Людмила Абрамянц: «Относительно спайсов мы видим лишь верхушку айсберга»

Проблема со спайсами приобретает немыслимые масштабы. Какие только ведомства и структуры не решали этот вопрос или не обращались к данной теме в этом году: УФСКН, прокуратура, министерства здравоохранения и образования, Общественная палата Коми. По всей республике проводились всевозможные акции, к которым активно привлекались студенты, школьники, родители. В прессе чуть ли не ежедневно появляется информация о задержании торговцев смертельным зельем или о случаях отравлений дизайнерскими наркотиками. Но ситуация практически не меняется, при этом, по утверждению наркологов, мы видим лишь малую часть того, что происходит на деле, и проблема намного губительнее, чем выглядит. Что делать, какие ресурсы нужно подключить дополнительно, чтобы наркотическое зелье перестало убивать и калечить детей и взрослых, в интервью «Республике» рассказала заведующая кабинетом профилактики Коми республиканского наркологического диспансера Людмила Абрамянц.

ANT_0826_prev_original

– Наркологи предугадывали, что за шесть лет, именно тогда и появились первые спайсы в Коми, проблема приобретет такой гигантский размах? Приведите статистику по вашему отделению.
– Трудно назвать это статистикой, ведь то, с чем мы сталкиваемся, – верхушка айсберга. Тем более сегодня мы принимаем не только тех, кто потерял сознание от употребления наркотика, как это было до недавнего времени, но и остальных подростков, которых нам доставили, в том числе и тех, кто хоть раз попробовал спайсы. Если же взять статистику по отделению №2 республиканского диспансера, куда доставляются эти пациенты, то в 2011 году это были четыре подростка, в 2012 – 12, а в 2013 году уже 47 человек. Сегодня счет идет уже на сотни. Из тех, кто «пришел» в 2014-2015 годах, в данный момент стоят на учете 70 человек.Надо отметить, что огромное количество подростков в этом году ушло в спецучреждения на перевоспитание: спецшколы, спецучилища, и такого массового оттока у нас еще не было. Сегодня чуть ли не каждый день приводят детей для решения вопроса, где он будет учиться дальше. А какое число осуждено за распространение? Обстановка, мягко сказать, не очень хорошая.
– В чем причина, почему наша страна не может дать отпор этому убийце? Как утверждают наркологи, первой причиной появления и распространения спайсов косвенно стала «Единая конвенция о наркотических средствах», включившая в «запрещенный» для фармации список растений и веществ, в том числе и синтетические каннабиноиды, в 1990-х используемые при лечении десятков болезней. И к концу ХХ века наука, пойдя в обход этого запрета, синтезировала сотни каннабимиметиков – веществ, которые оказывают то же действие на организм, но имеют совершенно другую химическую структуру, а следовательно, не подпадают под действие антинаркотических законов.
– Да, значительная часть синтетических каннабиноидов была синтезирована американским химиком Джоном Хаффманом в середине 1990-х. Ученого позже пытались привлечь за изобретение наркотика, но его доводы тоже были убедительными: я просто ученый, который изобрел формулу. Тем не менее он положил начало, и китайцы, а это большие трудяги, овладели технологией этой химии. И синтетический каннабис, который на рынке представлен в том числе и спайсами – курительными смесями, пошел.До поры до времени синтетические каннабиноиды не входили в международные списки контролируемых наркотических веществ. Но в 2008-2009 годах власти некоторых стран, где курительные смеси прошли соответствующую экспертизу, начали принимать меры по запрету этих соединений. Германия, где эта беда началась в 2000 году, выявила до 60 химических элементов в спайсах, которые являются активными психотропными соединениями. В России запрет на синтетические каннабиноиды проходил в несколько этапов – с 2009 по 2012 год. Но вся беда в том, что химический состав спайсов очень подвижен и легко меняется путем корректировки формулы, поэтому бороться со спайсами службам наркоконтроля сложно: только выявят и внесут в список запрещенных одно вещество, а это очень длительная процедура, как появляется другое.
– Когда наркологи, работающие с подростками, забили тревогу в отношении спайсов?
– По общим сведениям, в том числе и по информации в интернете, спайсы вообще появились в Европе в 2000-2002 годах, а до нас дошли пять лет назад. Тем не менее в нашем стационаре зарегистрирован случай в отношении одной сыктывкарской девушки, произошедший несколькими годами ранее. Это была абсолютно нормальная девушка-подросток, не злоупотреблявшая ни курением, ни алкоголем. Но однажды, по ее словам, выйдя во двор, она увидела группу своих сверстников, находившихся в крайне приподнятом настроении. Они поделились адресом в интернете, где можно приобрести это «волшебное» средство, и девушка не устояла. По интернету заказала смесь, которая называлась «Лед и пламень». Получив желаемое и сделав пару затяжек, девушка потеряла сознание, после чего на «скорой» была доставлена во второе отделение нашего стационара. Когда она пришла в себя, то, как потом рассказывали сотрудники отделения, вела себя так, как будто только что вышла из колонии: материлась, санитаров называла «петьками» и вообще проявляла крайнюю агрессивность. Налицо были и галлюцинации, и двигательно-речевое возбуждение. Девушку прокапали, отпустили домой. Но через десять дней ее вновь привела к нам мама. Рассказала, что дочь все время от кого-то прячется, испытывает страх, с кем-то разговаривает.