Противостояние: как в Коми АССР выявляли военных преступников

Убийства заложников, пытки пленных и массовые казни мирных жителей – военным преступлениям в мировой юридической практике отводят особое место. Найти виновных порой удается лишь спустя десятилетия. О том, как сотрудники НКВД и КГБ выслеживали нацистских преступников после Великой Отечественной войны, рассказывает газета «Республика».

Подлежат розыску

В архивах Федеральной службы безопасности хранятся тысячи фотодокументов, на одних – массовые казни и пытки, на других – исполнители этих преступлений, палачи с простыми незапоминающимися лицами. Среднестатистический полицай, диверсант или каратель в годы войны – это, как правило, мужчина в возрасте до 40 лет, который в свое время дезертировал из частей действующей армии или укрывался от мобилизации вплоть до оккупации его родного населенного пункта немцами. Шел на сотрудничество с немцами добровольно, в том числе ради власти и привилегий, а поддавшись на рассказы немецкой пропаганды, свято верил, что после победы третьего рейха его за преданную службу вознаградят по достоинству.

После отступления немцев с территории СССР какой-то процент бывших полицаев влился в части Красной армии, но в массе своей они стремились туда, где их не знают, где нужны рабочие руки и задают мало вопросов. И наша республика подходила для этих целей идеально. В военные и первые послевоенные годы на фоне общего беспорядка с документами не было особой сложности придумать себе легенду с новым именем и фамилией, рассказать главе сельсовета про то, что беженец, что документы уничтожены, что воевал и дошел до Берлина, а родное село сожгли. По деревням и селам после войны осталось мало мужчин, и весь основной крестьянский труд делали женщины, поэтому от мужских рук редко отказывались.

У нас в республике, большой и малонаселенной, ситуация усугублялась еще и тем, что сюда были высланы тысячи военных преступников. Из спецсообщения министра юстиции СССР Н.М. Рычкова, министра внутренних дел СССР С.Н. Круглова и генерального прокурора СССР К.П. Горшенина И.В. Сталину, В.М. Молотову, Л.П. Берии, А.А. Жданову от 10 января 1948 года известно, что по итогам девяти открытых судебных процессов над бывшими военнослужащими вражеских армий, совершавшими злодеяния над советскими гражданами, в Воркуту, в специальное лагерное отделение со строгим режимом, было выслано 138 военных преступников. В том числе 23 генерала, 6 офицеров СД и Абвера, 17 начальников карательных отрядов.

Сразу после войны на основании трофейных документов, актов чрезвычайных комиссий и свидетельств очевидцев органами госбезопасности СССР были составлены списки нацистских пособников, подлежащих розыску. В них входили десятки тысяч фамилий, кличек, имен.

Для первоначального отсева и последующего поиска военных преступников в Советском Союзе была создана сложная, но эффективная система. Работа велась серьезная и планомерная, создавались розыскные книги, разрабатывались стратегия, тактика и приемы розыска. Оперативные работники просеивали массу информации, проверяя даже слухи и те сведения, которые прямо не относились к делу.

Следственные органы искали и находили военных преступников по всему Советскому Союзу. Спецслужбы вели работу среди граждан, угнанных на работы в Германию, среди жителей оккупированных территорий. Так были выявлены тысячи военных преступников, соратников фашистов.

Профессиональные палачи

У нас в республике многие годы велась кропотливая работа по поиску и разоблачению предателей. Были дела, которые велись в масштабах страны. О некоторых историях хочется рассказать отдельно.

В 60-70-х годах прошлого века органами госбезопасности Коми АССР были выявлены охранники лагерей смерти Камуз и Луценко, полицаи Щука и Ганц. Розыск и документирование преступной деятельности этих и других предателей из-за немалой давности лет были весьма сложным делом. Оперативные работники и следователи часто выезжали к местам совершения преступлений, тщательно работали со свидетелями, архивными документами.

Не один год заняли поиски Осипа Нюренберга, который служил в немецкой опергруппе «Д», в 1941-1942 годах уничтожившей в Крыму и на Северном Кавказе десятки тысяч советских граждан.

За термином «Группа «Д» скрываются профессиональные палачи. Известно, что 26 марта 1941 года, в преддверии вторжения Германии в Советский Союз, было подписано соглашение между армией (вермахтом) и Главным управлением имперской безопасности о создании в тылу армии оперативных групп для выполнения «особых задач», подчиняющихся только эсэсовской службе безопасности (СД). Соглашение обязывало вермахт предоставить айнзацгруппам свободу действий в своем тылу, а также оказывать им всяческое содействие – снабжать всем необходимым, обеспечивать транспортом, оперативной информацией и т.п.

