Александр Вурдов: «Иероглиф – это целый мир»

Сыктывкарец пишет и издает самоучители японского языка

Японский язык по праву считается одним из наиболее сложных в мире. Для многих россиян знакомство с ним началось с сайта «Японский для души». Автор виртуального самоучителя Александр Вурдов живет и работает в Сыктывкаре.

По его учебникам учат японский язык почти во всех крупных городах России, на Украине, в Белоруссии, Эстонии, Австралии, Израиле, Туркмении, Америке и даже в самой Японии (наши земляки, переехавшие в эту страну). Помимо сайта, Александр Вурдов издал две книги по японскому языку, о чем рассказал в интервью «Республике».

 

2

– Откуда у вас появилось столь необычное хобби?

– Все началось с того, что когда у меня возникло желание приступить к изучению японского языка, то учебники, которые с трудом удалось достать, оказались не для моего «среднего ума» и были способны только на одно – навсегда отбить интерес к японскому языку. После нескольких попыток приступить к самостоятельному изучению стало ясно, что единственно возможный способ начать осваивать язык — это попробовать самому написать «идеальный» учебник, которого так не хватало. Поначалу писал его как справочник, собирая грамматическую информацию «по крупицам». Затем эти наброски стали базой для электронного самоучителя. А после того, как первые написанные и размещенные в интернете уроки получили положительные отзывы и читатели потребовали продолжения, пришлось подойти к этой работе уже более серьезно. А позже появились и две книги под общим названием «Японский для души».

– Когда мы с вами познакомились одиннадцать лет назад, идеи учебников у вас еще не было.

– Действительно, все начиналось с сайта. Все дело в том, что на рубеже веков интернет-ресурсов или книг по японскому языку было, как говорится, кот наплакал, и даже меньше. Но в процессе работы над сайтом стало ясно, что о японском или китайском языках нельзя говорить с точки зрения формального учебника. Китайский иероглиф – это целый мир, которым можно жить и дышать. Он очаровывает. Он дает прорыв в третье измерение, поднимая нас над двухмерностью нашего плоского бытия. А японский язык – наиболее близкий путь к пониманию тайн иероглифов. Ведь начинать постижение этого мира с китайского языка в десятки раз сложнее, чем с японского. Иероглиф был изобретен четыре тысячи лет назад под китайский язык, который представляет собой комбинацию неизменяемых во времени и пространстве слов-кирпичиков, легко записываемых знаками-символами, в которых заключен смысл, а не звук. Японцы же обладают языком, во многом схожим с нашим — такие же изменяемые слова, аналоги суффиксов, префиксов, приставок и прочих нюансов. И вот, представляете, они пытаются на живую плоть своего языка «насадить» неповоротливые кирпичи китайской письменности. Это как натянуть кожу нильского крокодила на скелет сибирского мамонта. Что из этого получится? Разве что чучело какого-нибудь мифического дракона. Но японцы смогли это сделать. Поэтому нам легче начать учить японский, где в том числе сталкиваемся и с китайской системой письма. Если же начать сразу учить китайский, то это для наших неподготовленных мозгов как оказаться Наполеону в свое время под Москвой, только значительно хуже.

– Можно привести какой-нибудь интересный пример, чтобы хоть как-то ощутить эту проблему?

– Примеры и придумывать не нужно, поскольку в этом плане мы все немного «японцы» – уже со школы активно используем иероглифическую письменность. Смотрите: 1-й раз, 1.09.2015, 1-е или 1-го сентября, 1. (во-первых), 1 или 2 (один или два) и так далее. Обратите внимание, числа – это те же самые иероглифы. Они передают смысл, не оформленный звуком, и не дают подсказки, как и когда их нужно произнести. Тот же знак 1 – это и один, и одна, и однерка, и единица, и во-первых, и первый, и первая, и тому подобное. Вот китаец написал знак 1 – и ни о чем больше не думает, а для японцев под знаком 1 может скрываться, как и в нашем случае, несколько слов. И они придумали выход, впрочем, как и мы: мы уточняем звучание единицы добавлением знаков алфавита (1-я, 1-й), а японцы тоже были вынуждены разработать свой алфавит, чтобы передавать звучание слова, поскольку для их слов просто передать значение – этого слишком мало.

– Где-то мы еще используем иероглифы?

