Энтомолог Николай Филиппов: «Игры с природой до добра не доводят»

Ученые во всем мире встревожены значительным сокращением численности пчел. Среди причин мора пчел называются ухудшение экологии из-за активного использования пестицидов, изменение климата, воздействие на насекомых излучений мобильных телефонов, а также паразитов, ослабляющих их колонии. О том, как коснулась эта проблема Коми и каково влияние человека на происходящие в мире насекомых процессы, в интервью «Республике» рассказал кандидат биологических наук, научный сотрудник отдела экологии животных Института биологии Коми научного центра Николай Филиппов.

– Актуальна ли проблема мора пчел для Коми и чем она может грозить человеку?

– Отвечу сначала на вторую часть вопроса: чем может грозить мор пчел? Существует много научных статей, посвященных экономической оценке роли опылителей. Ученые приходят к единому выводу, что общий вклад насекомых во всю экономику сельского хозяйства во всем мире – от 10 до 20 процентов. А вклад опылителей в успех урожая практически стопроцентный. Это очень значимо.

Печальный пример нарушения экологического баланса – Китай. Эта страна – передовик в области всяких ноу-хау для повышения урожайности. Одна из провинций Китая славится грушевыми садами. Но из-за неумеренного применения пестицидов и гербицидов там вымерли пчелы, и китайцы стали опылять цветы вручную. Это ужасно трудоемкий процесс, а эффективность этого опыления в десятки раз ниже, чем у пчел. Когда есть пчелы, об этом даже не задумываешься, опыление – это естественный природный процесс. Так что такие игры с природой до добра не доводят.

Сейчас во всем мире есть такое жуткое понятие для пчеловодов, как синдром самопроизвольного распада колоний. Катастрофических масштабов этот процесс достиг лет десять назад в США, там практикуется мобильный способ опыления. То есть если у нас пасеки стоят стационарно, то там ульи возят на платформах большегрузов, и хозяин пасеки за деньги оставляет своих пчел в тех местах, где требуется опыление. После опыления он забирает ульи и увозит. Порядка десяти лет назад произошел случай, когда у одного американского пчеловода пчелы не вернулись в ульи. Ученые долго выясняли. Дело в том, что, когда появляется новая царица, она берет с собой часть рабочих пчел, и улетает роиться. А тут процесс абсолютно противоположный – пчелы в разные стороны разлетаются и поодиночке погибают. Но самое неприятное то, что нельзя даже найти трупы этих пчел, которые можно было бы подвергнуть анализу, чтобы понять, что произошло. С тех пор эта тенденция только усугубляется. Сейчас такие случаи есть уже и в Европе.

По предварительным данным, это происходит в результате целого комплекса проблем. Можно было бы отнести это на счет неумеренного употребления пестицидов, однако в Альпах, где гербициды практически не используются, случаи такого рода тоже известны. Такие случаи зарегистрированы и в России. Правда, масштабы у нас несопоставимы с американскими, но все же. Ученые стали задумываться, что произойдет, если исчезнут пчелы. Ведь это не только мед. Восемьдесят процентов культурных растений опыляются насекомыми. Конечно, пшеница, кукуруза, рис опыляются ветром или водой. Но не думаю, что людям захочется питаться одними и теми же продуктами. Поэтому ученые сейчас над этим работают и пытаются решать эти проблемы.

Что касается нашей республики, то исторически на севере диких медоносных пчел не было. Разве что только на крайнем юге Коми – в Прилузье. А те пчелы, что у нас есть, они, как правило, привозные и районированные. В советское время во многих крупных колхозах держали свои пасеки для опыления и получения меда, но основная цель была – опыление. Со временем от этого отошли, потому что разведение пчел – это трудоемкий процесс. Сейчас в Коми этим занимаются частники, но севернее Сыктывкара, как правило, пчеловодства нет, потому что для пчел даже доли градусов чувствительны.

Особенность природы нашей республики в том, что опыляют растения у нас в основном шмели. Опыляют, конечно, и мухи, и осы, и бабочки, и жуки, но все вместе взятые они справляются с этим меньше, чем шмели. Поэтому роль шмелей у нас на севере огромна. Они хорошо переносят холодный климат, ведут социальный образ жизни, то есть живут семьями. Одна пережившая зиму самка дает колонию до нескольких сот рабочих шмелей.

На данный момент на территории Коми 36-37 видов шмелей. Почему цифра неточная? Потому что есть виды, которые очень тяжело определить, и систематики до сих пор спорят об их статусе: это один вид или подвиды. Шмели относятся к насекомым, некоторые виды которых встречаются даже на Крайнем Севере и на арктических островах.

– Шмелей тоже коснулась проблема мора, как у пчел?

– Изучением видового разнообразия и экологии шмелей европейского северо-востока России я занимаюсь с 2004 года. До меня этим практически никто не занимался. Последние исследования, связанные со шмелями, в Коми проводились в середине XX века. И то посвящены они были семеноводству красного клевера, в опылении которого шмель играет большую роль. В общем, это практически неисследованная область.

Так вот, согласно моим данным, численность шмелей в последнее время снижается. Неясно, с чем это связано. Особенно это видно на территориях, где есть антропогенное воздействие, то есть где жизнедеятельность человека оставила свой след. Более-менее неизмененный состав шмелей остался там, где нет интенсивного вытаптывания, выпаса скота. Эта проблема пока остро не стоит, но уже ощущается.

– Как можно отследить численность шмелей? Это же все равно что иголку в стоге сена искать.

