Аксель Бендер: «Мы работаем в соответствии с высокими стандартами качества»

С 1969 года, когда в Эжве заработал Сыктывкарский ЛПК, одной из важнейших задач для комбината стало снабжение его сырьем. Сегодня Монди СЛПК – крупнейшее лесопромышленное предприятие в Коми, перерабатывающее колоссальные объемы леса. Начиная с 2012 года за заготовку древесины, ее закупку, доставку, хранение отвечает Аксель Бендер. В интервью «Республике» директор по лесообеспечению Монди СЛПК рассказал о том, как работает система поставок древесины, складываются партнерские отношения с другими предприятиями и малым бизнесом, происходит контроль качества сырья, и о многом другом.

Ситуация может меняться, планы – нет

– Монди СЛПК заготавливает древесину в семи районах Коми, это очень большая и сложная система по вывозке и хранению. Как вы оцениваете эту систему? Она сложившаяся, устойчиво работающая или же в нее нужно постоянно вносить какие-то правки, что-то переделывать?

– Это действительно непростая система, и пять лет назад мы вложили значительные средства в ее автоматизацию. Полностью обновили логистическую систему, потому что нам важно понимать, какие запасы древесины у нас есть, на какое время их хватит, какова потребность комбината в сырье, мы должны прогнозировать объемы собственной и закупаемой древесины, поступающей на комбинат.

Сложность в том, что ситуация постоянно меняется. Например, могут изменяться производственные потребности, возможности вывоза древесины из леса в связи с погодными условиями – сегодня мы можем ехать по этой дороге, а завтра уже нет. Несмотря на это, есть планы и договоры с поставщиками, собственная заготовка, и мы каждые сутки планируем, какой объем древесины идет на комбинат, а какой – к нашим клиентам, потому что работаем с пилорамами, фанерным комбинатом, заводами, закупающими у нас сырье. Это непросто, но уже три года мы работаем с новой системой, которая функционирует достаточно стабильно.

– Какой район, на ваш взгляд, самый сложный в этой логистической системе и требует наибольшего внимания?

– Трудно сказать, какой район самый сложный. Как правило, чем больше расстояние между местом заготовки и производством, тем больше возникает вопросов.

Сложности могут быть связаны и с другими причинами – погодой, состоянием дорог. Два-три года назад очень сложным в этом отношении был Усть-Куломский район: он отдаленный и дорога на Помоздино была плохой. Но в последние годы правительство региона при нашей поддержке активно ремонтировало дороги в этом районе, и сегодня, я считаю, ситуация улучшилась. Кстати, в Удорском районе дорогу в этом году тоже будут ремонтировать при поддержке Монди СЛПК.

– Несколько лет назад ваш коллега-лесопромышленник Александр Игнатов, руководитель предприятия «Комилесбизнес», будучи депутатом районного совета, выдвинул предложение – предприятия, заготавливающие лес, возьмут под свою опеку определенные участки грунтовой дороги и своими силами будут приводить их в порядок. Монди СЛПК поддержал этот проект. Есть ли у вас примеры такого сотрудничества с лесозаготовителями в других районах?

– Пример, который вы привели, хороший. Александр Игнатов живет и работает в Усть-Куломском районе, знает и понимает, что нужно делать для этой территории, в том числе что касается ремонта дорог. И я считаю, что это очень эффективный путь. В других районах подобные примеры есть.

– В лесных поселках и селах люди к работе лесопромышленников относятся двойственно: с одной стороны, появляются новые лесные дороги, по которым можно ездить за грибами-ягодами, с другой стороны – вырубается лес, в котором эти грибы растут. Как вы решаете различные спорные вопросы с местным населением?

– У нас есть отдел сертификации и экологии, он занимается и социальными вопросами, автоматически связанными с сертификацией (чтобы получить сертификат, необходимый лесопромышленным предприятиям, работающим на международном рынке, нужно соблюдать интересы местного населения, в том числе сохранение охотничьих угодий, мест сбора дикоросов, – прим. ред.). Начальник отдела Марина Королева постоянно участвует во встречах с населением, обсуждает вопросы, связанные с дорогами, заготовкой, сохранением мест охоты, сбора грибов. Ее уже хорошо знают в районах. Я тоже выезжаю на такие встречи, если возникает какой-то вопрос или проблема. Разговариваю и с главами районов, и с главами поселений, и с населением. Это очень важно, так я лучше понимаю общую картину происходящего и могу посмотреть на проблему глазами местных жителей.