– Да где угодно. Вернее, там, где нам некогда особенно-то вчитываться, чтобы не прозевать что-то важное, там, где нужно смысл знака воспринять напрямую, а не терять время на многочисленный визуально-фонетически-знаковый перевод, там, где дороги секунды. Например, это знаки дорожного движения. И вообще любые знаки, в том числе и математические и прочие другие. Знаки, где нужно передать информацию, не зависящую от того, на каком языке говорит тот или иной человек. Именно поэтому мне, кстати, так любы китайские иероглифы – передатчики чистого смысла в обход фонетического оформления. Именно поэтому китайцы уже четыре тысячи лет не отказываются от иероглифов.

Иероглиф стал основой китайской государственности, ведь отчасти именно благодаря ему Китай не распадается на множество маленьких государств. С полсотни народов и народностей, живущих под одним красным знаменем, говорят сегодня на разных языках и друг друга не понимают, пока не напишут, что хотят сказать, иероглифами. И все – проблема непонимания исчезает независимо от того, на каком языке говорят «говорящие».

Мне кажется, что Япония на своих островах создала полигон для испытания возможностей использования и обкатки основных идей письменности будущего. Ведь при росте информационного потока, опять же при росте актуальности значимости родного языка и в то же время тенденций интеграции – иметь универсальную письменность, которую можно читать, не владея каким-то конкретным языком, – это прекрасная возможность сочетать несочетаемое: сохранить свой язык и в то же время общаться с любым человеком Земли или даже гостем с другой планеты. Каждый иероглиф может означать часть слова или целое слово. По сравнению с западными системами письма объем информации, воспринимаемой в единицу времени, возрастает во много раз.

– Расскажите подробнее о ваших книгах.

– Идея написать первую книгу из серии «Японский для души» появилась как реакция на неприятие формального способа обучения японскому языку. Китайский иероглиф для многих является камнем преткновения, который закрывает дорогу в мир японского языка. Вот и появилась книга «Кандзявые эссе», которую трудно назвать учебником или чем-то в таком роде (слова «кандзявые» не существует. Авторский неологизм Александр Вурдов образовал от слова «кандзи» – иероглиф, – автор). Эта книга предоставляет возможность захватывающего чтения, чтения без отрыва, чтения с последующим неоднократным перечитыванием, чтения в удовольствие и с удовольствием. Книга обращается к японско-китайским реалиям и даже к личному опыту читателя и через это аккуратно погружает его в мир японско-китайского иероглифа. После этой книги невозможно не полюбить иероглиф. «Кандзявые эссе» открыли дорогу многим, кто отчаялся и готов уже был бросить попытки изучения японского языка. Нередко получаю письма-благодарности от тех, кто когда-то начал изучать язык с моих кандзявых эссе, а сегодня они уже успешно служат в японских посольствах, живут и работают в Японии. Всем им «Кандзявые эссе» распахнули кем-то когда-то тщательно заколоченную дверь в их нынешнюю успешную жизнь.

«Кандзявые эссе» – это цикл коротких рассказов об иероглифах. Каждый иероглиф – это отдельная картинка со своим мироощущением, со своей графикой, историей и применением. Изучать иероглифы механически – не просто неэффективно, это еще и добровольное или вынужденное отлучение самого себя от многих удивительных моментов, способных доставить удовольствие человеческому разуму. Невозможно рассматривать иероглифы вне восточной философии, менталитета, жизни, ведь они – концентрированное воплощение японского мировосприятия. «Кандзявые эссе» знакомят читателей с «жизнью» иероглифов, помогают понимать и запоминать их. Задача эссе – представить иероглифы и сам японский язык не как материал, который необходимо разобрать и освоить, а как живой организм.

Вторая книга «Самообучающие тексты» – это оригинальная разработка, позволяющая читать книгу на японском языке, даже не зная языка, и в процессе чтения язык изучать – без учебников, без словарей, поскольку она сама по себе и словарь, и книга для чтения, и учебник, но все это по определенной методике скомпоновано так, что является самодостаточным ресурсом для изучения японского языка и китайского иероглифа. Если «Кандзявые эссе» – это любование отдельными иероглифами, то «Самообучающие тексты» – это уже возможность массового восприятия иероглифов и языка в целом.