– Для этого существуют различные методики. Например, методика безвыборочного сбора, когда на определенном участке собираются все шмели. Существуют также методики визуального учета. Как у одной, так и у другой методики есть свои плюсы и минусы. С точки зрения науки безвыборочный сбор более объективен. Но там все шмели замариваются – погибают. Многие виды шмелей плохо различаются между собой, есть редкие виды, которые так сразу не определишь. Поэтому шмелей надо поймать, а это же не то насекомое, которое можно поймать, рассмотреть и отпустить. Поэтому они замариваются. Но делается это на строго ограниченных учетных площадках. По этой методике шмели ловятся в конце июля, как правило, когда колонии уже не распадаются: самки уже вылетели, спарились, уходят на зимовку, а рабочие особи уже не влияют на численность последующего года.

Визуальный учет более гуманный, но в нем есть ряд минусов. Во-первых, нет защиты от переучета, когда на твоей площадке один и тот же шмель может прилететь десять раз, ты же его в лицо не запомнишь. То есть это недостоверный учет, и о динамике и численности мы, применяя этот метод, судить не можем. К тому же, как я уже говорил, многие виды похожи, и их можно различить только под микроскопом. Еще один минус визуальных учетов: когда ведутся молекулярно-генетические исследования, которые сейчас распространены и имеют большой вес в анализах, насекомое в любом случае погибает.

– Сегодня многие увлекаются экзотическими животными и насекомыми, привозят их отовсюду, держат у себя дома. Такой новой модой стал мадагаскарский таракан. Нередко эти тараканы убегают от своих хозяев и плодятся на новых местах. В интернете есть данные, что они обнаружены уже в квартирах жителей Казани. Это ведь совсем близко от Коми. Есть ли реальная опасность того, что эти весьма неприятные насекомые поселятся в наших краях?

– Тараканы – это целый отряд, представители которого есть во всем мире. У нас в республике есть два дикоживущих вида тараканов, которые обитают в лесу, – лапландский и лесной. Они поменьше, чем домашние рыжие прусаки. С домашними тараканами сейчас особой проблемы нет, так как, по предположениям ученых, они ушли из наших квартир от влияния излучений вай-фая и сотовых телефонов.

Что касается черных мадагаскарских тараканов, изначально их сюда привозили в качестве корма для ящериц и домашних животных. Теперь не знаю, зачем их стали держать как некую экзотику. Думаю, на территории Коми они все же не распространятся, потому что для них здесь холодно. Причем настолько, что даже теплоцентрали их не спасут. Тем не менее надо быть осторожными и не выпускать, если уж привозишь. Потому что никогда не знаешь, во что это может вылиться.

В Коми случаи серьезного нарушения природного баланса из-за таких фанатов экзотической фауны пока еще широко не отмечаются, хотя уже есть. Но в других странах есть весьма неприятные примеры. Особенно агрессивно вселяется фауна юго-восточной Азии. Так как там много экзотических видов животных, их широко растащили по миру. Известен факт, когда два вида питонов – тигровый и сетчатый – были завезены во Флориду и там размножились. Видимо, уползли из дома или хозяева их выбросили. Поскольку во Флориде довольно тепло, питоны выжили. Сейчас во всей Флориде бьют тревогу, потому что начали катастрофически исчезать еноты, сократилось число оленей, пум, птиц и даже аллигаторов. Питоны начали уничтожать местную фауну. Дело в том, что местные животные не приспособлены к соседству и тем более к борьбе с ними. Ведь такая адаптация нарабатывается тысячами, десятками тысяч лет. Так быстро животный мир не может адаптироваться к новым хищникам. Более того, во Флориде нет хищников, которые бы охотились на питонов, и они вырастают крупнее, чем у себя на родине. Уже встречались питоны более пяти метров в длину.

– Вы сказали, что подобные примеры размножения чуждой нам фауны есть и в Коми.

– Ихтиологи недавно обнаружили в Сысоле рыбу-ротана. Видно, кто-то выбросил ее в реку из аквариума в надежде, что она либо умрет, либо выживет. Это небольшая рыбка не более 15 сантиметров в длину. Она несъедобна, но при этом очень прожорлива. Крупную рыбу она съесть не может, но молодь и икру выедает.

– Еще три десятка лет назад в Коми не было проблемы энцефалитных клещей, а сегодня они уже оккупировали территории. Не появились ли в последнее время еще какие-нибудь незваные гости?

– Распространился шершень. Это колониальное насекомое, которое раньше встречалось на крайнем юге республики. Сейчас их можно увидеть на широте Усть-Выми. Здесь они помельче, чем на юге, но все же есть. На север они не идут, потому что им там не хватает пищи. Личинок они кормят насекомыми, причем ловят обычно общественных насекомых, таких как пчелы, потому что их сразу много в одном месте. На территории юга республики численность шершней тоже увеличилась. Опасны ли они? Безусловно. Во-первых, укус их очень болезненный. Они у нас не такие агрессивные, конечно, как на юге, но от этого не менее опасны. Если человек – аллергик, их укус может привести к летальному исходу. Гнездятся они нередко в частных постройках. Проникают на север шершни из-за потепления и развития сети дорог.

Что касается клещей, родина энцефалитного клеща – юг Сибири. Оттуда он активно расселяется. Если 20-40 лет назад о клещах только слышали и даже на юге Коми это были единичные случаи, то сейчас совершенно обычное дело даже под Ухтой найти клещей, не говоря уже о юге республики. Отчасти это из-за потепления, отчасти это просто естественные процессы. Потому что когда появляются хорошо приспособленные виды, они расселяются до бесконечности, пока не встретят каких-то барьеров.

Галина ГАЕВА

Фото из архива Николая Филиппова