– А как складывается взаимодействие с малым бизнесом на местах? Нередко можно услышать претензии от некрупных лесозаготовителей, что Монди СЛПК взял большую аренду леса, а малому бизнесу участков не досталось. В вашу сторону звучат призывы делиться с другими предпринимателями арендными территориями, которые не используются.

– Мы активно сотрудничаем с малым бизнесом в районах уже лет шесть, у нас есть разные проекты для поддержки местных лесозаготовителей, маленьких пилорам. И лесной фонд им тоже выделяем. Важно, что мы не самостоятельно решаем, а делаем это совместно с минпромом Коми. Как минимум два раза в год обсуждаем со специалистами министерства, представителями бизнеса, какой объем лесфонда можем передать предпринимателям и сколько балансовой древесины хотели бы от них получить. Конечно, не все пожелания малого бизнеса можем выполнить, бывает, предприниматели жалуются: «Mondi на том участке не работает, почему нам его не дает?» Но надо понимать, что мы не на каждом участке постоянно работаем. Бывает, и Лесной кодекс это разрешает, делаем перерыв на два-три года, а потом снова заготавливаем лес на данном участке. Это связано с организацией работы, ее эффективностью. И местный бизнес прекрасно знает, что мы вернемся на участок, где сейчас не рубим, через определенное время.

Эффективное взаимодействие с подрядчиками

– Мало кто знает, что Монди СЛПК продает другим лесопромышленным предприятиям уже заготовленную качественную древесину, которую нецелесообразно пускать на производство бумаги. Большинство думает, что все, что срубили, вы отправляете в цех, где варят целлюлозу.

– Примерно до 2010-2011 годов так и было – практически всю древесину отправляли в производство. Но мне, как леснику, никогда не нравился такой подход, ведь лес нужно использовать по максимуму, с учетом не только его количества, но и качества. Поэтому с 2012 года мы начали изменять нашу заготовку, делать правильную сортировку: отдельно фанерный кряж, отдельно пиловочник разных видов. Потому что древесина высокого качества должна идти на лесопильные, фанерные заводы, а не на производство целлюлозы. Постепенно стали наращивать продажи такой древесины, последние три-четыре года очень активно работаем в данном направлении, и это дает хороший эффект как для Монди СЛПК, так и для наших клиентов. Мы сотрудничаем, например, с такими предприятиями, как «Лузалес», «СевЛесПил», есть небольшие предприятия, которые покупают по 25-30 тысяч кубов пиловочника. Наши условия таковы: мы обеспечиваем стабильную поставку хорошего пиловочника и фанкряжа, но взамен ждем таких же стабильных поставок балансовой древесины и щепы. Кроме того, предлагаем эту древесину по выгодным ценам, но и балансы при этом хотим приобретать по ценам, которые интересны нам. Такое сотрудничество выгодно обеим сторонам, и будем его продолжать. И если в 2012 году мы начинали с общего объема продаж пиловочника примерно в 320 тысяч кубометров, то в прошлом году реализовали почти 850 тысяч кубометров.

– Сейчас в связи с ДТП с автобусом и лесовозом под Сыктывкаром много говорят о контроле над перегрузом машин. В том числе и о том, что крупные предприятия не только сами должны соблюдать нормы по весу лесовозов, но желательно контролировать и загрузку машин своих поставщиков. Иначе получается так, что предприятие заявляет о том, что следует норме закона, а в его ворота заезжают лесовозы, груженные выше коников. Вы контролируете в этом плане своих поставщиков балансовой древесины?

– Для Монди СЛПК тут даже вариантов нет: мы контролируем каждый поступающий к нам кубометр древесины. Потому что наш лес полностью сертифицирован, и, если мы не будем его контролировать, у компании могут быть большие проблемы. Наша потребность в сырье – более четырех миллионов кубометров в год. Более двух миллионов из них обеспечивает наша собственная заготовка, еще два миллиона покупаем у сторонних организаций. Грубо говоря, соотношение заготовки и закупки – 55 на 45 процентов, иногда оно незначительно меняется. При этом покупаем лес не только у крупных предприятий, есть поставщики, которые привозят к нам по одной машине в год. Самое важное требование: поставщики должны предъявить весь пакет документов о происхождении этого леса. Мы контролируем каждую машину с древесиной – показания GPS-трекеров, проверяем декларации. Дополнительно скажу, что в 2014 году мы полностью прекратили работу с перекупщиками, теперь приобретаем лес исключительно без посредников.

