сравнению с 2019 годом – в три раза. Суды не согласились с тем, что то или иное преступное деяние, инкриминированное обвиняемому, было доказано, посчитали, что в действиях подсудимых нет состава преступления.

2004 лица, или 43 процента осужденных, приговорены к лишению свободы. Этот показатель не изменился, в 2019 году тоже 43 процента осужденных лишились свободы. Как правило, это лица, ранее судимые, отбывавшие наказание в виде лишения свободы, в действиях которых имелся рецидив преступлений, и вновь осужденные за тяжкие и особо тяжкие преступления.

– Немало нелестных отзывов о судопроизводстве звучит, когда человек, совершивший преступление, вызвавшее большой общественный резонанс, на время следствия не изолируется от общества, а получает какую-нибудь «несерьезную» меру пресечения – например, запрет совершения определенных действий. Если это человек с высоким социальным статусом, возникают версии о некоторой предвзятости судьи.

– Есть категория дел, по которым в силу требований закона нельзя избрать меру пресечения в виде заключения под стражу (положения частей 1, 1.1, 2 ст. 108 УПК РФ). Это и совершение впервые преступлений небольшой тяжести, если лицо не скрывается, не препятствует следствию, преступления, предусмотренные ст. 159.1-159.3, 159.5, 159,6, 160, 165, 201 УК РФ (мошенничество, присвоение и растрата), если они совершены в сфере предпринимательской деятельности, а также по ряду других статей, приведенных в ч.1.1 ст. 108 УПК РФ. Суды, вынося то или иное решение по ходатайству об избрании меры пресечения, руководствуются требованиями закона. Да, такое решение может кому-то не нравиться, я вполне допускаю это, оно может не находить понимания в обществе, но тогда надо менять законодательство. Могу отметить, что на протяжении последних четырех лет количество лиц, которым суды избирают меру пресечения в виде заключения под стражу, фактически находится примерно на одном и том же уровне – порядка 800 таких решений, хотя ранее их было до 1200.

– Можно ли сказать, что пандемия дала толчок к развитию судопроизводства с использованием видеоконференцсвязи?

– Это было неизбежно в любом случае. Может быть, процесс шел бы не такими быстрыми темпами. Например, мировые судьи по видеоконцеренцсвязи рассмотрели 2543 дела, хотя в 2019 году – всего 408 дел. И это притом что на судебных участках нет ВКС, мировые судьи использовали возможности городских и районных судов.

Вообще же, как только закон позволил рассматривать в апелляции дела с применением ВКС, Верховный суд Коми сразу ушел от личного присутствия участников процесса. Это было еще до пандемии. Видеоконференцсвязь прежде всего приводит к сокращению расходов на доставление обвиняемых в суды из СИЗО и колоний, к снижению количества жалоб на условия перевозки, питание.

Пандемия способствовала увеличению количества дел об административных правонарушениях, рассмотренных по ВКС. МВД обеспечило в отделах полиции возможность участия лиц, привлекаемых к административной ответственности, в судебном заседании посредством видеоконференцсвязи. Это позволило избежать перевозок задержанных в суды и снизить возможность заражения.

Пандемия, безусловно, повлияла на развитие дистанционных форм общения, и не только видеоконференцсвязи. Сейчас обсуждаются различные законопроекты, предусматривающие использование для общения определенных программ, применяемых гражданами в повседневной жизни.

– Мировые судьи Коми даже на общероссийском уровне лидируют по нагрузке. По итогам 2020 года это лидерство сохраняется?

– К сожалению, да. В республике вообще очень высокая нагрузка на судей, нагрузку мировых судей можно назвать запредельной, они все последние годы в тройке лидеров по России. За прошлый год на рассмотрение в мировую юстицию поступило свыше 250 тысяч гражданских и административных дел, 2,8 тысячи уголовных дел, почти 70 тысяч дел об административных правонарушениях. Среднемесячная нагрузка на мирового судью по итогам года составляла почти четыре уголовных дела в месяц, 356 гражданских и административных дел и 96 дел об административных правонарушениях. В среднем 460 различных дел и материалов на одного мирового судью в месяц.

У нас есть судебные участки, где нагрузка почти в два раза выше среднего: это Ухта, Воркута и Сыктывкар. Например, средняя нагрузка мирового судьи Пионергорского судебного участка Ухты в месяц – около 800 дел. Если раньше традиционно больше всех «доставалось» мировым судьям Воркуты, то в последний год запредельная нагрузка ложится на мировых судей Ухты, и Верховный суд Коми вместе с министерством юстиции работает над решением этой проблемы. В Ухте будет создан один дополнительный, седьмой, судебный участок, чтобы хоть немного сократить нагрузку на мировых судей.

– А из-за чего так активно «судятся» жители республики? Насколько удовлетворяются их иски?

– В структуре исков, которые рассматривались мировой юстицией, стопроцентно были удовлетворены иски по оплате труда, о расторжении брака, о взыскании алиментов на содержание детей, сумм по договорам займа и кредитным договорам. Почти стопроцентно удовлетворены иски о взыскании платы за жилую площадь и коммунальные ресурсы. В Коми рассмотрели более 142 тысяч таких дел. В основном в Воркуте, Инте. Жители этих городов уезжают за пределы республики, коммунальные платежи не вносят.

Беседовала Людмила ВЛАСОВА

Фото Верховного суда Коми