Одним словом, книги удались и, судя по выбору читателей, стали в прямом смысле бестселлерами — сегодня этих книг в продаже уже не достать.

– Вы пытались как-то применить опыт в родном городе?

– Мне дано только одно умение – умение преподавать, но преподавать не так, как мы все привыкли: тетрадки, конспекты и прочее, а так, чтобы после курсов или книг человек начинал «вживую» ощущать материал и активно использовать в своей работе полученные знания. Меня, бывает, приглашает республиканское министерство культуры для проведения курсов по разным видам компьютерных дисциплин для своих работников в системе повышения квалификации. В самые сжатые сроки мы учимся использовать возможности компьютерной графики для работы, быть немного дизайнерами даже для написания простого объявления на заборе, причем при обучении не имеет никакого значения предшествующий опыт слушателей в той или иной области. Или вот самый недавний опыт: чтение курсов для наших госслужащих по созданию презентаций. Приятно было узнать, что для проведения этих курсов организаторы вышли персонально именно на меня в качестве преподавателя.

Когда-то мне хотелось большего, даже в свое время письменно обращался в наше правительство с предложением по содействию или участию в работе в направлении налаживания контактов и деятельности с регионами Юго-Восточной Азии. К счастью, мне по-чиновничьи отказали, написав что-то вроде того, что такого добра у них много. Это тот редкий случай, когда, как мне кажется, чиновник оказался прав – я не государственный деятель и никогда бы не справился с этой работой. Мое дело – обучать, обучать быстро, обучать просто и доступно.

– А ваше знание китайско-японских иероглифов как-то востребовано в Коми?

– Знание — это слишком сильно сказано, но, признаюсь, мне уже давно неинтересно заниматься преподаванием той же компьютерной графики или других компьютерных или дизайнерских дисциплин. Поэтому я предлагал факультету дизайна одного из наших вузов проводить коротенькие курсы по иероглифике для студентов-дизайнеров. Представляете, в наш век, когда Европа, да и мы тоже все больше смотрим на Китай, когда любовь к Японии далеко зашкаливает и не у отдельных граждан, когда японские технологии, китайская письменность все больше пробиваются на наши постеры, рекламу, печатную продукцию, понимание основ иероглифической письменности открывает для дизайнеров совершенно новые возможности. После такого довольно краткого курса иероглифического «ликбеза» студент смог бы прочитать значение любого иероглифа, найти и подобрать нужный символ для оформления и не допустить смешные ляпсусы с перевернутыми иероглифами на окнах автомобилей — такие «образцы» можно нередко видеть и на улицах нашего города, и на улицах Москвы. Или, представляете, какой-нибудь ресторан в Москве – и на всю улицу перевернутая надпись на японском или китайском языке. Это дико, но у меня собралась уже целая фотоколлекция таких ляпов. Но мне сказали, что это ни к чему и что, мол, если бы речь шла о коми письменности, то это еще куда ни шло.

– Десять лет назад фактически с вас начиналась знаменитая эпопея с приобретением и вывозом из Прибалтики архива Каллистрата Жакова. Жаков в свое время побывал в Японии, а обнаружил много общего между своими земляками и японцами. А вы сами бывали в Японии?

– Что касается Каллистрата Жакова, то меня сначала заинтересовал тот факт, что наш человек преодолел по тем временам гигантское расстояние, чтобы оказаться на японском архипелаге. После этого вообще заинтересовался личностью Жакова. Меня поразило в нем то, что он шел своей дорогой, ставил перед собой вопросы и всю жизнь искал на них ответы, поэтому и захотелось создать его страничку в интернете, которая однажды даже сыграла свою положительную роль в истории с рукописями нашего великого философа. Но связи между нами никакой, конечно же, не чувствую.

В отличие от Жакова я даже не был в Японии – почему-то меня не тянет в страну, в которой хорошо жить детям и пенсионерам, хотя, сами понимаете, такая страна для всех нас может служить только подражанием. Другое дело – Китай. Те, кто читал «Кандзявые эссе», ощутили, что хотя книга и называется «Японский для души», но чем дальше погружаешься в чтение, тем больше стрелка компаса этой книги поворачивается в сторону Китая: все, за что мы любим Японию, все, чем гордится Европа в своем технологическом прорыве, – все это по сути дела было изобретено в Китае. Даже только что упомянутый компас. Откуда в них такой потенциал – вот вопрос, который постоянно мучает меня, ведь их истребляли семьями до десятого колена из века в век, а эта сила и энергия в них остается до сих пор и поражает всех нас. Поэтому упустить возможность побывать в Китае я не мог и, конечно же, был потрясен этой страной.