– А нет желания изменить соотношение между собственной заготовкой и закупкой леса, чтобы меньше зависеть от поставщиков?

– Я считаю, что эта условная разбивка 55 к 45 процентам – очень правильное соотношение. В первую очередь потому, что мы не можем всю потребность в сырье закрывать собственной заготовкой, у нас просто аренды такого масштаба нет. Нужно учитывать, что потребность в четыре миллиона кубометров – это то, что идет только на комбинат. В производстве целлюлозы сейчас используются так называемые балансы, это примерно 60 процентов от лесозаготовки. Получается, у нас собственная заготовка должна быть не меньше 6,5 миллиона кубометров. С другой стороны, мы прекрасно понимаем, что живем в лесном регионе, где много людей работает в лесу, есть разные лесоперерабатывающие компании, у которых всегда будет балансовая древесина.

Дорожную отрасль всегда поддерживаем

– На рабочем совещании в Госсовете Коми вы были среди тех, кто высказывался о целесообразности увеличения разрешенного веса грузовых машин, автопоездов – с нынешних 44 тонн до 55 тонн, мотивируя это тем, что зимой и в летнюю сухую погоду наши дороги с такой нагрузкой справятся. При этом заместитель министра строительства и дорожного хозяйства Эдуард Слабиков пояснил, что дороги-то справятся, а вот мостам такую нагрузку не выдержать. Слудский автомобильно-железнодорожный мост через Вычегду в неудовлетворительном состоянии. И если с ним что-то случится, пострадает и Монди СЛПК, ведь этот мост очень важен для вашей логистической системы. Как, на ваш взгляд, можно решить эту проблему, когда нагрузку на дороги увеличивать можно, а на мосты – нельзя?

– Я понимаю дорожников, им реально нужны огромные деньги, чтобы отремонтировать дороги и мосты. Но нехватка средств на ремонт не должна становиться нашей задачей или задачей других предприятий. Ведь предприятия платят налоги в бюджет и вправе ожидать взамен более-менее нормальной инфраструктуры. Тем не менее мы поддерживаем дорожную отрасль, ежегодно выделяя средства на ремонт дорог и тех же мостов. Расскажу историю, которую мало кто знает. В 2012 году я ехал через большой деревянный мост в Усть-Куломском районе недалеко от Зимстана, переехать успел, а после этот мост просто рухнул. И Монди СЛПК тогда дал большие деньги именно на этот мост, и сейчас там построен новый – бетонный. Работаем по соглашению о партнерстве с правительством Коми, и это тоже выбор для дорожников, на что мы должны выделить средства – на какие конкретно дороги или мосты.

– На вышеупомянутом совещании в Госсовете Коми было высказано предложение: строить терминалы загрузки-погрузки, чтобы на опасных участках, перед теми же мостами, например, снимать с лесовозов лишний груз. Как вы относитесь к такой идее?

– Это неправильно. Мы не можем перед каждым опасным участком делать промсклад, потому что каждая манипуляция с древесиной – погрузка, разгрузка, хранение – стоит денег. Кроме того, это может привести к разнице в объемах леса, придется разбираться, откуда эта разница появилась. Еще это увеличивает риски, необходимо будет дополнительно контролировать лес, когда его оставляют на этом промскладе, когда он там лежит и когда его забирают. Раньше у нас было много складов, потом мы снизили их количество как раз из-за таких факторов. Сейчас есть несколько больших промскладов в районе выездов с лесных дорог на капитальные, где храним запасы древесины на осень, когда вывозка затруднена из-за погоды.

– А вопрос сплава древесины по рекам для вас окончательно закрыт?

– Я лично тему сплава поддерживал в 2012-2014 годах, были веские причины для того, чтобы транспортировать лес по реке. Мы много обсуждали эту тему на уровне правительства, говорили о рисках сплава, потому что Вычегда не такая уж большая река, ее русло нуждается в постоянной чистке, углублении. Ведь если у вас утонет плот в десять тысяч кубических метров, это будет очень большая проблема. Но вопрос о расчистке русла тогда так и не решили. Были и другие проблемы, например, старая техника. Буксиры для такой реки, как Вычегда, купить уже практически невозможно, как и запчасти для них. И кадровая проблема тоже была. Люди уже не хотели идти работать на реку, более 60 процентов работников на сплаве были пенсионерами. И все эти проблемы в комплексе стали причиной того, что мы закрыли сплав.