За месяц до вторжения на территорию СССР в нацистской Германии были сформированы четыре айнзацгруппы общей численностью 3000 солдат с присвоением им литер «A», «B», «C» и «D». Айнзацгруппе «D» изначально предписывалось осуществлять свою деятельность на территории Румынии, но вскоре за ней закрепили южные регионы Украины, Крым, Причерноморье и Северный Кавказ.

Согласно рапорту айнзацгрупп, только к концу 1941 года подразделение «А» уничтожило 249 420 евреев, «В» – 45 467 евреев, «С» – 95 000 евреев, а «D» – 92 000 евреев.

После осени 1941 года началась вторая фаза зачистки оккупированных территорий СССР от «нежелательных» элементов, в результате которой погибло еще 400 000 евреев.

Будучи специально подготовленным палачом опергруппы «Д», Осип Нюренберг не мог рассчитывать на снисхождение и по окончании войны бежал на север. Оперативные сотрудники КГБ Коми АССР собрали достаточно доказательств о личном участии Нюренберга в массовых расстрелах советских людей. На основании представленных суду органами КГБ доказательств Нюренберг был приговорен к смертной казни.

В Коми АССР скрывался и другой изменник Родины – Клещев. Он поселился в Инте под фамилией Смирнов. Оперработники КГБ СССР, проверяя его личность, отправили фотографию «Смирнова» на его предполагаемую родину. Из ответа выяснилось, что подлинный Смирнов погиб на фронте, а на фото изображен неизвестный человек. Сотрудники КГБ выяснили, в каких частях служил настоящий Смирнов, установили адреса однополчан, которые на предъявленном фото опознали Клещева. Служивший со Смирновым в одном взводе, он пропал без вести под Москвой в 1941 году.

Клещев, находясь в боевом охранении, перебежал к врагу и у себя на родине, в Витебской области, подался сперва в полицаи, а после дослужился у фашистов до начальника карательного отряда и следственного управления, лично пытал попавших в плен и казнил их. Собранных доказательств оказалось вполне достаточно для соответствующего судебного приговора.

По кличке Батя

Еще один предатель Родины, Эмиль Адам, немец по происхождению, родился в 1910 году в Дагестане (Хасавюрт), жил в Грозном. В начале войны был направлен на фронт, на Украине в первом же бою оказался в окружении, попал в плен, в лагере для военнопленных перешел на службу в гитлеровскую армию. После разгрома Германии Адам был выявлен среди немецких военнопленных как гражданин СССР. Следователям он заявил, что был насильно мобилизован на службу как этнический немец в конце войны.

В 1951 году Управление Министерства госбезопасности Саратовской области завело на Эмиля Адама розыскное дело: его фамилия (и кличка Батя) всплыла в показаниях арестованного Игоря Нагорного, служившего в карательном отряде войск СС «Мертвая голова», и в попавшем в руки органов госбезопасности списке вахтманов СС, проходивших обучение в учебном лагере «Травники» и позднее служивших охранниками в лагерях смерти.

Школа палачей в «Травниках» возникла по необходимости, проводить массовые казни желающих даже среди фашистов находилось немного. Немцы понимали, что стать охранником в лагере смерти мог далеко не каждый. Такой человек должен был отвечать определенным требованиям: хорошо стрелять, уметь конвоировать заключенных, обладать устойчивой психикой. Немцы очень ответственно относились даже к таким низким категориям служащих. Для подготовки «кадров» было решено создать особую «школу» на базе концентрационного лагеря неподалеку от города Люблина. В начале осени 1941 года концлагерь получил название «Учебный лагерь СС Травники». Он стал своеобразным полигоном для подготовки охранников (вахтманов).

В конце войны в руках смершовцев оказалась картотека с пятью тысячами фамилий тех, кто проходил обучение в лагере «Травники». В основном это были бывшие советские военнопленные, которые подписали обязательство служить в СС.

СМЕРШ начал поиск «травниковцев», после войны поиски продолжил МГБ и КГБ. Следственные органы отыскивали «травниковцев» больше 40 лет, первые процессы по их делам датируются августом 1944 года, последние процессы прошли в 1987 году. Официально в исторической литературе зафиксировано не меньше 140 таких процессов.

Следствие по делу Адама, проходившего подготовку в «Травниках», велось тщательно и продолжалось несколько лет. Сотрудники органов госбезопасности выяснили его предательский путь со времени попадания в плен до службы обервахтманом и цугвахтманом в командах СС при лагерях смерти в Польше и Германии. Однако фактов непосредственного участия в истязаниях и убийствах узников концлагерей установить не смогли. Сам Адам утверждал, что служил у фашистов по принуждению, под угрозой смерти, в пытках и казнях не участвовал. Дело легло на архивную полку.

