В условиях эмбарго

Россия прожила первый год под действием антисанкций

6 августа 2014 года президент России Владимир Путин подписал Указ «О применении отдельных специальных экономических мер в целях обеспечения безопасности Российской Федерации», в котором был определен перечень товаров, запрещенных к ввозу на территорию страны из США, Евросоюза, Австралии, Канады и Норвегии. Действия российского правительства стали ответом на санкции, инициированные Соединенными Штатами по отношению к России в середине марта 2014 года в целях ее изоляции от мирового сообщества. В немилость к американскому руководству наша страна угодила в связи с вооруженным конфликтом на Украине, непосредственное участие в котором Штаты инкриминировали России, и признанием результатов референдума за присоединение Крыма к РФ.

«Жертвами» санкций стали более 150 человек: чиновники, бизнесмены, политики, военные и журналисты лишились возможности выезда в США, Канаду, Австралию, Новую Зеландию и страны Евросоюза, а их имущество и счета на территории этих государств были арестованы. Крупнейшим российским банкам – «Сбербанку», ВТБ, «Внешэкономбанку», «Россельхозбанку» и «Газпромбанку» – были запрещены транз-акции и выдача долгосрочных кредитов. Западные компании перестали поставлять оборудование и технологии для разведки и добычи нефти, ограничения коснулись экспорта и импорта продукции оборонной промышленности.

– Многие из попавших под санкции предприятий работают на территории республики, банки, потерявшие постоянную кредитную линию, перестали осуществлять поддержку региона своими кредитно-финансовыми инструментами, то есть займами и программами кредитования. Ограничение на импорт конкретных технологий и товаров, с одной стороны, стимулировало разработку оте-

чественных предложений, с другой — материалы для них значительно подорожали. Если, например, оборудование для лабораторий университета могло обойтись нам в миллион рублей еще в декабре прошлого года, то сейчас оно стоит восемь миллионов, микроскоп, стоивший 10 тысяч, теперь продают за 200, – рассказала о влиянии санкций на экономику республики кандидат экономических наук Наталья Михальченкова.

Список стран, наравне с США и ЕС поддерживающих санкции против России, постоянно увеличивается. В течение года к ним присоединились Канада, Австралия, Исландия, Новая Зеландия, Норвегия, Лихтенштейн, Швейцария, Албания, Черногория, Косово.

Российское продовольственное эмбарго — запрет на импорт мяса, рыбы, овощей, фруктов, орехов и безлактозной молочной продукции из стран, которые ввели санкции против Российской Федерации, – объявленное 6 августа прошлого года, выступило в роли контрсанкций. От ответных действий России в первую очередь пострадали европейские фермеры, значительная часть продукции которых была рассчитана на русского потребителя.

Несмотря на то что санкционных продуктов на российских прилавках давно быть не должно, польские яблоки и норвежская семга не исчезли из продовольственной корзины россиян — поставка некоторых продуктов стала осуществляться не напрямую, а через страны-посредники. На днях правительство России приняло решение бороться с контрабандой радикально, утилизируя ее прямо на границе. Проверки Роскомнадзора должны будут выявлять запрещенный товар уже непосредственно в магазинах.

Юлия ЛЕГОТИНА

 

Мнение:

Наталья Михальченкова, кандидат экономических наук, проректор по программам развития и инновационной деятельности СГУ имени Питирима Сорокина:

– Последствия ответных санкций России для экономики республики можно рассмотреть как с позитивной, так и с негативной точки зрения. К негативным последствиям продуктового эмбарго смело относим сокращение продуктовой линейки и рост цен на некоторые продовольственные товары (свинину, фрукты). Важно при этом понимать, что ответные санкции в виде эмбарго возникли не по доброй воле России, а как ответные меры на политические и экономические ограничения наших интересов. Получается, нам нужно было чем-то пожертвовать, поэтому локально на сегодня мы проигрываем – быстрого и равнозначного замещения одноименной продукции в нужных объемах не происходит. Однако мы создаем условия для развития собственного предложения сельскохозяйственной продукции и других продовольственных товаров на рынке республики. В том числе с возможностью импортозамещения продуктами из других регионов России.

Что касается положительных последствий, то в нашей республике реализуется довольно много мероприятий прямой и косвенной государственной поддержки собственного производства и привлечения инвесторов (субсидии, налоговые льготы, мероприятия госпрограмм и др.). Наши производители получили реальный шанс запускать новые проекты производства и переработки продукции, поиска новых российских поставщиков и развивать существующие – рынок свободен, конкуренция отсутствует или – как минимум – снижена. Реальные и потенциальные инвесторы получили больше возможностей сократить период окупаемости инвестиций. Поэтому надо действовать, пока не поздно: санкции могут быть отменены или ослаблены, и нам снова придется переходить от сырьевой зависимости к переработке в сложных условиях конкуренции.

Сергей Чечеткин, советник главы республики:

– Санкции всегда нехороши ни для одной стороны, ни для другой. Продуктовое эмбарго, безусловно, негативно повлияло на экономику нашей страны в целом и на росте цен. С другой стороны, сельхозтоваропроизводители получили больше возможностей для развития. Если раньше конкуренция была более жесткая и крестьянину из России, из Республики Коми было сложно пробиваться на рынок, то в условиях эмбарго сделать это гораздо проще. Вспомните «окорочка Буша», которые в свое время растоптали птицеводческую отрасль нашей страны по полной программе. Все потому, что были демпинговые цены, благодаря финансовой поддержке американского правительства, и мы были не в состоянии конкурировать с ними. Поэтому введение антисанкций стало благом для российского товаропроизводителя. Но есть одно но, которое сводится к знаменитой фразе Федора Тютчева: «Умом Россию не понять».

По теории должно было быть так: крестьянин хорошо выращивает, кто-то умеет хорошо перерабатывать, кто-то – хорошо торговать. И каждый из людей, входящих в эту цепочку, имеет свою маржу, которая позволяет каждому хорошо жить. У нас же получается так, что тот, кто производит продукт, находится в наименее выгодных условиях. Фермер корову подоил, но молоко не бревно, оно не может лежать год, его нужно срочно переработать. Переработчик же начинает диктовать ему свою цену, на которую фермеру приходится соглашаться. У переработчика в свою очередь тоже есть дамоклов меч – торговец. И это продолжается даже сейчас, когда, казалось бы, сельхозтоваропроизводитель находится в более привилегированном положении по сравнению с прошлым годом, например. Теперь задача законодателей – четко отслеживать эту цепочку, чтобы от преференций большую выгоду получали те, кто продукт производит. Если мы не будем кормить своего фермера, нам придется кормить чужого, чей продукт далек от идеала. Хорошо, что правительство Коми это понимает, и глава еще пять лет назад сказал: «Прекращаем споры о том, нужно ли поддерживать сельское хозяйство в регионе. Поддержка однозначно будет».