Труды и жизнь природного зырянина Андрея Цембера

Среди юбилеев этого года в Коми практически незаметно прошла одна дата – 11 марта исполнилось 145 лет со дня рождения выдающегося краеведа, исследователя коми языка, фольклора и истории Андрея Цембера. Личность незаурядная, один из ярких представителей коми национальной культуры начала прошлого века, он стал основателем Усть-Сысольского краеведческого музея, Коми областного архива, был издателем и составителем первых литературных сборников коми фольклора и «Русско-зырянского словаря».

Потомок ссыльного поляка

О жизни краеведа можно узнать из его дневников, которые он вел много лет. «Была елка в приходском училище…» – так 2 января 1904 года начинается первый дневник Цембера. И дальше он ведет летопись своей жизни на протяжении 32 лет. Не исключено, что дневники он вел и до 1904 года, но они просто не дошли до наших дней.

Сейчас пожелтевшие рукописи хранятся в Национальном архиве Коми, где с ними можно ознакомиться. В них подробнейшим образом описана жизнь «среднего по способностям и по разуму человека, жившего в эпоху пролетарской революции» (так сам себя охарактеризовал автор), пережившего «окаянные дни» революции, гражданской войны, становление советской власти и репрессии.

«Пишу по выходным дням. Для кого? Больше для себя… А вдруг мое письмо сохранится на долгие годы и интересующийся стариной человек их прочитает…» – обращается к себе автор дневников.

Если прочитать его записи, то складывается противоречивый образ. С одной стороны, это мелочный мещанин, который знает цену каждой копейке, часто ссорится с окружающими и родными, брюзжит по любому поводу, постоянно жалуется на свое слабое здоровье и сетует на старость. С другой – это умный, наблюдательный человек, который искренне интересуется коми языком и культурой, здраво оценивает себя и радикальные перемены в стране. Ценность его дневников еще в том, что они содержат подробное описание бытовой жизни Усть-Сысольска – Сыктывкара первой трети прошлого века. Подробно описана и погода: как выпал снег, какой был дождь и когда укрепился на реке лед. Горожанин Цембер с увлечением занимался своим огородом и парниками: сажал картошку, огурцы, тыкву, морковь, редьку, капусту, свеклу, редис, укроп, чеснок, брюкву.

Несмотря на свою европейскую фамилию, Андрей Цембер всегда считал себя «природным зырянином». В принципе с учетом того, что его бабушка и мать были зырянками, это утверждение вполне имеет право на существование.

В автобиографии он пишет, что его прадед по отцу Бернард – поляк-католик, жил на западе Польши, в городке Калиш. Бернард был весьма богатым помещиком, и одних только свиней имел до двух тысяч голов. Дед – офицер польской гвардии Ксаверий Цембер и семеро его братьев принимали активное участие в польском восстании 1830 года (отец уроженца Вятки писателя Александра Грина – Стефан Гриневский – также был сослан на север за участие в польском восстании 1863 года).

Временами свое польское происхождение автор дневников сам же подвергает сомнению. Так, в одной из автобиографий, поначалу написав «происхождение я имею польско-еврейское», затем оставляет только «еврейское». Этот факт, вероятно, объясняется тем, что в 20-е годы прошлого века наблюдалось обострение политических отношений с Польшей, и считаться евреем было как-то спокойнее. Но позднее, попав во время войны в немецкую оккупацию, Андрей Цембер считал себя поляком и зырянином.

Братья Ксаверия почти все погибли, а сам он был сослан в северный угол империи. В Усть-Сысольске высокий и сильный поляк служил рядовым солдатом. Он подрабатывал сапожником, а в 1837 году женился на «солдатской девице», зырянке из Кочпона Парасковье Конюховой. Их сын Андрей, в свою очередь, женился на зырянке Екатерине Комлиной. Отец Андрея Андреевича Цембера служил у купцов Савинцовых, собирал деньги с винных лавок. Вскоре после женитьбы он спился и, потеряв доходную должность, служил писарем. Но и с этой работы его частенько увольняли из-за пьянства. Большое семейство с шестью детьми порой просто прозябало в нищете.

