Сто лет – под небесной защитой

Ветеран войны Николай Смирнов уверен, что в самые сложные периоды жизни его спасала молитва

15 ноября ветерану Великой Отечественной войны сыктывкарцу Николаю Смирнову исполнилось сто лет. Несмотря на возраст, он до сих пор бодр, находится в ясном уме и твердой памяти, по воскресеньям посещает храм и с удовольствием согласился рассказать «Республике» о секретах своего долголетия.

IMG_7147

Лишь бы не в колхоз
Оказалось, что секрета особенного нет. По словам ветерана, «Господь его всю жизнь хранит». Веру в покровительство высших сил тем, кто старается не нарушать нравственных законов, ему привили в семье. И трудно не поверить в то, что именно она спасала Николая Смирнова в самые трудные жизненные времена. А выпало на долю мужчины немало. Достаточно сказать, что он воевал на Малой земле, и на этом маленьком клочке земли, на несколько месяцев превратившемся в ад, его не задела ни одна пуля.
Родился Николай Смирнов в крестьянской семье в 1915 году в деревне Таруниха Нижегородской губернии Ветлужского района. Окончил всего два класса сельской школы. Потом родители решили: «Грамоту освоил, и ладно». Чтобы землю пахать, образования особого не нужно. И из школы мальчишку забрали, потому что и по хозяйству для него дел хватало. Однако судьба распорядилась иначе: когда в стране началась массовая коллективизация, Смирновым пришлось оставить родные места и уехать на станцию Шахунья работать на железной дороге.
– Я помню, когда в 1924 году умер Ленин, народ горевал. Люди поверили в него. Ведь какие изменения пошли: в деревне лампочки зажглись, а до этого крестьяне на протяжении многих веков с лучиной жили да лапти плели. А в школу в 1924 году я уже в сапогах пошел, – вспоминает собеседник. – Мама моя всегда была очень верующей. И она, помнится, все сокрушалась о том, что вроде хороший Ленин, за рабочих и крестьян душой болеет, но только Богу не молится. В общем, народ Ленина обожествлял, а время показало, что он, оказывается, антихристом был.
В 30-е годы началась массовая агитация в колхозы. Смирновы кулаками не были, но относились к крепким середнякам. В хозяйстве было две коровы, телка, большой надел земли, жили неплохо. И, конечно, вступать в колхоз родители Николая никак не хотели.
– Кому же хотелось свое добро, нажитое непосильным трудом, отдавать в общую собственность, – рассказывает ветеран. – Помню, собрали нас в сельсовете. Председатель – самый бедный мужик в деревне, можно сказать, голь перекатная, всех за колхоз агитирует, а сам перед собой на стол, как бы между делом, наган положил. Естественно, кому эти колхозы были нужны? Тем, кто работать никогда не любил и жил впроголодь. Была у нас в деревне нищая одна, подаянием жила, так, помню, она все маму уговаривала: «Тетя Маша, не бойся, иди в колхоз, на машинах будем работать». Ей-то терять нечего было.
Одну из двух коров у Смирновых отобрали и отдали бедному соседу Макару. На вопрос, не стыдно ли было Макару пользоваться чужой скотиной, Николай Смирнов усмехается: «А чего ему стыдно, если он в деревне слыл мужиком вороватым, работать не любил, все на чужое добро зарился». На все призывы «сдаться» в колхоз старший Смирнов никак не соглашался и в знак протеста сбежал в Магнитогорск работать сапожником. Благо ремеслом этим он владел, и было оно в большом почете. Да и оставаться дальше в деревне было невозможно: все равно продразверстка задушила бы. Нормы сдачи продуктов были такими, что выполнить их было нереально. А вскоре и вся семья Смирновых поднялась и уехала в рабочий поселок железнодорожников Шахунью.
В окопах Малой земли
Как раз в те годы была построена железная дорога Киров – Горький. На новом месте Николай Смирнов стал рабочим по обслуживанию вагонов. Когда началась Великая Отечественная
война, он уже отслужил в армии. В депо его «забронировали» на год, так как рабочие на железной дороге были нужны позарез: поезда шли сплошным потоком – с запада эвакуировались целыми заводами, с востока шла военная техника и составы с мобилизованными солдатами. Но через год – 10 января 1942 года – Николая Смирнова забрали на войну, отправив служить во внутренние вой-
ска МВД. Поначалу он охранял мосты и секретные объекты в Архангельской области, куда, по сведениям МВД, был сброшен большой немецкий десант. Потом их перебросили на Кавказ, где они какое-то время охраняли Военно-Грузинскую дорогу, а в один из дней отправили пешком до Геленджика. Из Геленджика ночью на катере привезли в Новороссийск, где и высадили на Малую землю. Узкий промежуток между горами Мысхако и Сахарной немцы обстреливали с Сахарной, и пробираться к плацдарму с берега приходилось поодиночке. Как только вступили на укрепленную территорию, вновь прибывших солдат заставили сразу же окапываться.
Небольшой плацдарм немцы бомбили осколочными бомбами, обстреливали день и ночь. Ночью солдат спасала небольшая ниша в горе, куда они прятались, чтобы хоть немного поспать. Николай Смирнов там служил связистом, и налаживать связь приходилось под постоянным огнем противника. Почему-то как особое чудо ему запомнился случай, когда его вместе с телефоном и катушкой проводов на плече отбросило взрывной волной. И когда он смог осмотреться, телефона нигде поблизости не было.
