Драматург Вячеслав Кушнир: «Шанс реализовать себя дается в жизни каждому»

Пьесы уроженца Коми Вячеслава Кушнира ставятся во многих театрах страны, ближнего и даже дальнего зарубежья. Были постановки и на родине – в Сыктывкаре и снискали большой успех. Правда, с тех пор прошло уже немало лет. В интервью «Республике» драматург рассказал, почему он в свое время уехал из Коми и как сейчас складывается его творческая судьба.

– Наверняка вам уже задавали этот вопрос не раз: оправдан ли был в свое время переезд из Сыктывкара в столицы – сначала в Питер, потом в Москву? То есть, чтобы реализоваться, драматургу нужно обязательно жить в центре, лично быть знакомым со знаменитыми режиссерами, продюсерами?

– Драматургу, чтобы реализоваться, жить можно где угодно, и знакомства не обязательны. Более того, полезнее для дела быть провинциалом с краткосрочными выездами (учеба, армия, роман, увлечения), лет до 35. А вот далее, независимо от человека, приходится делать выбор: уходишь или в профессию, или в строительство комфорта. Одно с другим в нашей стране несовместимо.

Личные же знакомства со знаменитостями, если ты с детства живешь театром, просто неизбежны, круг общения невелик, раз-другой непременно столкнешься, а то и подружишься. Но приоткрою «занавеску»: ни одна знаменитость ни за что и никогда не поможет человеку из его прошлого настолько, чтобы устроить его. Максимум – пара формальных звонков нужному человеку. То есть он звонит, тебя дежурно принимают, а дальше ничего.

Но есть и «божий суд». В том смысле, что любому человеку для реализации дается хотя бы один шанс, а талантливому работяге – несколько.

– Когда и почему вы уехали из Коми – был какой-то конкретный повод? И долго ли принималось решение?

– Решение принималось слишком долго, даже уезжал, но возвращался. Был же не повод, а причина: несовместность с местной творческой интеллигенцией. В итоге сработала привычка задавать себе вопросы и честно отвечать. Спросил: есть смысл в продолжении войны? Ответил: польза от войны есть, но в продолжении нисколько, просто все всё друг другу доказали. Уехал в 2003 году в Питер, куда уже уехала учиться в театральную академию жена.

– Природа наделила вас множеством талантов – великолепным голосом, артистическим даром, на родине вас помнят как поэта и барда, но в итоге вы выбрали своей стезей драматургию. Когда и о чем была написана ваша первая пьеса и была ли поставлена?

– Первый драматургический опус был в 10 классе, когда меня в «команде» от республики сразу после выпускного отправили в Волгоград, на всероссийские чтения. Там, на семинаре, я ее с успехом зачитал. Вспомнил это дело потому, что на ту же самую тему – «отъезд немцев из СССР на родину» спустя десять лет написал полнометражную пьесу, которая так и осталась в рукописи, но «выстрелила» еще лет через семь – поступил с ней в Литературный институт.

А потом по совету «старших товарищей» сочинил пьесу «Авенир» памяти Александра Католикова. Вот тут-то все и началось. Кончилось отъездом из Сыктывкара.

Вячеслав Николаевич Кушнир – член Союза российских писателей, Национальной ассоциации драматургов и Гильдии драматургов России.
Родился в конце 50-х годов в рабочем поселке Дырносского Кирпичного завода города Сыктывкара (Коми АССР). Учился в школах №№ 1 и 38.
Учился в нескольких вузах. Работал шахтером, пожарным, директором клуба, дворником, артистом.
Женат. Отец. Дед.
Победитель драматургических конкурсов Министерства культуры России, СТД России, «Евразия», театра Российской армии, «Маленькая премьера», конкурса моно-пьес «Человек»; лауреат Волошинского конкурса, «Время драмы», «Ремарка», «Текстура», конкурса современной̆ драматургии имени Володина.
Золотая медаль конкурса имени Саввы Морозова (проза).

– Наш земляк – режиссер и преподаватель Ярославского театрального института Олег Нагорничных (к сожалению, на днях пришло печальное известие о его безвременной кончине) поставил на сцене театра драмы имени Савина несколько ваших пьес, в том числе «Великолепную Солоху». Но затем творческое сотрудничество с театрами Сыктывкара прекратилось. Как думаете, почему?

– Ну не то чтобы совсем так. К одному из юбилеев театра имени Савина я сделал литературную редакцию «Свадьбы с приданым» Николая Дьяконова. Поставил его ныне покойный замечательный Николай Корчаков из Чебоксар. Здание драмтеатра строилось заново, потому играли на сцене музтеатра. Успех спектакля, признаться, ошеломил. Я на премьере сидел в полном обалдении, из последнего ряда впечатляло зрелище общего пения и танцев, то есть и артистов, и зрителей. В том спектакле срослось все. А ведь еще днем, на прогоне, мы были уверены, что облом гарантирован. Успех того спектакля имеет прямое отношение к моему ремеслу, ведь до того полвека попытки вернуть на сцену знаменитую комедию проваливались.