«Мальчишкой лет 9-12 я ходил собирать милостыню слепой Матрене, старушке, жившей вместе с нами. Мне подавали ломти хлеба, и, обойдя десяток дворов, я шел с добычей домой. Хлеб делился поровну – половину Матрене, остальное съедали сами», – вспоминал в своих дневниках краевед.

Голодное детство сказалось на его характере. Он всегда скрупулезно отмечал в дневнике все свои расходы и покупки.

«Жена отдала Старцеву водку. Большая неприятность», – посетовал он 24 мая 1904 года.

Благодаря своей экономности к 1904 году Цембер сумел скопить три тысячи рублей для того, чтобы занять выгодную должность сборщика денег в казенных винных лавках Усть-Сысольского уезда, а через три года после этого стал членом Российской биржевой артели. Но после революции снова наступил период бедности, и осенью 1918 года уже его сын Юрий ходил «собирать кусочки».

Поражают в дневниках подробные описания того, как и куда их автор выносил «ночное золото» из отхожего места. Особенно интересны эти записи в контексте. Например, 7 и 8 ноября 1918 года он пишет: «Праздновали годовщину Октябрьской революции. Заправилами в Усть-Сысольске – почти все солдаты бывшей русской армии. 9 и 10 ноября выносил сортир и помойную яму. Из сортира вывез около 30 кадок «золота», из помойной ямы 25 кадок».

Даже через несколько дней после самоубийства одного из сыновей в ноябре 1929 года он снова пишет, что «выносил из выгребной ямы «ночное золото» ведрами с 8 утра до 12 часов дня. Вынес 90 ведер. Вечером исключили из партии, не знаю, что будет дальше».

«Целый день какая-то беспричинная тоска», – отметил он 5 мая 1931 года. На страницах дневников сквозит внутренняя грусть и тревога за здоровье, которая рефреном проходит через все дневники: «15 апреля. Болит грудь. Заметно сильно лезут волосы. В бороде давно замечал седые волосы. В 30 лет состарился!» – ужасался он уже в 1904 году. Тем не менее после этого прожил он еще более полувека и умер в почтенном возрасте – в 85 лет.

Ученый и педагог

Но вряд ли рачительный мещанин, скупо подсчитывающий расходы и мнительно следящий за своим здоровьем, стал бы интересен потомкам. У Андрея Цембера была и другая жизнь, благодаря которой он и вошел в историю. Окончив Усть-Сысольское городское училище, а затем Тотемскую учительскую семинарию, он в начале XX века занялся научной работой. В 1901 году после знакомства с приезжавшими в Усть-Сысольск финскими учеными Цембер сам всерьез увлекся изучением коми фольклора, истории и языка. Повлияли на него профессор из Гельсингфорсского университета – лингвист Ирье Вихман и квартировавший у Цембера финский этнограф Уно Сирелиус. Профессор Будапештского университета Рафаэль Фокош Фукс, приезжавший в Усть-Сысольск в 1912 и 1913 годах, назвал Цембера «единственным работником зырянского края в области этнографии и краеведения». В 1903 году Цембер опубликовал первую рецензию на книгу Григория Лыткина, через пять лет – несколько краеведческих статей в местной газете. В 1910 году вышел его «Русско-зырянский словарь» содержащий четыре тысячи слов. Экономный краевед и здесь все просчитал и получил доход.

«Словарь обошелся мне в 100 рублей, не считая труда, – пишет он. – Израсходованные деньги в конце этого же года выручил». В том же году он издал отдельной книжкой поэму Михаила Лебедева «Кӧрт Айка» (но эта книга принесла издателю убыток на сорок рублей) и организовал местное отделение Архангельского общества изучения Русского Севера (возглавлял его шесть лет). Через год его усилиями был открыт первый в Коми краеведческий музей, экспонатами которого стали найденные в речке Дырнос череп и кости мамонта.