Адама отправили на спецпоселение в Коми АССР, где он жил сначала в Койгородском, потом в Усть-Куломском районе. А в 1956 году Адам был освобожден и остался жить в поселке Логинъяг, работал в гараже Пруптского леспромхоза.

Из Саратова дело передали в органы госбезопасности Коми АССР, и оно попало в руки следователя Рафаила Николаевича Тарасова. Он решил покопаться в этой истории повнимательней. Продолжил изучать документы, хранившиеся в архивах Минобороны СССР, следственные дела осужденных изменников Родины, выяснял их судьбы, местонахождение, допрашивал, сопоставлял данные. Напомним, вся эта работа проводилась вручную, многие документы были утеряны, возможные свидетели мертвы. А с места работы Эмиля Адама на запросы следователя приходили отличные производственные характеристики: «Постоянно работая в мастерской с механизмами, Адам Э. вносит ежегодно рацпредложения, направленные на улучшение эксплуатации механизмов и облегчения труда рабочих. В быту ведет себя скромно, с женой живут хорошо».

Через 20 лет после окончания войны, 10 июня 1965 года, Эмиль Адам был вновь арестован. Ему были предъявлены обвинения в участии в карательных операциях, убийствах мирных жителей и заключенных концлагерей Майданек, Плашево и других. 26-29 октября 1965 года выездная сессия Военного трибунала Уральского военного округа в Сыктывкаре признала его виновным в измене Родине и приговорила к расстрелу.

Не ушли от возмездия

В декабре 1986 года Ухтинский горотдел КГБ Коми АССР, которым руководил Валерий Естафьев, разоблачил и арестовал В.Д. Борщевского – военного преступника, жившего в Ухте. Благодаря сотрудничеству ухтинских чекистов с Управлением КГБ Витебской области удалось выяснить, что Борщевский во время войны служил в фашистском батальоне, участвовал в истреблении евреев Минского гетто и других карательных акциях оккупантов и их пособников.

Долгое время удавалось скрываться от возмездия бывшему офицеру Советской армии Поздняку, работавшему в гитлеровской разведшколе в белорусском городе Борисове и исчезнувшему после разгрома Германии.

Борисовская школа абвера во многом благодаря художественному фильму «Путь в Сатурн», поставленному по повести Василия Ардаматского «Сатурн почти не виден», пожалуй, самая известная из существовавших на территории СССР. Однако, как считает белорусский исследователь, кандидат исторических наук Святослав Кулинок, борисовская школа была, кроме всего прочего, уникальным учебным заведением. На оккупированной территории Советского Союза, утверждает ученый, больше не было школ, куда для разведывательно-диверсионной работы вербовались не только военнопленные, но и партизаны-перебежчики, женщины и девушки, дети-подростки и евреи.

Напомним, что абвером именовались до 1945 года все служебные инстанции и подразделения вермахта, предназначенные для ведения контрразведки, шпионажа и диверсионных актов.

Конечно, в подборе курсантов упор делался на военнопленных – обучать профессиональных солдат диверсионной деятельности было легче. При школе действовали специальные агенты-вербовщики, которые ездили по концлагерям и подбирали кандидатов.

Активность борисовской школы была настолько большой, что в феврале 1942 года в Москве сформировали спецгруппу десантников под руководством лейтенанта Ивана Кузина, получившую задание уничтожить школу. Задание выполнить не удалось, поскольку, как отчитались десантники, школа переехала в другое место. Действительно, по данным российского историка С. Чуева, в феврале 1942 года учебное заведение абвера было переведено в деревню Катынь в 23 километрах от Смоленска и вернулось в Борисов лишь в апреле 1943 года.

Советским контрразведчикам удалось внедрить в «Сатурн» ряд своих агентов и таким образом в серьезной степени уменьшить ущерб от деятельности школы. Самым известным был Александр Козлов, лейтенант РККА, попавший в плен к немцам. Именно он послужил прототипом разведчика Крылова – Крамера, главного героя повести Василия Ардаматского, а затем и экранной трилогии «Путь в «Сатурн», «Конец «Сатурна», «Бой после победы».

О некоем Поздняке, всплывшем у нас в республике, сотрудникам Комитета госбезопасности Коми АССР не было известно почти ничего, даже фамилия – и та была вымышленная. Бывшая жена Поздняка, с которой он жил в Борисове, после войны поселилась в Воркуте. В Коми АССР делом Поздняка занялся следователь Степан Пантелеев. Он встретился с женщиной и получил от нее старую фотографию и клочок бумаги, на которой Поздняк когда-то написал два адреса якобы однополчан, с которыми служил до плена. Пантелеев направил по обоим адресам запросы и получил из Средней Азии, города Андижана, ответ, из которого узнал фамилию двоюродного брата Поздняка, а затем сумел добраться и до самого изменника.