Есть, конечно, другой вариант, не сплавлять лес плотами, а транспортировать его на баржах, как предлагает один подрядчик. Я не хочу исключать такую возможность, но пока нет четкого понимания по затратам и какие объемы реально можно будет транспортировать.

Обновить парк и помочь партнерам

– Примерно раз в три года Монди СЛПК полностью обновляет парк техники. Вы закупаете самые современные харвестеры и форвардеры в том числе. А что со старой техникой делаете, ведь она еще полностью свой ресурс не выработала?

– Каждый год мы закупаем новые лесозаготовительные комплексы, когда по три-четыре, а когда и по десять. И, действительно, каждые три с половиной года парк полностью меняется. Старую технику продаем нашим партнерам. Это тоже взаимовыгодное сотрудничество. Техника, которая проработала три или три с половиной года, еще очень неплохая, тем более что она проходит полное сервисное обслуживание. Малый и средний бизнес на таких лесозаготовительных комплексах может полноценно работать еще долгое время. Мы решили, что продавать такую технику будем исключительно на территории Коми и только нашим подрядчикам или поставщикам. И реализуем эту технику без прибыли для нас, по более низкой цене, потому что это помогает в бизнесе нашим партнерам. А взамен ждем, что они будут сотрудничать с нами по интересным для нас тарифам. И это очень хорошо работает, все стороны довольны.

Отмечу, что таким образом продаем только лесозаготовительные комплексы. Старые лесовозы своим подрядчикам и поставщикам не предлагаем, все-таки это машины с очень большим пробегом, не хотим, чтобы у наших партнеров потом были с ними проблемы. Но мы понимаем, что многие наши подрядчики не могут приобретать лесовозы из собственных средств, а отсутствие техники влияет на стабильность их работы. Поэтому с лесовозами мы пошли другим путем: предприниматель говорит, в какой машине и за какие деньги он нуждается, а Монди СЛПК помогает с приобретением техники, например, дает первый взнос на лизинг, который нужно будет вернуть года через три-четыре практически без процентов.

– Два года назад у вас на одной делянке работал опытный образец «лесного комбайна» от фирмы Ponsse – «Скорпион» с необычным расположением манипулятора. Различные фирмы-производители часто вам предлагают свои новинки для испытаний?

– По лесозаготовкам в последние годы работаем практически только с Ponsse, у нас хороший опыт сотрудничества с ними. Эта фирма предлагает нам выгодные цены по закупке и, что самое главное, полный сервис. Новые модели Ponsse нам предлагает регулярно, и периодически мы их тестируем.

– Несколько лет у Монди СЛПК продолжались споры с министерством природных ресурсов региона по поводу использования для строительства лесных дорог песка, взятого на арендных территориях. Вы считали, что это делать можно, минприроды – запрещало. Пришли к компромиссу?

– Да, можно сказать, что понимание достигнуто. Решалось это не всегда вместе с министерством, но консенсус сейчас есть, хотя некоторые спорные моменты пока еще приходится решать в рабочем порядке.

Рост леса нужно регулировать

– Очень популярный тренд в лесопромышленности последних лет – интенсивное лесопользование. Но кроме сторонников у него есть и противники, считающие, что это приводит к ухудшению качества леса. А как вы относитесь к интенсивному лесопользованию?

– Я сам из Германии, и там практически нет возможности вести сплошные рубки лесных насаждений. Основным видом лесопользования являются выборочные рубки и интенсивные рубки ухода в насаждениях разного возраста. Как лесник, я в этом вижу больше положительных эффектов для леса.

Если кратко, то главный плюс интенсивного ведения лесного хозяйства заключается в том, что, применяя эффективные методы лесовосстановления и систему рубок ухода на всех этапах развития насаждения, вы можете регулировать процесс роста древостоя, что позволяет в ускоренные сроки получить насаждение необходимого породного состава с увеличенным выходом ценных сортиментов. Например, на определенном участке произрастают ель и береза. А почвенные условия подходят для произрастания сосны. Если просто вырубить лес и дать ему возможность восстанавливаться самому, то он восстановится теми же породами – елью и березой. А если вы занимаетесь интенсивным лесным хозяйством, можете, посадив лесные культуры сосны и проведя несколько интенсивных уходов, начиная от молодняков и заканчивая средневозрастными насаждениями, получить высококачественное сосновое насаждение.