Чуть позднее к нам поступил четырнадцатилетний подросток, который был в похожем состоянии. Он оказался более откровенным, рассказал, что купил через интернет смесь за 1600 рублей, попробовал ее, разделив на четыре части. Первую выпил, чтобы сравнить с действием энергетических напитков, вторую выкурил, а две оставшиеся попросил ввести ему внутривенно. Он признался, что после этого ему хотелось бить и крушить все вокруг. Это одна из реакций на спайсы.
– Почему мы оказались не готовыми к нашествию спайсов?
– В России нет института социологии, который, как только появились первые дизайнерские наркотики, мог бы прогнозировать, что будет происходить в обществе в этом плане дальше. Соответственно, можно было бы прогнозировать и работу – действия по борьбе с ними.
– В интервью «Республике» в прошлом году вы говорили о том, что справиться с проблемой можно только в случае принятия государственной программы. Программы нет, тем не менее ведь делается сегодня немало?
– Да, программа потребует огромных средств, которыми государство сейчас не располагает. Огромных, подчеркиваю. Между тем учеными доказано: человек усваивает слово «нет» по отношению к чему бы то ни было: алкоголю, курению, наркотикам, если ему беспрерывно в течение двух лет говорить об этом зле. Именно два года нужно внушать отвращение любыми доступными формами: читать стихи, петь песни, читать лекции – не важно. Важно, чтобы подростки, которые сегодня самые уязвимые в плане спайсов, в течение двух лет беспрерывно и ежедневно получали информацию о вреде губительной для них отравы. И этим должны заниматься специально обученные кадры в разных отраслях нашей жизни. Это должны быть педагоги, социальные работники, медики, психологи. А это огромные дополнительные финансовые ресурсы.
– Казалось бы, сегодня в борьбу со спайсами вовлечены практически все структуры общества. Ведь какая-то работа все же ведется. И что же, все тщетно?
– Вот именно – какая-то. А нужно, чтобы работа велась постоянно, еще раз подчеркиваю, чтобы существовала последовательность, преемственность специалистов. Мы же работаем точечно. Да, проводятся акции, приведу пример. Мы приехали огромной командой в район, это большое количество людей: медики, представители УФСКН, МВД, социальные центры. И что? Два часа лекции. Но это же наскок, это маленький охват населения. Система профилактики – не выстроенная, еще раз повторюсь. Никто же не анализирует: сделано столько-то, результаты – такие-то. Чаще мы имеем дело только с отчетами, сколько и где всего сделано.Но если мы видим, что это никак не влияет на ситуацию, значит, делать надо в разы больше? Например, мониторинг по каждой школе. Скажем, в этой школе ни один не курил за год, а в этой – столько-то курили, но уже не курят. А если в школе кто-то попробовал спайс, а потом еще, а потом перестал вообще ходить в школу, значит, что-то мы не так делаем. Или не так много делаем? Не надо увлекаться планами и отчетами. Не надо отчетов, что сделано, если видно, что в реалии ситуация только усугубляется. Да, что-то делается, но это «что-то» не сработало. Значит, мы бьем не туда и не так.
– Вы думаете, эта проблема со спайсами закончится не скоро?
– По нашим ощущениям – это не закончится никогда: химические наркотики постоянно совершенствуются, над ними работают ученые, и надо признать, их контрмеры гораздо сильнее наших. Человечество вкусило удовольствие от наркотиков, а значит, всегда найдутся и предложения по их изготовлению и приобретению. Европа и Америка в этом смысле молодцы, они все анализируют и прогнозируют, что будет в ближайшие 5, 10, 15 лет, а значит, могут подготовиться.Спайсы – сильнейшие стимуляторы, это синтетические опиаты, синтетическая марихуана, о которой мы вообще ничего не знаем. Это смеси, при которых клиника не укладывается в классическую картину. По всем параметрам, в том числе и поведенческим. Как-то я работала в одной из московских клиник еще во времена, когда в ходу был героин. И вот привозят наркомана. Санитарка, глядя на него, сразу говорит: «Димедрольщика привезли». Человек употребил героин с димедролом, так делали многие. У него был соответствующий взгляд и крайне агрессивное поведение. У потребителей спайсов единой клинической картины, которая бы укладывалась в «классику», нет.Однажды мама привела своего тридцатилетнего сына. Она рассказала, что, придя с работы, застала квартиру как после тайфуна. Вся мебель, посуда, техника – все было перебито. И это после одной выкуренной дозы. Но вообще реакция может быть совершенно разной. Одни будут визжать, другие кувыркаться, третьи – дико смеяться, кто-то просто вырубится – потеряет сознание. Каждый пакетик спайса – это игра в «русскую рулетку»: никто не знает, какое действие он произведет на организм. Подчеркну: если привыкание к алкоголю, например, происходит через месяц постоянного потребления, к героину – через одно-два потребления, и на него в поисках удовольствия могли подсаживаться люди и 70-, и 90-летнего возраста, то зависимость от спайсов может сформироваться сразу, после одной затяжки.
