Адольф Братцев: «Усинск – памятник проекта переброски стока северных рек»

Заслуженный деятель науки Коми, кандидат географических наук Адольф Братцев в мае отметил девяностолетие. Выдающийся ученый стоял у истоков создания национального парка «Югыд ва» и регионального отделения всероссийского общества охраны природы, на протяжении всей карьеры отстаивал интересы региона. Даже будучи на заслуженном отдыхе этот неутомимый энтузиаст продолжает научные поиски. В интервью «Республике» ученый рассказал об основных этапах своей работы.

 – В эпоху СССР пытались осуществить масштабные проекты, направленные на обеспечение водой засушливых регионов страны. Вы были причастны к проекту переброски северных рек на юг. В чем была его суть и почему, потратив десятилетия, его так и не смогли реализовать?

– Со времен строительства Северо-Екатерининского канала, связавшего Каму с Северной Двиной, существовала идея соединить Каму и с другими северными реками. При Никите Хрущеве решили приступить к работе над созданием канала между Печорой и Камой. Этот план начали разрабатывать еще в сталинское время. Основными факторами, подтолкнувшими к реализации идеи, стало то, что, с одной стороны, снижался уровень воды в Каспийском море, а с другой – начала мелеть Волга.

Научно-исследовательский институт «Гидропроект» в 1960-м разработал проект «Переброска стока рек Печоры и Вычегды в бассейн Волги». Согласно их идее, предполагалось построить плотину высотой 70 метров у деревни Усть-Воя на Печоре и, соответственно, поднять уровень воды в реке до 125 метров и направить в Вычегду. Ниже села Усть-Кулом на Вычегде планировалось соорудить вторую плотину высотой 34 метра и длиной два километра. Эти две плотины создали бы Печоро-Вычегодское водохранилище площадью около 15 тысяч квадратных километров. Это дало бы возможность направить воду самотеком в Каму по трассе Екатерининского канала: около 49 квадратных километров воды в год. Создание равного по размерам суммарной площади Онежского озера и озера Иссык-Куль нанесло бы непоправимый ущерб природе и народному хозяйству Коми, от реки Печоры практически ничего бы не осталось. Поэтому ученые Коми филиала академии наук СССР выступили против.

Во многом отказу от переброски способствовали труды ученых Коми филиала АН СССР. Члены филиала академии изложили все аргументы «против» в книге «О влиянии переброски стока северных рек в бассейн Каспия на народное хозяйство Коми АССР», вышедшей в 1964-м. Книга получила широкую известность не только в СССР, но и за рубежом. В Канаде ее использовали как учебное пособие по охране природы. Это была обстоятельная и отличная книга, в ее создании участвовал весь филиал, коллективный труд.

Но на первоначальной идее все не закончилось. Правительство потребовало провести дополнительные исследования. Проектировщикам поставили цель найти способ уменьшения площади затопления. Министерство мелиорации и водного хозяйства СССР создало специальный институт водных проблем, который привлек к работе более 130 различных организаций. Всем сторонникам переброски чуть ли не автоматически давали звания академиков, поэтому их была тьма – тьмущая. В СССР больше всех этому сопротивлялось научное сообщество Коми. Думаю, если бы мы дали согласие, то Печору загубили бы.

– Обсуждения других вариантов реализации проекта длились годами. Какие еще были предложения?

– Для сокращения затопления авторам проекта пришлось отказаться от самотечного принципа переброски стока и перейти к перекачке воды (создание антирек). Институт «Гидропроект» предлагал переброску вод из Печоры осуществить путем строительства четырех гидроузлов на Печоре и Фазинского узла в бассейне Камы, соединив их водораздельным каналом. Строительство намечалось осуществить в два этапа. На первом предполагалось отсечь верхнее течение реки Печоры строительством плотины у села Митрофаново. Из образовавшегося водохранилища воду в объеме тринадцать с половиной кубических километров в год должны были насосами перекачивать на высоту около 30 метров в Комсомольское водохранилище на реке Безволосной с отметкой уровня воды в нем 150 метров, откуда вода по каналу самотеком должна была поступать в бассейн Камы. Для увеличения объема переброски до двадцати пяти кубических километров в год на втором этапе предусматривалось отсечение реки Печоры вначале у села Дутово, а затем у деревни Усть-Воя. Таким образом, вместо Печоры оставалась река Уса с небольшим южным притоком.

Знаете ли вы, что памятник проекта переброски стоков – город Усинск? Если бы не проект, то Усинск бы стоял в устье Усы. Город построили за тридевять земель от реки Усы, потому что знали о предполагаемой переброске и что отсутствие реки вблизи города компенсируются гидроэлектростанцией и водохранилищем. Усть-Ижемское водохранилище близ Усинска должно было образоваться в результате осуществления планов по переброске стока реки Печоры в Волгу.

Было еще много вариантов, например, перекачивать воду, повернув течение Ижмы с помощью низконапорного водохранилища и создав, таким образом, анти-Ижму. Предлагали из низовьев Печоры перебросить воду по Пижме в Вымь. В общем, было множество вариантов, в частности, один из специалистов подал идею перекрыть плотиной и опреснить Белое море. Получался огромный резервуар пресной воды, которую оттуда перебрасывать на юг. Этой воды хватило бы всем.