Летом 1909 года крестным отцом сына Андрея Цембера Юрия стал профессор Петербургского психоневрологического института Каллистрат Жаков.

В 1913-1914 годах Цембер опубликовал два сборника коми фольклора. Во второй том вошли также стихи коми поэтов. В 1921 году краевед сдал в Коми книжное издательство подготовленный им новый «Русско-зырянский словарь», в котором было уже порядка десяти тысяч слов. Гонорар ему выдали двумя пудами ржи. Через три года словарь был переиздан уже без упоминания имени составителя. Возмущенный автор подал в суд, обвинив в плагиате Николая Шахова (в 1921-1925 годах директора и редактора Коми книжного издательства), но Коми областная контрольная комиссия решила дело в пользу Шахова.

Научные интересы Цембера менялись трижды. До революции он занимался в основном фольклором, этнографией и лингвистикой, затем увлекся проблемами «зырянизации», а начиная с 1923 года – историей революции в Коми крае. Это были первые исследования такого рода, особенно ценные тем, что писались по свежим следам. Причем он живо интересовался темой карательных репрессий в первые месяцы становления советской власти. Составлял списки расстрелянных во время гражданской войны. Утверждал, что три поколения женщин семьи Кузьбожевых: бабушка, дочка и внучка были расстреляны незаконно (их казнили за то, что не дали лошадь Морицу Мандельбауму). Читал краевед труды Маркса, Энгельса и Ленина, пытался проанализировать перемены в стране.

Но основным своим призванием Цембер считал педагогическую деятельность. Сеять «разумное, доброе, вечное» он начал в 1893 году после окончания учительской семинарии, где по бедности учился на средства усть-сысольского земства. До революции он учительствовал в разных деревнях Коми края и в Усть-Сысольске. Преподавал в трех городских заведениях: трехклассном училище, приходском училище и в женской воскресной школе. После революции преподавал коми язык в школе (был первым учителем коми языка в Коми крае в советское время), входил в комиссию по коми языку и литературе при усть-сысольском уездном отделе народного образования. В 1919 году, временно переехав в Москву, был назначен всезырянским инструктором в отделе просвещения национальных меньшинств. В том же году опубликовал в газете «Жизнь национальностей» статью «Народное образование у зырян». Но после по семейным обстоятельствам вернулся на родину и стал учительствовать в селе Иб. Здесь развернул активное движение против молодцовского шрифта и даже организовал сельский учительский съезд, на котором была принята резолюция «Долой молодцовский шрифт!». Неудачная борьба с Молодцовым и его шрифтом привела к тому, что Цембер на какое-то время утратил интерес к коми языку.

«Увлечение зырянским народом и языком у меня прошли. Поводом к этому – большие уколы самолюбия со стороны моих врагов с Молодцовым во главе». Педагогическую же деятельность он продолжил в открывшемся в 1932 году Коми пединституте. Здесь он читал студентам-историкам лекции по архивоведению.

Цембер не только был первым книгоиздателем в Усть-Сысольске, но и занимался распространением книг в Коми крае. В 1895 году в Усть-Сысольске открылся книжный склад, и в течение 15 лет им заведовал Цембер. Коммерческая жилка Цембера помогала провинциальным книголюбам покупать книги дешевле цены, указанной на обложке. Он наладил контакты с товариществом известного российского книгоиздателя Ивана Сытина, благодаря чему выписывал книги со скидкой. Если поначалу услугами книжного склада пользовались только горожане, то затем отделения склада открылись при народных библиотеках во многих селах. В 1899 году он был приглашен выдавать книги в Усть-Сысольской народной бесплатной библиотеке-читальне, а с 1904 года заведовал этой библиотекой одиннадцать лет. С 1909 года Цембер также заведовал публичной библиотекой усть-сысольского мещанского общества. Личная библиотека Цембера считалась одной из лучших в Усть-Сысольске. Особенно она была богата историко-краеведческой литературой. Часть этого собрания сейчас можно увидеть в фондах национальных музея, библиотеки, а также в государственном архиве Коми.

