Мечтатель и революция

События 1917 года сыграли в судьбе Питирима Сорокина решающую роль

Четвертого февраля по новому стилю отмечается день рождения нашего земляка ученого-социолога Питирима Сорокина, поэтому именно в феврале центр «Наследие» имени Сорокина традиционно проводит Сорокинские чтения. В этом году их главной темой стало 100-летие русской революции 1917 года (включающей в себя Февральскую и Октябрьскую), без которой, как справедливо отметили участвовавшие в круглом столе историки, судьба ученого сложилась бы совершенно иначе.

Еще в прошлом году, готовясь к столетней годовщине революции, центр «Наследие» выпустил четвертый том собрания сочинений Питирима Сорокина, в который вошли две книги ученого – «Листки из русского дневника» и «Социология революции». Поэтому разговор ученой братии начался именно с обсуждения этих работ.

Дневник Питирим Сорокин вел с февраля 1917-го по сентябрь 1922 года. Делал записи даже в лесу, скрываясь от большевиков, и в тюрьме, передавая листки на свободу через жену и товарищей.

Как отметила модератор Сорокинских чтений директор центра «Наследие» Ольга Кузиванова, дневник несет на себе печать огромной нелюбви, если не сказать ненависти, к большевикам и советской власти. На это же обращали внимание американские исследователи. Но считать, что в записях просто выплеснута обида беженца, вынужденного покинуть родину, нельзя. Питирим Сорокин испытал огромный шок от происходящего, ведь в ранней юности сам был романтиком, верившим в революцию и активно ее приближавшим. Именно события 1917 года стали самым сильным потрясением его жизни, повлиявшим на взгляды и творчество.

В феврале 1917-го Сорокин принял приглашение Александра Керенского стать его секретарем и вскоре убедился в неспособности Временного правительства удержать в руках власть и навести порядок. В конце концов Сорокин записывает: «Отныне я не революционер, ибо революция – это вселенская катастрофа». Тридцать лет спустя, когда февральский и октябрьский слом эпох стал уже историей, ученый в своих взглядах эволюционировал от обличения русской революции к отрицанию любых революций и войн, а в конце своей жизни пришел к теории альтруистической любви.

Научный руководитель международного центра социальных исследований СГУ доктор философских наук Николай Зюзев отметил, что в своих взглядах на историю Питирим Сорокин был пессимистом и революция для него всегда – сплошной ужас и кровавый террор. Но, с другой стороны, он признавал неизбежность революций как составной части смены исторических циклов. Революция – это и сигнал, что в мире происходят серьезные фундаментальные изменения.

В этой связи сотрудник центра «Наследие» Алексей Конюхов задался концептуальным вопросом: «События конца 1980-х – начала 1990-х – это перестройка или тоже революция?». Рассуждая на эту тему, участники круглого стола отметили, что Сорокин в своем труде «Социология революции» выделял несколько этапов революции: идеализация, которая сопровождается эйфорией, разочарование и откат назад (своего рода контрреволюция), репрессии и диктатура. Однозначного ответа никто из историков на этот сложный вопрос не дал, но все согласились, что незаконченность реформ неизбежно приведет к новым изменениям.

Заведующий отделом истории и этнографии Института языка, литературы и истории Коми научного центра УрО РАН Михаил Таскаев посвятил свое выступление тому, как проходила революция в Коми крае. Эсеры здесь имели мощнейшее влияние, и Сорокин был выдвинут депутатом Учредительного собрания. Примечательный факт: после манифеста Николая Второго об отказе от престола на окраинах империи царили растерянность и даже паника. На почве любви к монарху некоторые впечатлительные натуры даже стрелялись. А убрать царские портреты из присутственных мест местная элита не решалась вплоть до 1918 года. Впрочем, на фоне центральных губерний Коми казался краем спокойным, поэтому именно сюда по совету своего секретаря Александр Керенский отправил переждать бурные и голодные времена жену и сыновей. Несколько месяцев они прожили в родительском доме архитектора Александра Холопова в деревне Кочпон.

Участники Сорокинских чтений также заслушали и обсудили доклады о взаимоотношениях власти и интеллигенции в постреволюционной России, о роли в революции евреев, об отношении к этим событиям духовенства, о том, как в 1917 году в Коми крае решался национальный вопрос.

Подводя итоги чтений, директор ИЯЛИ КНЦ УрО РАН Игорь Жеребцов подчеркнул, что вся политическая судьба Питирима Сорокина вместилась в короткий период от Первой русской революции 1905 года до Февральской и Октябрьской 1917-го. Юный семинарист увлекся революционными идеями, вступил в партию эсеров и активно занялся политической борьбой. Попал в тюрьму, выйдя из которой оставил руководство эсеровской ячейкой своему товарищу Николаю Кондратьеву (будущему советскому экономисту, обосновавшему НЭП), а тот в свою очередь – будущему борцу за Коми автономию Дмитрию Батиеву. Затем Сорокин уехал в Петроград, поступил в университет, стал приват-доцентом, избрался депутатом Учредительного собрания. В период Февральской революции его пригласили во Временное правительство. После Октябрьской революции он попал в чекистские застенки, где написал свои «ценные признания» – об отказе участвовать в политической борьбе, чем спас свою жизнь.

Галина Владис

Фото Игоря Бобракова