– Я испугался: как же я покажусь на глаза начальству без аппарата. Без связи – это ж погибель! Время-то ведь военное, не особо разбирались. Взмолился я в душе, и вдруг глядь: далеко в стороне лежит телефон. Правда, все потроха из него выпали, но главное – рядом лежат. Я схватил аппарат и дальше пополз, – рассказывает старый солдат.
Казалось бы, к началу войны в стране уже выросло поколение, не верящее ни в Бога, ни в черта. Однако Николай Смирнов уверяет, что, сидя в окопе, они молились всем отрядом. Мама Николая, провожая его на фронт, слезно наставляла: «Коля, ты, главное, Бога не забывай!» И он не забывал. Именно тогда, на Малой земле, он поклялся Всевышнему, что, если тот сохранит ему жизнь, он всю жизнь будет ему служить. До конца войны ни одна пуля не задела Николая Смирнова, хотя не раз смерть стояла рядом, но всегда как-то удавалось уворачиваться и от взрывов, и от снайперской пули.
– Самолеты с неба сбрасывали «лягушек» – это такие осколочные бомбы, которые применяли для уничтожения живой силы. Такая «лягушка», ударившись о землю, подпрыгивала и разрывалась в воздухе на мелкие осколки. Но зрение у меня было как у сокола, да и слух в условиях опасности обостряется, как у животного, – вспоминает собеседник газеты.
Людям, не знавшим войны, трудно представить всю степень опасности, в которой находились солдаты, особенно те, кому пришлось воевать в местах самых горячих сражений, каковым являлась и Малая земля. Были среди солдат и случаи членовредительства, когда, не выдержав столь тяжелого нервного напряжения, кто-нибудь из солдат простреливал себе руку или ногу, чтобы его вывезли в тыл. Но, по словам Николая Смирнова, таковых быстро вычисляли и отправляли в штрафроту или расстреливали тут же. Особенно запомнилась ему девушка-врач, о судьбе которой он вспоминает с сочувствием. На войне ведь жизнь тоже продолжается, и люди часто влюблялись. Офицера, с которым у этой женщины были отношения, тяжело ранило, и его должны были отправить на Большую землю. Не желая разлучаться с ним, девушка прострелила себе руку в надежде, что ее тоже отправят вместе с любимым. Но ее направили в штрафную роту, которая располагалась на первой линии огня, и о дальнейшей ее судьбе Николай Смирнов ничего не знает.
Утешение на старости лет
В долгу перед всевышним он тоже не остался, всю жизнь как умел старался жить праведно. Уже после войны бросил курить, алкоголем тоже никогда особо не увлекался. Был порядочным семьянином. А когда в Сыктывкаре строился Свято-Стефановский собор, принимал в его строительстве самое активное участие. Собор сейчас стоит прямо рядом с его домом, туда он и ходит по выходным дням на службы. А прошлым летом еще даже помогал высаживать цветы на клумбах во дворе храма.
– Мы с женой на даче любили разводить цветы, деревья сажали. Я и до сих пор цветы люблю, – поделился ветеран.
Если какие-то факты жизни Николай Смирнов уже и подзабыл, зато молитвы все помнит наизусть. В подтверждение этого он четко и внятно прочитал одну из самых длинных православных молитв «Символ веры».
В Коми Николай Смирнов приехал в середине 50-х строить дорогу от Микуня до Сыктывкара. Работал экскаваторщиком, строил дороги и затонский мост. Здесь в Сыктывкаре со своей супругой Лидией и сыном так и остался. Жена работала инспектором по кадрам в той же мехколонне, где и муж. Поначалу жили в бараке, потом построили дом. Возводить дом на подмогу приезжали еще живой тогда отец и племянник из Нижнего Новгорода. Десять лет назад жена Николая Смирнова умерла.
– Хоть бы еще немножко пожила, – сокрушается мужчина.
Но Бог и здесь позаботился о нем и не оставил его в одиночестве. Однажды после службы в храме подошла к нему молодая девушка, взяла под руку, предложила пойти на агапу.
– Что за агапа, думаю, – вспоминает ветеран.
– Это такое греческое слово – означает любовь, – пояснила девушка, назвавшись Ксенией.
Как выяснилось, агапой прихожане церкви называют собрания с трапезой после службы, которые проходили в нижнем приделе храма.
– Ну я и пошел, – смеется мужчина. – С тех пор мы с Ксенией дружим и даже поклялись клятвой Гиппократа не бросать друг друга на произвол судьбы.
Живет сейчас Николай Смирнов в семье своей правнучки Светланы, где все его любят и заботятся о нем. А Ксения для него является и другом, и сестрой по вере – да просто человеком, с которым они говорят «за жизнь».
– Она окончила духовное училище, очень богомольная. Ее дома так и называют монашкой. Я ее слушаю и всякий раз удивляюсь: как мама меня учила, так и она мне все говорит, – поделился сыктывкарец. – Словно мама вернулась в ее образе, чтобы поддержать меня на старости лет.
Галина ГАЕВА
Фото Дмитрия НАПАЛКОВА

Оставьте первый комментарий для "Сто лет – под небесной защитой"

Оставить комментарий

Ваш электронный адрес не будет опубликован.