Уроженец Белоруссии Федор Михайлович Каминский всю вой-ну по доброй воле пособничал немецко-фашистским войскам. До наступления войны Каминский трудился в хозяйстве своих родителей, проживая в селе Махогничи (Белорусская ССР), затем некоторое время работал на местном табачном заводе. В 1941 году не попал под всеобщую мобилизацию по возрасту и состоянию здоровья. После начала войны его село, как и другие населенные пункты, было оккупировано немецкими войсками. Каминский, боясь репрессий новой власти (все его дяди подались в партизанские отряды), добровольно поступил на службу к полицаям. Немецкое командование выдало винтовку, обеспечило пайком и ежемесячным денежным пособием.

Перебежчик приступил к своим обязанностям: поддерживал немецко-фашистский порядок, выполнял все распоряжения и приказы врагов, участвовал в операциях против партизан, в грабежах продуктов и скота у населения. Кроме того, выезжал на поиски, арестовывал земляков за участие в партизанском движении, вместе с другими полицаями вывозил изобличенных за пределы села и расстреливал. В 1949 году он был задержан, на допросах юлил и ничего не признавал.

Оперработники совместно с коллегами из правоохранительных ведомств потратили немало времени на сбор доказательств его причастности к военным преступлениям. В этот период органами безопасности республики было разоблачено свыше 700 активных карателей и агентов фашистской Германии, свыше 30 фашистских прислужников за совершенные злодеяния приговорены к высшей мере наказания. Много сил этой работе отдали полковник Володин Виталий Николаевич, полковник Пантелеев Степан Иванович, удостоенные звания «Почетный сотрудник органов госбезопасности», полковник Тарасов Рафаил Николаевич и майоры Митин Анатолий Иванович, Туркин Геннадий Терентьевич, Ляшев Генрих Степанович.

В 1943 году в связи с наступлением советских войск вся полиция выехала из Белоруссии в Германию. Там Каминский проработал некоторое время на военном заводе, а затем с его добровольного согласия был мобилизован во Власовскую армию, где продолжал воевать против советских подразделений вплоть до мая 1945 года. Судьба сложилась интересно: он сдался в плен американским войскам, по понятным причинам предпочтя заморское правосудие нашему. Однако впоследствии был направлен в распоряжение советского военного командования, оттуда – в лагерь военнопленных в Чехословакию. А в 1946 году – в Коми АССР, на спецпоселение Севпечлага.

Таких, как он, ссылали до выяснения обстоятельств. Сотрудникам госбезопасности Коми АССР пришлось не раз выезжать на опрос свидетелей в Белоруссию, искать оставшихся в живых очевидцев. В числе свидетелей проходил даже родной отец предателя. Он подтвердил преступления сына, включая расстрел земляков.

В 1949 году Каминского арестовали. Верховный суд Коми АССР вынес суровый, но справедливый приговор: лишение свободы на четверть века в колонии строгого режима с конфискацией имущества. В 1991 году на основании закона о реабилитации жертв политических репрессий дело Каминского пересмотрено, однако прокуратура нашей республики резонно отказала в праве на реабилитацию.

Среди скрывавшихся после войны людей встречалось немало тех, чья вина была невелика, они попали под амнистию или вовсе не разыскивались, но опасались гнева и презрения земляков, родных и близких. Один из них скрывался более двадцати лет. В Минской области, где остались его жена и трое детей, его считали погибшим. Жил он под чужой фамилией в поселке Тэбук Коми АССР. В розыске не находился, никто его ни в чем не подозревал. Но в конце концов не выдержал угрызений совести и в Москве явился в милицию и признался в том, что скрывается, поскольку служил во время оккупации в полиции. С.И. Пантелеев, который затем вел дело этого человека, выяснил, что тот не участвовал ни в каких репрессиях и карательных акциях фашистов, не причинил никакого вреда своим односельчанам, не совершил каких-либо преступлений, которые требовали бы судебного преследования, и по окончании следствия тот смог вернуться в родные места, вновь увидеть жену и детей.

Предательство – самое страшное преступление. Особенно предательство Родины. Неслучайно Данте в «Божественной комедии» поместил предателей в самом последнем круге ада – девятом. Предателям не должно быть пощады. Это закон человеческого сообщества. И на страже этого закона всегда стояли и стоят сотрудники госбезопасности, разоблачившие только на территории Республики Коми десятки опасных фашистских преступников.

Подготовила Елена АЛЕКСЕЕВА

при содействии Управления ФСБ России по Республике Коми

Фото предоставлено Управлением ФСБ России по РК и из открытых источников