Интенсивное лесное хозяйство – это очень правильный подход для регулирования всего цикла лесовыращивания. Мы обучили наших подрядчиков интенсивным рубкам ухода в молодняках, начали учить наших операторов интенсивным рубкам ухода в средневозрастных насаждениях. Сегодня на этих рубках уже работает один комплекс, в этом году планируем добавить еще один.

Есть мнение, что при ускоренном росте снижается качество сортиментов. Да, естественный лес, особенно наш, северный, растет медленно, отсюда его большая плотность и высокое качество. При интенсивном лесовыращивании лес начинает расти быстрее, плотность древесины постепенно снижается. Но при высоком спросе на пиловочное сырье незначительное снижение качества компенсируется возможностью получения данного сырья в более короткие сроки и в большем объеме, плюс попутно при рубках ухода получаем дополнительный объем балансов, которые используются в целлюлозно-бумажном производстве. Так что если рассматривать цикл лесовыращивания в целом в длительном периоде времени, то положительные эффекты перевешивают.

– По работе вам круглый год приходится выезжать на лесные делянки вне зависимости от погоды. К чему вы до сих пор не смогли привыкнуть, к комарам или морозу?

– Лучше мороз, чем комары. Я вообще больше зиму люблю. Конечно, комары для меня не такая большая проблема, как для людей, каждый день работающих в лесу, – операторов, мастеров. Когда я летом еду в лес, это, конечно, неприятно. Но изменить мы тут ничего не можем, нужно работать в любых условиях.

Хочешь быть начальником – поработай лесорубом

– Энергетики говорят, что прежде чем стать инженером, нужно поработать электромонтером. А кем нужно сначала поработать в лесу, прежде чем претендовать на руководящие должности?

– Полностью поддерживаю такое мнение. В лесу тоже нужно начинать с рабочих профессий. Монди СЛПК активно берет на работу выпускников вузов, Сыктывкарского лесного института, например. Но это же общая проблема, что чуть ли не каждый, кто окончил вуз, думает, что он уже готовый начальник, который будет сидеть в офисе и решать проблемы.

– А вы лично с чего начинали?

– Я окончил университет, стал лесником, сначала работал в лесничестве. Но потом решил уйти из лесничества и работать в компании, потому что это было более выгодно. В России, впрочем, то же самое. Как все молодые люди, чувствовал себя очень большим специалистом, думал, что я все понимаю. Но хозяин компании сказал: «Да, я буду платить тебе хорошую зарплату, но ты будешь работать с бензопилой». И я два года пилил лес в Германии, в горах, на болотах. Работал, а хозяин добавлял мне шаг за шагом обязанностей. «Вижу, что с бензопилой ты работаешь хорошо, работай дальше, а потом ты подготовишь этот лес и вечером будешь его продавать». И вечером, когда все вальщики уже уезжали домой, я ждал в лесу, пока приедут покупатели. Так постепенно прошел весь цикл.

– Бензопилой с тех пор не разучились пользоваться?

– Давно не пользовался, но она у меня всегда в машине лежит, на всякий случай, как и топор, и еще многое другое, что необходимо, если по работе постоянно далеко в лес нужно ездить.

– В Коми вы живете давно, уже адаптировались. Обычно иностранцев у нас быстро начинают звать по отчеству. У вас, наверное, тоже выясняют, как вас называть?

– Да, есть такое. Буквально на днях меня спрашивал председатель Союза лесопромышленников Коми Анатолий Байбородов. Говорит: «Так давно здесь живешь, а я твое отчество до сих пор не знаю». Сказал, что хорошо это или нет, но у меня нет отчества. Но оно есть у моего сына, который родился в Сыктывкаре.

– Что, на ваш взгляд, самое сложное в вашей работе?

– Большая беда для нашего дела в том, что молодые люди уже не хотят работать в лесу. Это проблема, которую нужно решать, и не только добавлением зарплаты, покупкой современной техники. Мы должны показать молодежи, что это хорошая, интересная работа. Да, она сложная, тяжелая, даже грязная, но при этом в лесу есть очень много приятных вещей, и человек, работающий в городе, на заводе, их никогда не увидит и не поймет. Это красота природы, чистый воздух, возможность пойти на рыбалку или охоту в выходной. Люди, которые живут и работают в лесу, это видят и понимают.

Беседовала Анна ПОТЕХИНА