На все предложения проектировщиков мы не давали положительное заключение и отправляли их обратно на доработку. Возражений против проектов переброски северных рек становилось все больше. К тому же, уровень Каспия стал подниматься. Все это играло нам на руку, давая возможность затянуть время. Открыто выступать «против» в то время мы не могли, поэтому действовали такими способами. Например, я предложил заведомо фантастический вариант переброски северных рек, но уже не только из Печоры, а из Оби. «Гидропроект» был вынужден его рассмотреть, потратить на это время, которое работало на нас.

6 августа 1986 года было опубликовано решение Политбюро ЦК КПСС «О прекращении работ, связанных с переброской части стока северных и сибирских рек в южные районы страны».

– А что вы знаете о проекте «Тайга», когда пытаясь создать искусственный канал между реками Печора и Колва, произвели в Пермском крае несколько ядерных взрывов в 1971-м?

– Знаю, что взрывы действительно были, но я туда не ездил и не изучал этот вопрос. Все было закрыто, в советское время никто об этом ничего не знал.

– Вы лично против переброски рек в принципе?

– Всегда, в том числе и с большой трибуны говорил, что против ничего сказать не могу. Жизнь нас все равно заставит это делать, потому что пресной воды в мире не хватает. В будущем вода станет главным ресурсом, за нее могут развернуться войны. Волга уже сегодня мелеет. Заниматься переброской в перспективе придется, но к этому надо подходить с умом.

– А вот в Саудовской Аравии же вообще рек нет. Там решают проблему, опресняя воду. У нас эта методика не применяется?

– В России есть проекты ядерного опреснения морской воды. Думаю, что все это, безусловно, в дальнейшем будет применяться.

– Вы – один из создателей национального парка «Югыд ва» (в переводе с коми «Светлая вода»). Довольны ли тем, как развивается один из крупнейших нацпарков России?

– Не доволен, потому что все превратилось в какой-то заповедник. С 1958-го года во время моих экспедиций на Печору видел там плоты с туристами, их было очень много. Мы предлагали им чайку попить, а они говорили: «спасибо, чай не пьем, мы приехали из Москвы специально, чтобы пить у вас сырую воду, потому что такой чистой нигде больше нет». Все туристы нам об этом говорили, они для этого и ехали. Все это мы подытожили и решили создать национальный парк. Но не заповедник, а именно парк, территорию для отдыха трудящихся. Все мои комиссары на это согласились. Научное сообщество идею всецело поддержало. Но, повторю, я не доволен, потому что туристов там недостаточно, а изначально мы планировали гостиницы, вертолетные площадки, то есть большой парк отдыха, а не пустынно-величественный заповедник. Мало того, если раньше те же москвичи ехали попить чистую воду, то теперь людей напугали тем, что Печора якобы загрязненная река. Дело в том, что еще в начале девяностых научный сотрудник Коми научного центра УрО РАН Людмила Хохлова провела исследования, применив методику южных районов, а та вода и наша, северная, это разные вещи, у нас вода болотистая, но она нормальная, рыбы в ней живут прекрасно, в реках Урала, в печорских притоках. Получилось, что у нас по некоторым природным элементам превышение норм. Болотистые воды обладают другими категориями, а она решила, что тут вода грязная, и перечеркнула все наше преимущество. Самая большая глупость была в том, что это прошло через ежегодный отчет по охране природы, опубликовали документ везде и всюду. Появилась статья «Грязная Печора», где написали про «условно чистые воды на Печоре». Естественно, к делу сразу активно подключились «зеленые», любители охраны природы, они готовы загубить все, лишь бы только доказать, что в Печоре грязная вода.

– Каким видите дальнейшее развитие парка?

– Надо восстановить справедливость в вопросе чистоты Печоры. Прессе нужно рассказывать людям о том, что наши уральские притоки «Югыд ва» – это уникальные по чистоте реки, что Печора самая чистая река среди всех европейских рек такого масштаба. Временные загрязнения, ну, в Усинске был выброс нефти, это понятно, но нельзя все катастрофы и нефтяные аварии проецировать на всю Печору. Надо восстановить справедливость. К нам туристы-то почему не едут? Ну кто поедет, если написали, что Печора грязная с условно чистой водой? Первое, что надо сделать – снять это табу, уничтожить понятие об «условно чистой воде». Надо делать акцент на показателе чистой воды, доказав, что там отлично живет рыба и другие водные организмы. Это называется таксация по рыбе. Семга там растет? Растет. У нас семужьи реки. Хариус растет? Растет. Мы должны доказать, что это прекрасные места и действительно «Печорские Альпы», и тогда к нам поедут.

Нужно, чтобы туристы видели не только национальный парк. Надо показать всю красоту Коми всей России и Европе. Надо наладить приток в Коми туристов со всего мира. Пока у нас нет какого-то большого притягивающего маяка. Да, есть монастыри, церкви, ыбские источники. Но этого недостаточно. Надо обратить внимание на памятники природы Коми. Маньпупунер всем известен, но и этого мало. Например, где полюс холода Европы? В Усть-Щугоре (деревня в городском округе Вуктыл, – авт.) самое холодное место в Европе. Там от холода термометры лопаются. Усинск – это единственный в мире памятник переброски стока европейских рек. Болото «Океан» в Усть-Цилемском районе. Такого нет нигде в мире. Это все должно стать нашими брендами туризма. Нужно это все развивать.

Ярослав СЕВРУК

Фото Дмитрия НАПАЛКОВА и Валентина ТИМЧЕНКО