В защиту охотника и грибника

В Сыктывкаре обсудили вопросы лесной сертификации

Как лесозаготовителям найти общий язык с местным населением, чтобы интересы бизнеса не противоречили желанию людей охотиться в своих родовых угодьях, собирать грибы и ягоды в привычных местах? Эта тема стала ключевой на прошедшей в Сыктывкаре конференции, посвященной FSC-сертификации.

FSC – аббревиатура от Forest Stewardship Council – Лесной попечительский совет. Это международная некоммерческая организация, призванная  наладить ответственное управление лесами и баланс социальных, экологических и промышленных интересов. С этой целью и разработана FSC-сертификация: то предприятие, которое ее прошло, может смело говорить, что является социально ответственным и заботится об экологии. Значок FSC на той или иной продукции лесопереработки указывает в первую очередь не на ее качество, а на хорошую репутацию производителя. А это сейчас необходимо в первую очередь тем, кто хочет продавать что-либо за рубеж.

На конференцию (или Лесной диалог, как его охарактеризовали организаторы – региональный некоммерческий фонд «Серебряная тайга») приехали местные лесопромышленники и главы сельских поселений, представители экологических организаций, гости из Кировской и Архангельской областей, Москвы.

Наша республика в плане внедрения FSC-сертификации – одна из передовых в России. Как рассказал директор «Серебряной тайги» Юрий Паутов, первая конференция по этой теме в стране состоялась в 1998 году, и в том же году добровольная сертификация была официально узаконена в Коми, а в 1999-м прошла тестовая сертификация Модельного леса «Прилузье». В начале двухтысячных FSC-сертификаты стали оформлять крупные лесопромышленные предприятия региона.

Сначала, по выражению Юрия Паутова, «никто не понимал, с чем едят эти сертификаты, но потом ощутили выгоду». В частности, это облегчает доступ на экологически чувствительные рынки Европы, Америки и Японии, улучшает имидж предприятия, заключаемые им контракты становятся более выгодными и долгосрочными, кредиты получать проще.

На предприятие, желающее пройти FSC-сертификацию, приезжают аудиторы, которые проверяют его работу. Сначала исследуют документы: нет ли следов того, что в этом бизнесе зарплаты «черные» или «серые», бывают ли задержки выплат и так далее. После камеральной проверки аудиторы приезжают прямо на делянки, общаются с сотрудниками, наблюдают в том числе, не пренебрегают ли они защитной спецодеждой, соблюдают ли технику безопасности. Ответственное лесоуправление подразумевает и сохранение части арендованного леса нетронутой в целях сохранения биоразнообразия или же в интересах коренного населения. Кстати, по стандартам FSC понятие «коренные народы» не совпадает с общепринятым в России, оно несколько шире: сюда входят все, кто сами себя идентифицируют как коренной народ. То есть совершенно необязательно быть представителем той или иной национальности, чтобы призвать лесопромышленника сохранить нетронутым место, где особенно хорошо растут грузди или находится глухариный ток – для этого достаточно долго жить в этой местности и пользоваться ее дарами.

В задачу аудиторов входит и проверка того, как соблюдаются интересы местного населения. Для этого им надлежит пообщаться с руководством поселений, местными общинами, вплоть до глав охотничьих родов. Правда, как выяснилось на конференции, если местные администрации идут навстречу сертификаторам и лесопромышленникам, помогая выявлять территории, которые желательно обойти при заготовке леса, то общественность относится ко всему этому с подозрением, причем на то есть основания. В частности, в одном из поселений людей призвали срочно сообщить точное расположение мест, куда они ходят за грибами-ягодами, а также на охоту и рыбалку. При этом было пояснено, что все это будет отмечено на карте и размещено в общем доступе. Дескать, это необходимо, чтобы обсудить с предприятием границы вырубок.

– Наши секретные места на всеобщее обозрение?! – ужаснулись местные жители и отказались сообщать какую-либо информацию.

Поэтому при работе в секциях участники Лесного диалога немало времени уделили попыткам решить проблему: как бы сделать так, чтобы информацию о «заветных» участках леса предприниматели получали, но карты с такими пометками ни в коем случае посторонним на глаза не попадались? Дошло до того, что когда приехавшая из Архангельска Антонина Кулясова, член технического комитета ассоциации «Национальная рабочая группа по добровольной лесной сертификации», повесила на доску одолженную у предприятия «Лузалес» карту, чтобы продемонстрировать, как отмечаются участки, которые нужно обходить, некоторые участники встречи бурно запротестовали: а вдруг сейчас кто-то сфотографирует эту карту, а потом прилузские грибники и охотники будут в обиде?

Есть и другая проблема: по идее FSC-сертификация требует бережного отношения к охотничьим избушкам как неотъемлемой части угодий. Но по современным российским законам охотничьи избушки в лесу – это самострой и незаконный захват территории. Если будет зафиксирована такая избушка, указан ее хозяин, то потом соответствующие органы вчинят ему иск, и строение нужно будет уничтожить. Часть участников встречи предложила просто отмечать охотничьи угодья без указания, что там стоит избушка. Однако с точки зрения сертификации это неправильно. Директор Прилузского лесничества Александр Киндсфатер предложил другой выход: охотник может договориться с лесничеством, чтобы оно официально взяло избушку на свой баланс, оформив ее как место отдыха. Но вот только мало охотников на это пойдет. Идеальный вариант – когда на лесозаготовительном предприятии работает много местных жителей, да и руководитель тоже местный. Тогда вопрос с сохранением отдельных участков леса можно решить и без официальных переговоров, просто обходить определенные зоны при рубках, никак это не отмечая на картах.