В 1922 году Цембер, объехав часть районов Коми области и изучив состояние архивов, подал в Коми облисполком заявление об открытии Коми областного архива. И уже в октябре того года архив открыли, а Цембер стал его заведующим.

«Основанием для архива послужили архивные дела бывшей Усть-Сысольской городской управы, Сиротского суда, часть полусгнивших архивных дел Усть-Сысольского полицейского управления. В первые три года приводился в порядок и систематизировался этот бумажный хлам по годам…» – писал он позднее.

Через газету «Югыд туй» первый архивариус призывал все учреждения и всех граждан оказывать содействие «в деле организации областного архива присылкой дел и документов, имеющих архивную ценность». А позднее он обратился ко всем организациям Усть-Сысольска с просьбой не сдавать в макулатуру и не использовать «на другие надобности» документы без санкции архива. В 1926 году лично доставил в архив документы из Вологды (груз тянул более чем на 380 пудов) и Яренска. Благодаря ему в архиве республики оказались коллекции уникальных документов XVII-XVIII веков, в том числе грамоты царей Алексея Михайловича, Ивана Алексеевича и Петра I.
И таких поездок, из которых он, спасая для истории, пудами привозил документы, было множество. Но в 1936 году Цембера по ложному доносу одного из сотрудников архива сняли с должности заведующего.

Бегство на Кавказ

Начиная с 1927 года на активного краеведа поступали доносы. Спустя два года его обвинили в том, что он устроил в доме «старый быт» и берет деньги с квартирантов. Осенью 1929 года его исключили из партии «за отрыв от масс и пассивность». Кроме того, в вину вменили тот факт, что он осуждал расстрел в 1918 году семьи Кузьбожевых. «Без партийного билета жить не могу и не хочу», – записал он тогда в своем дневнике. В 1931 году его восстановили в партии, но через несколько недель вновь исключили. После этого на страницах местных газет началась настоящая травля Цембера. Его обвиняли в том, что он «кулацкий агент» и «великодержавный шовинист». Гонения прекратились только через год, когда его восстановили в партии. Но начались аресты близких людей и знакомых, которых, как писал Андрей Андреевич, «схватывают и держат за решеткой, а иногда и расстреливают без суда и следствия… Такая наступила дьявольская жизнь!». В 1930 году он отмечает: «Вот как все дорожает или советский рубль падает».

В 1934 году нависла угроза ареста и над ним самим. Уволенный с должности заведующего архивом, Цембер понимал, что оставаться в Сыктывкаре слишком опасно. В 1936 году он уехал в Пятигорск, где жили его взрослые дочери. В добровольной ссылке на Кавказ ему удалось избежать репрессий. Во время Великой Отечественной войны он пережил немецкую оккупацию. Трое его сыновей погибли на фронте, в 1946 году умерла от голода жена. Сам Андрей Андреевич Цембер скончался от рака в Пятигорске в 1959 году. Его родные до сих пор живут в Сыктывкаре.

Как рассказал «Республике» праправнук краеведа сыктывкарский учитель Петр Цембер, сын Андрея Цембера Николай ушел на фронт, но до сих пор считается без вести пропавшим.