– А что вы скажете насчет постулата Каллистрата Жакова о сходстве коми и японского языков?

– Если кто-то найдет в коми языке слово, передающее значение, например, японского слова «харакири», причем не столько отражающее анатомические особенности или какие-то технологические приемы осуществления этого ритуала, а сколько соответствующее тому понятию, которое в него вкладывается японцами на духовном уровне, то после этого, пожалуй, можно было бы о чем-то и поговорить, ведь язык – это не набор букв и звуков. Язык – это не просто механизм общения. Язык – это зеркало души человека и народа. Ну а то, что несколько слов в разных языках звучат несколько похоже, так представляете, сколько можно версий построить о сходстве русского и, например, китайского языков только на том факте, что в китайском языке редкая фраза обойдется без словечка, которое у нас принято писать разве что на заборах.

– Каковы ваши дальнейшие планы?

– Если бы мне все-таки довелось оказаться хотя бы дней на двадцать в Японии, то, пожалуй, я смог бы набрать материал для написания еще одной не менее интересной книги. Но, сами понимаете, в наше время такую идею уже не осуществить – все дружно сидим на мели. Хотелось бы написать книгу по китайскому языку, но у меня уже не столько лет жизни осталось, чтобы суметь поднять такую глыбу. Вот, другое дело, написать душевную книгу по введению в арабский язык и арабскую письменность. Загорелся этой идеей год назад.

Знаю, у меня бы получилось, тем более в наше время это весьма актуально. Но сейчас занят, как и многие вокруг, простыми проблемами выживания. В общем, сплошное «но», и пока совсем как-то не до души.

– Кстати, а сколько языков вы сами знаете?

– Признаться, кроме русского, других языков толком и не знаю, но сам, постоянно пребывая в «шкуре» ученика, этой самой «шкурой» чувствую, как можно и нужно подавать знания страждущим, чтобы они получили в своей жизни новый старт, чтобы было интересно, понятно, полезно, а самое главное, чтобы они получили именно то, что им реально нужно. И вообще принцип «обучая, учись» сегодня как-то не в почете, хотя его никто и не отменял. Поэтому могу сказать про себя так: обучая других – учусь сам.

Беседовал Артур АРТЕЕВ

PEpPVo8f8aE
Онное и кунное
Практически каждый иероглиф в Японии имеет минимум два названия – китайское «онное» («он» – звучание) и японское «кунное» («кун» – пояснение). Известно, что в Японии в конце III века заимствовали китайскую письменность, которую по-своему «озвучили». Например, иероглиф «человек» в Китае читается как «жэнь» (отсюда часть слова – женьшень), а в Японии он имеет два звучания: «дзин» и «нин».

Сейчас из всего многообразия иероглифов министерством образования Японии рекомендовано для изучения в школах чуть меньше пары тысяч иероглифов, которые считаются наиболее существенными для повседневного применения.

Японский язык сложен для иностранцев еще и потому, что письмо мало связано с произношением. То есть вы не можете научиться говорить на этом языке, учась читать на нем, и наоборот. Более того, есть три различных системы письма. Японцы активно используют на письме китайские иероглифы (кандзи — «китайские знаки»), количество которых исчисляется тысячами. Также в письменном японском используются две слоговые азбуки: катакана для записи заимствованных слов и хирагана для написания суффиксов, грамматических частиц, да и собственно самих слов.

3 Комментариев для "Александр Вурдов: «Иероглиф – это целый мир»"

  1. вот это да! Это вам не габовы марковы кузькоковы рочевы вологины рассыхаевы и т.л., а ВУРДОВ

  2. Благодарю Александра Морисовича за его огромный труд. Уже давно хочу прочитать его интересную книгу «Японский для души».

  3. Аида , Махачкала | 16.03.2017 в 16:21 | Ответить

    Здравствуйте! А почему не продолжаете японский для детей?! Это такая прелесть ! Пожалуйста!

Добавить комментарий для Аида , Махачкала Отменить ответ

Ваш электронный адрес не будет опубликован.