Вообще, по мнению многих участников Лесного диалога, внедрение сертифицированного лесоуправления у нас осложнено тем, что население не очень охотно идет на контакт с лесопромышленниками, рассуждая: «Что бы мы им ни сказали, все равно вырубят». Не хватает местных активистов, способных организовать общественность, вывести ее на диалог с бизнесом. В результате до поры до времени имеет место молчаливый протест, потом следуют письма в разные инстанции об ущемлении прав местного населения, а бизнес разводит руками: «Мы впервые об этом слышим». Возможно, в некоторых случаях предприниматели в курсе, но раз официально и принародно его никто не просил сохранить тот или иной участок, то он ничего и не обязан. При этом, как признали присутствовавшие на встрече представители общественных организаций и главы поселений, когда бизнес и население все же встречаются, им обычно удается достичь компромисса. Иначе сертификат не получить, а «подмазать» аудитора вряд ли получится.

– Сертификация – очень въедливая процедура, работа проводится большая и тщательная. Сертификаторов потом проверяют другие сертификаторы, и если обнаруживается, что они пошли на сговор с предпринимателем, «подмахнули не глядя», то  вполне могут лишиться лицензии, – рассказал начальник отдела лесопромышленного комплекса Минпрома РК Андрей Кривошеин. – Сертификат дается раз в пять лет, потом каждый год  проводится аудит, пусть и не такой масштабный. Обнаруживается нарушение – сертификат могут отозвать. У нас в Коми таких случаев не было, хотя у одной компании чуть было не забрали.

Впрочем, в некоторых случаях предприятие само отказывается от сертификата. Как правило, это происходит, если уходит иностранный покупатель. Так, одно из лесных предприятий Усть-Куломского района на некоторое время прекратило FSC-сертификацию: после аварии на Фукусиме японский покупатель приостановил свои проекты, требующие покупки лесоматериалов в Коми. Кроме того, бывает, что бизнесмены не хотят уменьшать территорию заготовки и оставлять «грибные места» нетронутыми. Некоторых смущает финансовая составляющая вопроса. По словам Юрия Паутова, стоимость сертификации – от 150 тысяч рублей. Для малого лесного бизнеса это большая сумма. Однако в последнее время сертификаторов можно приглашать «в складчину».

Одна из острых тем, поднятых на конференции: можно ли считать надежным FSC-сертификат лесоперерабатывающего предприятия, если оно использует не только древесину собственной заготовки, но и покупную? Ведь если поставщик сертификацию не проходил, он может привозить сырье, заготовленное «черными лесорубами», с нарушением экологических требований и прав местного населения.

О том, как происходит взаимодействие с поставщиками, рассказала на примере АО «Монди СЛПК» ведущий инженер отдела сертификации и экологии этого предприятия Татьяна Дюкова. Она пояснила, что помимо стандарта по лесоуправлению FSC существует еще стандарт по контролируемой древесине и цепочке поставок. И стандарт по контролируемой древесине включает требования к держателю сертификата по проверке своих поставщиков. На Монди СЛПК система выбора и проверки поставщиков, кстати, существует уже десять лет.

– Половину древесины, которую мы используем, привозят наши поставщики. И мы ее проверяем в рамках своей системы должной добросовестности. Три главных ее кита – древесина должна быть заготовлена, во-первых, легально, во-вторых, без нарушения традиционных гражданских прав, в-третьих – без нарушения лесов высокой природоохранной ценности. В том числе мы оцениваем, есть ли коррупция при проведении лесных аукционов, проведении санитарных рубок, рубок ухода, есть ли «черные лесорубы», рубки на землях сельхозназначения, – пояснила Татьяна Дюкова. – Были случаи, когда мы приостанавливали договоры с поставщиками, замеченными на нарушениях.

Лесной диалог продолжался два дня – 11-12 мая.

– Организовывалось это с целью свести в одном зале людей, которые решают одни и те же задачи, но часто не имеют возможности встретиться, чтобы использовать не только свой опыт, но и опыт своих соседей, коллег, – рассказал «Республике» Юрий Паутов. – Второй нашей задачей было повышение правовой грамотности людей на местах, тех же сельских активистов, глав администраций, общественников, которые защищают права местного населения. И третий аспект – если выявятся какие-то нерешенные вопросы, конфликты между держателями сертификатов и местными активистами, то Лесной диалог – хороший случай, чтобы найти пути решения. Я считаю, что диалог состоялся. Интерес всех сторон очевиден. Более того, уже прозвучали рекомендации, что нужно сделать и на республиканском, и на российском уровне, какие первоочередные меры принять сейчас и что сделать в будущем при разработке нового FSC-стандарта, при его обсуждении и утверждении (новый стандарт начали разрабатывать год назад, финальная версия должна появиться в июне). По итогам встречи  будет подготовлена резолюция, которую мы отправим в адрес FSC, управления лесного хозяйства минпрома, в лесничества и в другие заинтересованные организации.

Анна ПОТЕХИНА

Фото автора и Дмитрия НАПАЛКОВА

Оставьте первый комментарий для "В защиту охотника и грибника"

Оставить комментарий

Ваш электронный адрес не будет опубликован.