Маргарита Колпащикова: «Инвалиды не имеют возможности добраться до работы»

На базе Сыктывкарского общества инвалидов начал работу Центр мониторинга доступной среды. О том, с какой целью создавался центр и с какими трудностями его сотрудники столкнулись в первый месяц работы, в интервью изданию рассказала председатель Коми республиканской организации Всероссийского общества инвалидов Маргарита Колпащикова.

– Насколько известно, эксперты КРО ВОИ уже не первый год занимаются исследованием объектов социальной инфраструктуры на предмет их доступности для людей с ограниченными возможностями. А какие функции у сотрудников нового центра?
– Мы действительно давно занимаемся этими вопросами, два года назад создали лабораторию доступности, где ребят из числа инвалидов обучаем методам исследования доступности среды. У нас есть пять человек, которые прошли трехгодичное обучение и получили сертификаты. Так что мы сегодня единственные в республике сертифицированные эксперты. Причем не только по проблемам доступности среды для инвалидов-опорников, но и для людей незрячих, неслышащих и с ментальными проблемами. Нам пришлось активизировать свою работу, потому что люди, ответственные за создание условий для инвалидов, не предпринимают никаких действий по улучшению ситуации. На протяжении последних пяти лет мы постоянно обращались в органы власти республики и всегда получали только отписки. Иногда наши письма просто не читались, о чем красноречиво свидетельствуют ответы. К примеру, когда мы обратились с просьбой разработать и принять программу переселения инвалидов с верхних этажей в доступное жилье на первых этажах, мне пришел ответ: «Программа переселения из аварийного жилья работает давно и качественно». При чем здесь переселение из аварийного жилья, когда речь идет совсем не об этом?
Занимаясь экспертной деятельностью в области доступности, мы пришли к выводу, что для качественной, профессионально поставленной работы необходимо создать отдельную самостоятельную организацию. Так появилась автономная некоммерческая организация «Академия доступности», которая занимается  обследованием объектов, проводит консультации при разработке паспортов и планов адаптации объектов, при подборе технических средств реабилитации. Проводим семинары по обучению экспертов и персонала различных структур.
В общем, не видя обратной связи, мы приняли решение реализовать проект «За жизнь без преград», прекратив уговоры и убеждения, перешли к требованию соблюдать законодательство. Для этого мы создали Центр мониторинга доступной среды.
В него вошли несколько служб. Есть бригада «полевиков», как мы их называем, потому что они работают на выезде, непосредственно изучают доступность объектов социальной инфраструктуры, ведут фотомониторинг. Кроме того, работает юридическая группа. Две выпускницы юрфака – Наталья Иванова и Вероника Журавлева – пишут уведомления руководителям тех объектов, где нет доступа для людей с ограниченными возможностями, и, если те не реагируют, девушки готовят обращения в прокуратуру и иски в суд. Один человек у нас работает в интернет-поле, ведет сайт «За жизнь без преград», есть также эксперт-консультант, который оказывает консультационную помощь при проведении паспортизации и адаптации объектов.
Таким образом, в «Академии доступности» у нас трудоустроено десять человек в Сыктывкаре, один эксперт-консультант в Ухте, по одному – в Усть-Выми, Печоре и Прилузье. На сегодня обследовано около семисот объектов в Сыктывкаре, Усть-Выми, Удоре, Ухте, Печоре, Сысольском районе.
– Хозяева офисов и социальных объектов, которым вы отправляете уведомления, реагируют на ваши требования?
– Кто-то приходит за консультацией, кто-то нет. Если в течение двух месяцев реакции нет, мы готовим иски в суд. На сегодня наши юристы уже подготовили более 50 заявлений в суд, но потом мы приняли решение сначала отдать все это в прокуратуру, чтобы соблюсти порядок. Пусть прокуратура позанимается, а потом мы уже обратимся в суд. Есть, конечно, и положительные результаты в работе. Сбербанк заключил с нами соглашение на обследование всех его объектов. Хорошее сотрудничество наладилось с оператором связи МТС, который готовит программу адаптации своих объектов, с «Додо-пиццей» и Зеленецкой птицефабрикой. Но есть, конечно, и такие, кто говорит, что инвалиды своими пандусами разоряют бизнес в республике.