К слову, памяти режиссера я спустя годы посвятил пьесу – продолжение «Свадьбы с приданым, полвека спустя», под названием «Там миндаль цветет».

Но, пользуясь случаем, отмечу – работа с Олегом Нагорничных над несколькими спектаклями по моим пьесам была не только моей радостью, но и моим университетом.

И, наконец, почему «савинцы» не ставят? Потому, что не хотят. Или хотят, но не могут. А если не могут, значит, не хотят. Соболезную, но не заморачиваюсь.

– Какие темы интересуют вас сейчас – о чем ваши нынешние пьесы и на какую аудиторию рассчитаны? Где их ставят?

– У меня нет предпочтительных тем. В 2008 году мне исполнилось полвека, и до меня дошло, что быть «цветком в проруби» уже не комильфо, пора определяться с собой по большому счету. То есть задал себе последний вопрос, бывший в детстве первым: зачем ты есть? Ответил и стал действовать. Вот тут-то все началось на самом деле.

Аудитория моих пьес одна – зритель, пришедший на спектакль. То есть я пишу, как ныне модно выражаться, «для семейного просмотра».

Пьесы идут в разных профессиональных театрах России, Украины, Беларуси, Казахстана. Это из того, что мне известно. Воруют. Ловил не раз. Но теперь постановки неактуальны, театры закрывают, банкротят, проще говоря, изымают из обращения. Телепузики нужны, а не театралы – сотворцы. Се ля ви.

– Об одной из постановок по вашей пьесе довелось недавно услышать из уст генерального продюсера телеканала «Юрган» Геннадия Левицкого. Он в Питере попал на спектакль для юношества и был поражен, как происходящее на сцене восприняла аудитория: подростки сначала шумели, но потом в зале наступила тишина – тинейджеров глубоко тронула рассказанная вами история. Расскажите об этой пьесе.

– Гена был на спектакле ТЮЗа Санкт-Петербурга про подростковое самоубийство. Пьеса называется «Летучкина любовь, или 33 подзатыльника». Началась она с небольшого этюда на заданную тему, который в декабре 2009 года был представлен в формате эскиза в Центре имени Мейерхольда в рамках конкурса драматургии для детей и подростков. (К слову о необходимости быть в Москве или Питере.) Смотрели с женой, оценили впечатление свое и зрителей, в чем сошлись, и я решил написать полнометражную пьесу, против чего была жена, мол, неприятная, никому не нужная тема. Только сочинил, как в СТД объявили конкурс, отправил. Правда, предварительно взял новый псевдоним, с которым в дальнейшем мне сопутствовал успех. Занял второе место, получил денежное вознаграждение, и член жюри, режиссер РАМТ Владимир Богатырев в мае 2010 года осуществил постановку в ТЮЗе имени Брянцева. Мы с женой поехали в заветный для обоих Питер, чтобы посмотреть. Увидели спектакль – шедевр. Не думал, что подобное возможно в полуторачасовом спектакле для подростков без антракта. Спектакль до сих пор идет, уже 11-й сезон. Можно удостовериться.

Но эта пьеса была поставлена до Питера, в Берлине и в Комсомольске-на-Амуре. У нее столько постановок, что я давно уже не подсчитываю. Примерно такая же судьба по количеству постановок еще у двух моих пьес для подростков: «Пиявка» и «Собачья жизнь пса Разгона», стартовавшие с побед в международных конкурсах. Все мои пьесы для подростков были востребованы, чем горжусь и умру с чистой совестью, что сделал для людей все, что мог.

Есть и пьеса о наркоманах, которая тоже побеждала на конкурсах и пару-тройку раз поставлена. По-моему, сильнейшее мое сочинение для подростков.

Мне, признаться, уже все равно, что ставится, что не ставится. Арифметика проста: я пьесу (стихотворение, рассказ) знаю, а люди – нет, так кто из нас в убытке? Не приобретая, человек теряет, и прежде всего себя. Тело нуждается в гигиене и гимнастике, иначе сгниешь и захиреешь, так же и сознание: без гигиены и гимнастики человек становится телепузиком.

– Нынешний год стал для всех большим испытанием. Не возникло замысла написать пьесу про ковид, и если да, то какой бы мог быть исход – пессимистический, трагический, оптимистический?