– Неужели настолько все безрадостно?
– Знаете, про Советский Союз говорили, что страна и за двадцать лет не справится с героином, но у нас вот уже лет восемь, как нет новых героиновых наркоманов. То же самое в Америке. Кстати, США прошли более сложный «героиновый путь». Заработала государственная программа, на борьбу с героином были брошены десятки миллионов долларов. Но сразу пошел рост количества злоупотребляющих, передозировок, психозов. Здесь все очень непредсказуемо. Так что сегодня сидеть сложа руки нам просто невозможно. Нужна мощная профилактическая составляющая: плакаты, общешкольные, общереспубликанские мероприятия. Реальный план, в котором поэтапно будет расписано все: транспорт, люди, кабинеты, издательства. Но денег на эту программу, как было озвучено на высшем уровне, сегодня нет.
– Хоть что-то нам известно о химии этого зелья?
– По данным европейских ученых, в спайсы входят более 60 синтетических психоактивных веществ, но как они смешиваются и взаимодействуют между собой, мы не знаем. По нашим лабораторным данным мы видим, что в каждом спайсе есть никотин с кофеином, которые сами по себе при высокой их концентрации могут наделать много бед. Порой в наркотиках встречаются снотворные, но порой присутствуют и обыкновенные лекарственные препараты. Скорее всего, для размывания картины: нас хотят обмануть, показать, что это не наркотики. Мы мало знаем о спайсах, нужна учеба, чтобы ученые-лаборанты на уровне кандидатов наук приезжали, рассказывали, какой хаос, например, происходит в крови при попадании такого-то вещества, как меняется биохимия печени, чтобы привели примеры по каждому наркотику в частности. Нам нужны хорошие семинары на уровне республики, как это делается сегодня в Карелии и Архангельской области.
– Казалось бы, столько ресурсов задействуем: педагоги работают по школам, медики. Может, нужно более «устрашающие» механизмы включать. Например: «Попробовал зелье – стал «овощем».
– Мы проводили анкетирование среди школьников. Несмотря на все усилия специалистов и общественности, дети знают о спайсах ничтожно мало. Я уже не говорю об общем интеллектуальном и духовном уровне наших детей, которые в большинстве своем, опять же я говорю по результатам анкет, увлечены компьютерными играми. Дети не читают книг, они не знают Чехова и Тургенева. Они играют в игры, которые делают их исключительно безграмотными, ведь там не надо думать. Это беда школы, беда семьи. «Стрелялки-догонялки» – вот ресурс интеллекта очень многих мальчишек и девчонок. Получается, что спайсы становятся злом, с которым невозможно справиться, пока родители не несут ответственности за своих детей. Выросло новое поколение родителей, которые равнодушно взирают на то, как «развиваются» их чада. Это страшно.Я уже подчеркивала, что на любом уровне сегодня нужно бить тревогу. Родители очень мало осведомлены о страшном зелье, значит, нужно еженедельно проводить собрания по этому поводу, ведь ребенок в любой момент может случайно или не случайно выйти на информацию о спайсах. А дальше уже все может произойти по принципу игры «найди закладку».
– Да, «Республика» неоднократно рассказывала, как подростки ищут заветные пакетики с зельем.
– Нормально развитый ребенок вряд ли клюнет на эту приманку. Нужно любыми способами убеждать, в том числе и родителей, что нельзя допускать ребенка более чем на час в день до компьютера. Что ребенок должен заниматься спортом, читать книги, дышать воздухом, иметь увлечения помимо компьютера. Как-то мы проводили анкетирование среди родителей детей начального звена. Большинство на вопрос о том, что нового освоил ребенок в последнее время, ответили: компьютер. Не книги, а компьютер. И, к сожалению, надо признать, что только единицы пользователей компьютера будут искать в нем развивающую информацию. Я уже не говорю о том, что нынешние дети совершенно не знают, что такое физический труд, само понятие это скоро станет анахронизмом.В итоге подчеркну, что любая проблема – системная. А значит, решать ее надо начиная с самого главного – института семьи как отдельного маленького государства, которое несет полную ответственность за каждого своего гражданина буквально с первых дней его жизни. И даже еще до его рождения.
Марина Щербинина
Фото Николая Антоновского, БНК

1 Комментарий для "Людмила Абрамянц: «Относительно спайсов мы видим лишь верхушку айсберга»"

  1. Светлана Наймушина | 08.12.2015 в 17:52 | Ответить

    Мариночка, как всегда отличная и актуальная статья.

Добавить комментарий для Светлана Наймушина Отменить ответ

Ваш электронный адрес не будет опубликован.