– Создавая рабочие места для инвалидов, вы как-то сотрудничали со службой занятости?
– В общей сложности у нас трудоустроено 17 человек в Сыктывкаре, и все – через центр занятости. Кто-то работает в офисе КРО ВОИ, несколько человек в Сыктывкарской организации инвалидов.
– Но всем ведь надо зарплату платить, а из каких средств может платить общественная организация?
– У нас есть несколько человек, которым мы платим сами. Хотя, честно говоря, нам это очень сложно. Мы ведь живем за счет грантов, в которых закладываем небольшие суммы на зарплату. Но сейчас меня больше всего волнуют 15 человек, работающие по программе службы занятости, в рамках которой им компенсируют заработную плату. То есть мы своим сотрудникам платим зарплату, а центр занятости возмещает нам эти суммы. Я боюсь даже думать, что к Новому году программа закончится, и ребята вынуждены будут уйти домой и ждать, пока не начнут работать какие-то другие государственные программы.
– Вы думаете, в следующем году эта программа не будет продолжена?
– В этом году мы ее ждали с января, а финансирование началось только с 1 сентября. Получается, что ребятам дали возможность поработать только четыре месяца. Они все переживают, что будет дальше. Им хочется работать. Как можем, мы стараемся решить эту проблему. У нас сложились неплохие отношения со Сбербанком, и мы с ними договорились, что они возьмут по квоте трех человек. Вернее, возьмем мы, а Сбербанк будет оплачивать нам эти вакансии. Закон о квотировании позволяет такую передачу функций, если у предприятия, которое обязано квотировать рабочие места для инвалидов, нет возможности взять людей к себе. То есть за счет этого трех человек мы сохраним. По остальным вопрос. Мне молодежь очень жалко. Сегодня ведь закон о квотировании не исполняется ни в какой форме. Контролирующие органы молчат. И еще одна проблема в том, что у работодателей завышенные требования к нашим ребятам. Возьмите, например, Веронику Журавлеву, Наталью Иванову или Николая Размыслова. Это ребята с высшим образованием, у которых нет ни дня работы, а соответственно – профессионального опыта. Откуда они наберутся опыта, если всем работодателям уже опытных работников подавай. И им предлагают работать фасовщиками в магазине или охранниками. Но это же неправильно, ребята окончили вуз.
Как-то на одном из совещаний с участием республиканского управления по занятости населения, посвященном теме трудо-устройства инвалидов, прозвучала информация, что якобы инвалиды не имеют мотивации для работы, они не хотят работать полный день. Это неправда. Молодые ребята с профессиональным образованием хотят работать. Но перед ними сразу же встает вопрос: «Как дойти до работы, как спуститься или подняться на этажи?» У нас же не работает социальное такси, нет специализированного транспорта. Как им прий-ти туда, где их могли бы взять на работу? Я сама вынуждена была уйти из Общественной палаты именно по причине огромных трудностей, связанных с ежедневным подъемом на третий этаж, где располагается офис палаты. Это же очень сложно. Если в день планировалось не одно мероприятие, то мне приходилось сидеть в офисе безвылазно, потому что спуститься и вновь подняться на третий этаж – неимоверный труд. Но это невозможно понять человеку, для которого передвижение настолько естественно, что он не задумывается, каково тем, кто в этой способности серьезно ограничен. Так что низкие показатели трудоустройства инвалидов кроются прежде всего в том, что для людей с ограниченными возможностями нет условий для передвижения по улице и в зданиях.