– Нынешний год, думаю, не испытание, а слом. Никто и ничто его не переживет. Ежели написал бы, то исключительно апокалиптическую вещь.

Поначалу всю эту катавасию я воспринял в штыки, четко осознавая ее искусственное происхождение, и потому ни о какой пьесе даже не задумывался. Хотя, заметьте, конкурсы на эту тему – как пьес, так и сценариев – были объявлены тут же, и на международном, и на российском уровне. Просто диву даешься, откуда вдруг такая дружная оперативность, а главное, финансирование. Но потом, размышляя о новой пьесе на современную тему, вдруг обнаружил, что все прежние задумки, синопсисы и начатые истории можно выбрасывать в корзину, реакция людей оказалась настолько глобальной, что я впервые за много лет вспомнил о жалости. И все равно про ковид сочинять не стану. Я ведь и про наркоманию-то сочинил не потому, что она меня волновала, я сочинял историю любви русской девчонки и американского парня.

Другое дело, повторяю, что без ковида теперь о сегодняшнем дне ничего толкового не сочинишь, потому что получится вранье. И когда мне понадобилось объединить две одноактовки в одну пьесу, то есть придумать объединительную одноактную историю, то я, конечно, подогнал «масочную» тему, но не как главную идею, а как краску. Для любопытствующих: пьеса называется «Полустанок Сивая Маска».

– В этой связи еще такой вопрос: что вам как автору ближе – трагедии или комедии либо их симбиоз, исторические сюжеты или современность? В вашем драматургическом арсенале чего больше – первого или второго? 

– Я – воспитанник Александра Васильевича Куранова, основателя Студенческого камерного театра при Сыктывкарском университете. Естественно, для меня не существует жанровых ограничений, конечно, симбиоз. Тем более что основа основ драматического представления – в смешном ищи грусть, в грустном – смех. Но азбучные истины сегодня изгнаны из обращения, поэтому не о чем говорить.

Исторические же сюжеты, эпохальные личности, в последнее время стали единственной возможностью поразмышлять о сегодняшнем дне, поэтому у меня появились и такие пьесы. К слову, именно они, после пьес для детей и подростков, которых давно не сочиняю, оказались самыми титульными. К примеру, «Был бой под Кричевом», «Подземный часовой Первой мировой», «Допрос Святителя Луки», «Пломбированный вагон».

У меня более ста пьес, не знаю точно ни количества, ни названий, потому и понятия не имею, какая тематика превалирует.

– Спрос на хорошую драматургию, наверное, не исчезнет никогда. Например, для тех же сериалов. Вам приходилось писать по таким заказам, было что-то отснято и показано?

– На хорошую драматургию спрос, конечно, не исчезнет, а вот спрос на хороших сценаристов кончен, едва начавшись, особенно в сериалах. Почему? Знаю, но говорить не хочу.

Я из «этого бизнеса» ушел десять лет назад. Последнее, что сделал, – это 16 фильмов придуманного мною сериала «Кордон следователя Савельева», переименованного Первым каналом в «Личную жизнь следователя Савельева». После сдачи сценариев и оплаты моего труда уже режиссером были сделаны переделки, правки, что делается всегда и со всеми. Но в целом работа удалась. Ну а те, кто видел сериал или увидит, поняли, что вся «лесная» тема написана про мою родину, мой Коми край.

Взялся за сценаристику в Питере, на проекте «Улицы разбитых фонарей», где были сняты первые два моих сценария: «Августовский щипач» и «Ментовский романс». Окончил я свое драматургическое образование, как раз поступив в «сериальщики» на проект «Понять. Простить», за что ему благодарен чрезвычайно, но как театральный автор, а не сценарист, кем не буду впредь никогда.

– Над чем сейчас работаете и что в ближайших планах?

– Работаю исключительно над тем, чтобы заставить себя работать, и это не игра слов. Как выясняется, молчание накрыло многих авторов. Причем произошло это помимо воли и чувств. Все же вымучиваю новую вещь в формате комедия дель арте на четырех персонажей. По замыслу круто, но что будет на выхлопе, не знаю, и будет ли. Из того, что недавно сочинил, радуюсь двум пьесам, которые тоже сделал «через не могу»: «Жизнь Зеро» и «Женщина Виктория, или Упоротый бес».

А вообще, неожиданно стали писать из журналов с просьбой прислать стихи. А я их уже 20 лет не сочиняю и к гитаре не притрагиваюсь.

Главная же задача, как для многих, не стать обузой близким и прожить минимально долго. Рабочие же задачи лично я все решил, чего всем желаю. Ну, разве что возникнет еще что-то по ходу, но возникает-то всегда и постоянно, покуда жив.

Беседовала Галина БОБРАКОВА

Фото из личного архива Вячеслава Кушнира