– Другой сын – Георгий Андреевич – мой прадед. Родился он 6 июня 1909 года в Усть-Сысольске. Крестным Георгия стал коми писатель и ученый Каллистрат Жаков. После школы в 1925 году Георгий поступил в педагогическое училище. По его окончании в 1929 году женился на Клавдии Нечаевой, с которой вместе учился. В конце того же года они уехали в село Межадор, где проработали до 1935 года. Затем поступил в недавно открывшийся Коми пединститут, а в 1937 году окончил двухлетний курс обучения. 30 сентября 1937 года его арестовали за интерес к творчеству Сергея Есенина. Спустя три месяца после ареста был освобожден за недостатком доказательств. В 1938 году пошел работать в сыктывкарскую школу №14, а в 1939 году стал ее директором. В 1941 году призывался военкоматом в армию, но его вернули из Княжпогоста в связи с обнаруженным пороком сердца. В апреле 1942 года призвали на Ленинградский фронт. 13 марта 1943 года был ранен, а спустя два дня умер в полевом госпитале. Был захоронен под деревней Никитино, – рассказал Петр Цембер.

Всю свою жизнь супруга Георгия Андреевича хотела найти место захоронения мужа. Затем могилу искали дети Георгия – Валерий и Зинаида, внук Георгий Валерьевич. И только Петру удалось отыскать могилу прадеда, спустя почти семьдесят лет после его гибели.

– Мой дед Валерий служил заместителем коменданта гарнизона Владивостока. Он умер в 1973 году, – поведал Петр Цембер. – Мой отец Георгий родился в 1953 году. Когда семья вернулась из Владивостока, они жили в семейном «цемберовском» доме, который к тому времени уже перенесли на улицу Карла Маркса. Работал шофером, ныне – пенсионер. В настоящий момент является старейшим носителем фамилии. Дети Георгия Валерьевича – Роман, Валерий и я – Петр. К сожалению, Роман (1973 года рождения) погиб в 2008, оставив после себя сына Павла. Валерий (1978 года рождения) растит дочь Эрику. Я – младший сын – пошел по стопам предков – стал учителем, ныне преподаю информатику в сыктывкарской школе №12. В 2014 году в нашей семье родился сын, назвали в честь прапрапрадеда – Андреем, в 2016 году – Артем. Сейчас мы ждем третьего ребенка.

Как рассказал Петр Цембер, сестра Валерия Георгиевича – Зинаида в замужестве была Чугаевой. Она до конца своих дней вспоминала своих родителей, деда – Андрея Андреевича. Она была единственной, кто мог рассказать Петру про личные впечатления от Андрея Андреевича. Ее не стало в ноябре 2017 года. У нее выросло трое детей: Елена, Константин, Николай. Но они все уже Чугаевы.

Вспомнил Петр и дальних родственников. У Андрея Андреевича Цембера была сестра Рахиль. У нее был сын Иван, а у того – Владимир.

– Владимир Иванович Цембер ушел из жизни в июне 2018 года, но, несмотря на то что был достаточно далеким родственником, мы были с ним дружны, – вспоминает Петр. – Владимир Иванович вырастил двух сыновей: Игоря и Алексея. У Игоря есть сын Максим Цембер, у Алексея – двое детей.

Артур АРТЕЕВ

Фото history.syktnet.ru

Еще несколько лет назад в центре Сыктывкара – на улице Карла Маркса, рядом с городским управлением образования – стоял двухэтажный деревянный дом, известный столичным старожилам как «дом Цембера». Некогда он действительно принадлежал Андрею Андреевичу и был перевезен полвека назад с места, где сейчас расположена Национальная библиотека Коми. При желании в этом доме можно было бы открыть музей историка-архивиста, но здание снесли, и сейчас на его месте расположена автостоянка.

Осенью 2017 года в Сыктывкаре увековечили память об Андрее Цембере. Мемориальная доска к 95-летию архивного дела Коми появилась на фасаде старинного особняка бывшего градоначальника Усть-Сысольска Михаила Жеребцова (Интернациональная, 90). После октября 1917 года здание национализировали и использовали под различные советские учреждения, в том числе с 1922 по 1947 под Коми областной архив (заведующим которого был Андрей Цембер), до ноября 1971 года под партархив, затем городское и республиканское бюро технической инвентаризации.