Далеко за примером ходить не надо: наши девочки-юристы живут в Эжве. Как им оттуда добираться, если у обеих – заболевания опорно-двигательного аппарата? Спасибо, что у нас есть Николай Размыслов, который сам живет в Сыктывдине, но каждый день ездит в Эжву, чтобы забрать оттуда девчонок и отвезти их обратно. Я не знаю, как бы мы без него управлялись.
– А рабочие места для ваших новых сотрудников тоже оборудовались за счет средств службы занятости?
– Не все. Только пять мест. Большую часть мы сделали сами. Почему не все? Потому что, если я беру финансовую поддержку ЦЗН на создание рабочего места, то я обязана этого сотрудника держать постоянно. А когда программа службы занятости закончится, что мне делать? Чем я буду зарплату платить? Вот поэтому мы сегодня и стараемся развить «Академию доступности» и на днях открываем выставочный зал с продажей технических средств реабилитации, потому что надо что-то делать, как-то зарабатывать деньги. Хорошо, что КРО ВОИ нашла средства на создание досугового центра в помещении Сыктывкарского общества инвалидов. Ведь это же самая крупная организация в республике, а там помещения в ужасном состоянии, для инвалидов никакого досуга не организовано. И денег не было, зато была куча долгов по коммуналке. А кто в городе будет заниматься досугом инвалидов? Ведь не только условия для них не созданы, но и специалистов-то нет, которые бы занимались с инвалидами, проводили с ними какие-то мастер-классы. Александр Воронков, мой заместитель в КРО ВОИ, взялся за организацию ремонта в помещениях Сыктывкарского общества инвалидов. Наконец-то мы здесь заканчиваем ремонт части помещений и откроем досуговый центр для инвалидов и выставку-продажу подъемных устройств. Это то, что мы запланировали в преддверии Международного дня инвалидов.
Вообще, это ведь даже не наши функции, это функции государства – создать для инвалида условия для саморазвития. Как-то к нам пришли две мамы детей-инвалидов с умственными отклонениями. У одной ребенку 21 год, у другой – 23. Так они сожалеют, что не отдали в детстве детей в специализированный интернат, потому что, по их словам, там бы их хоть чему-то научили. Но кто-то же должен заниматься развитием таких детей. Ведь это же люди, которые могут приносить пользу. Стоит научить их делать одно какое-то движение, и они где-нибудь на производстве могли бы уже выполнять рабочую операцию. А они сидят дома и бессмысленно проживают дни.
Сегодня я выступала в «Единой России» на селекторном совещании по доступной среде. Как всегда, на таких совещаниях людей особо не было. Эмоции меня просто захлестывают. Что делать-то? Почему, за что бы мы ни взялись, у нас по всем направлениям – препоны? Вот вроде строим новые объекты. В прошлом году сдали пять новых объектов в Сыктывкаре, и все пять имеют минимальные условия доступа. Я это объясняю так: «Просто нет политической воли, нет системы в этой работе и нет того человека, который в республике отвечал бы за доступную среду». Я на совещании обратилась к представителям минобраза: «Вы когда школы сдаете, вы хоть с кем-то советуетесь, как детям-инвалидам туда попасть?» Та же самая картина в новом спортивном центре в Лесозаводе, в новом бассейне. Но ведь потрачены колоссальные деньги, а условий не создали. Новые объекты нужно переделывать.
– А на уровне создания проекта идет согласование с вашими экспертами?
– Нет. Мы обратились в администрацию Сыктывкара с просьбой ввести нас в состав комиссии по согласованию проектов и приемке зданий. Но, к великому нашему сожалению, руководство администрации выбрало решение не в пользу наших обученных экспертов, а в пользу ребят из правозащитной организации инвалидов «Аппарель». Я думаю, нас потому и не берут, что мы уже на стадии проектирования понимаем, что должно быть. И дело ведь даже не в том, что люди не хотят, они просто не знают, как адаптировать здание под незрячего или опорника. А потом говорят, что на адаптацию нет денег.
Беседовала Галина ГАЕВА
Фото Дмитрия НАПАЛКОВА